Читать книгу "Запретный район - Майкл Маршалл Смит"

Два дня спустя мы встретили первое Нечто, а потом увидели, как оно превращается в монстра. Это был монстр Рейфа, и выглядел он очень похожим на его папашу. Я так никогда и не понял сути этого явления до конца, но, думаю, можно догадаться, что это такое. Папаша Рейфа был не слишком приятный типчик. Он, конечно, был ничто в сравнении с его мамашей, но по нормальным меркам он, несомненно, был урод, ублюдок.

Это изменило Рейфа. После этого монстра он стал относиться к Джимленду по-другому, да и Джимленд теперь иначе относился к нему самому. Не думаю, чтобы наши отношения пошли развиваться по тому пути, по которому они пошли, если бы мы не открыли дорогу в мир снов. Джимленд изменил нас в той же мере, в которой мы изменили Джимленд. Рейф изменил его гораздо больше, чем я, и я думаю, что именно поэтому он сошел с ума, тогда как я всего лишь стал таким, какой я есть сегодня. Не имею понятия, кто из нас больше от этого выиграл.

К вечеру того дня, когда мы видели монстра, я уже начал подумывать о возвращении домой. Я же сказал предкам, что мы едем всего на пару дней, и так же, как Элкленд во время его первого путешествия, считал, что могу отлично справиться с реальностью.

А вот Рейф в последние пару часов начал себя вести немного странно, он то и дело останавливался и склонял голову набок, а затем снова продолжал идти дальше, заметив, что это все ерунда, ничего особенного. Но в конце концов все-таки объяснил, в чем было дело, когда я поделился с ним мыслью о возвращении домой.

Рейф начал ощущать, что там было что-то еще, какой-то иной слой ощущений. Чувство, которое я всегда испытывал в нормальном мире, он начал испытывать по отношению к Джимленду: там было что-то еще, и он желал выяснить, что это такое.

И вот мы сосредоточились, открыли наши умы для всего нового и начали нащупывать вокруг себя что-то еще, что-то большее. Мы вообще исходно были из тех, кого невозможно удовлетворить до конца.

Когда мы открыли наши умы, то оказались в Городе. Нам потребовалось некоторое время, чтобы установить, что это не просто еще одна часть Джимленда, а потом это стало как бы открытием целой еще одной комнаты, полной рождественских подарков, и все мысли о возвращении домой меня покинули. Через пару часов я уже знал, что здесь я буду гораздо более счастлив, нежели в Джимленде, что это именно такое место, куда я буду возвращаться еще многие годы. Это было все равно что заполучить научно-фантастический фильм в свою полную и безраздельную собственность, такой странный другой мир, в котором тебе известно вполне достаточно правил и законов, чтобы неплохо в нем существовать. Это был тот мир, в котором я всегда хотел оказаться: интересный, но управляемый, место, где хорошо оказаться таинственному постороннему.

Рейфу через пару дней стало там скучно, он уже хотел вернуться в Джимленд. Я же понимал, что мне нужно вернуться домой, так что я отправился с ним. Рейфа здорово раздражало, что мне так хочется снова показаться в этой пригородной родительской усадьбе или по крайней мере дать знать предкам, что со мной все в порядке, но его успокаивало то, что я был твердо намерен сразу же вернуться сюда. Затем, следуя тому пути, по которому добрались сюда, мы закрыли глаза и сосредоточились, слили вместе нашу дружбу и наше знание, вспомнили дом и потянулись к нему.

А когда снова открыли глаза, то по-прежнему были в Джимленде.

Мы попробовали еще раз. И еще. Мы сменили место и снова попробовали. Мы проскочили обратно в Город и попробовали снова, но опять оказались в Джимленде. Полтора дня мы старались, делая часовые интервалы, пока у нас головы не начали разламываться от боли. А мы все стояли и смотрели друг на друга налитыми кровью глазами.

Мы не могли это сделать. Мы не могли вернуться.

Мы убедили себя, что это лишь временная проблема, что мы просто устали, вымотались. Я отправился обратно в Город в попытке найти какое-нибудь нормальное местечко и передохнуть пару дней, оставив Рейфа в Джимленде.

Это был первый раз, когда мы разделились, оказавшись там, но с меня было довольно. Мне нужно было что-то более стабильное, хотя бы ненадолго. Я вспомнил взгляд, который Рейф кинул мне как раз перед тем, как мы сюда прорвались. Он кивнул мне, я этот его кивок видел сотни раз – в школе, на улице, в барах. Но сейчас у него были совершенно другие глаза, его взгляд блуждал где-то еще. Глаза начинали смотреть внутрь себя.

В последующие пару недель мы снова пытались. Я сказал Рейфу, где меня отыскать в Городе, и каждые пару дней он заявлялся ко мне, и мы опять старались. И ничего у нас не получалось.

По мере того, как неделя тянулась за неделей, превращаясь в месяцы, мы уже пытались не так часто. Ночью мне снились родители, я даже похудел, беспокоясь за них. Я старался успокоиться, расслабиться. В конце концов, не было ведь никаких логических оснований, чтобы увериться, что мы не в силах вернуться домой тем же путем, которым прибыли сюда. Так почему с каждым прошедшим днем мы все больше чувствовали, что это невозможно? Может быть, потому, что всякий раз, когда я видел Рейфа, я чувствовал, что нас разносит все дальше друг от друга, что он уходит от меня.

Зенду я встретил совершенно случайно. Я только что открыл для себя Район Кот и уже приспособился проводить там все выходные. Кошки, кажется, не имели ничего против того, чтобы я там обретался, а я всегда любил кошек.

В один такой уик-энд я сидел на лужайке перед кварталом Полосатый-5 и играл с котятами, предоставив им новое восхитительное развлечение – возможность взбираться на меня и ползать, и тут вдруг увидел высокую стройную девушку. Она шла по дорожке в мою сторону. У меня аж сердце подпрыгнуло – я почему-то на секунду вообразил, что это Анджали, девушка, с которой я познакомился в Нью-Йорке, но тут она подошла ближе, и я понял, что она совсем другая. Вообще-то я только потом понял, что единственное сходство между нею и Анджали было самым главным, и из-за этого она даже была немного похожа на Рэйчел. Я заметил ее, отметил. Она точно выделялась.

Она увидела меня, поздоровалась, и мы разговорились. В последующие недели мы несколько раз выбирались куда-нибудь вместе, развлекались, весело проводили время. К тому времени прошло уже шесть месяцев, как мы с Рейфом заявились в Джимленд. Подошло, а потом и прошло Рождество, первое Рождество, которое я провел в одиночестве в своей квартире, совершенно несчастный, свернувшись от горя клубочком и думая о родителях и доме. Я еще не забыл о Рэйчел, но уже был готов попробовать забыть ее.

Потом однажды я отправился проведать Зенду в ее родном Районе. Я уже был наслышан о Районе Идилл, но еще не собрался его как следует изучить, и он мне сразу понравился, как только я миновал окружающую его стену. Было в нем что-то старинное, такое доброе и благородное.

Я зашел за Зендой, и мы пошли гулять, изучая тамошние достопримечательности, а потом она взяла меня за руку и повела в узкий переулок. В конце его оказалась огромная площадь, заросшая почти до состояния настоящих джунглей. Это была самая старая площадь в Идилле, гордо сообщила мне Зенда, она за все прошедшие годы изменилась менее всего остального. Центр площади был огорожен, а внутри ограды лежала огромная разбитая каменная колонна. Мы прошлись вдоль нее, любуясь и пытаясь представить себе, как она выглядела, когда стояла.