Читать книгу "Охота на охотников - Валерий Поволяев"

- Мало нас, конечно, но больше пока и не надо.

Приподнял занавеску, оглядел в окно заснеженный тихий двор, обеденный стол, увенчанный большой ноздреватой шапкой, голый черемуховый ствол, на теле которого расплылись оставленные каким-то юным обормотом ножевые росчерки - сейчас они уже почти зажили, затянулись прозрачной смолой, вздохнул и опустил шторку.

Вспомнил, как он пришел однажды к Михаилу и тот, не зная, чем угостить дорогого гостя, бестолково метался по флигельку, предлагая Стефановичу то одно, то другое, то третье, а потом успокоился, сел на место, где сейчас располагался Стефанович, и приподнял шторку. Почти так же, как это только что сделал Стефанович.

Вид жилья, земли, родного дома, двора обычно успокаивает человека. Стефанович опять вздохнул, достал из кармана сигарету.

Все молчали. Стефанович тоже молчал - не знал пока, как подступиться к разговору.

Первым не выдержал, подал голос Рашпиль:

- Леонтий, у тебя чай есть?

- Есть, - неохотно отозвался Леонтий, добавил: - И не только чай.

- Если есть водка - налей водки, - попросил Рашпиль.

Стефанович испытующе глянул на своего подопечного: не так давно, на похоронах, тот явно перетрудился по этой части.

- Не бойся, командир! - поймал его взгляд Рашпиль. - Это я больше для разгону. Слишком уж муторно на душе. Была бы моя воля - вообще в лежку напился бы.

- Ладно. Понимаю. У меня самого на душе муторно. Действительно, Леонтий, если от девяти дней осталась водка, налей понемногу.

Водка у Леонтия хранилась тут же, во флигельке, не надо было далеко ходить.

- Значит, так, - начал свою речь Стефанович, - есть у меня в городке Калининграде один корефан. По фамилии Егоров. Как-то на трассе, в стародавние времена, когда на дальнобойщиков ещё смотрели уважительно, как на летчиков-испытателей, он выручил меня: я отбился от колонны, заглох, и он двести километров тащил мою фуру на поводу. Что, согласитесь, по силам не каждому... С тех пор мы подружились. Иван Михайлович - верный человек. Надежный. Гарантирую.

Судя по тону, по тому, как Стефанович говорил, чувствовалось: должен старшой сообщить что-то важное. За окном пьяно взвизгнул и тут же стих, словно бы устыдившись чего-то, гуляка-ветер.

- Месяца два назад у Егорова в такую же беду попал напарник. Точно так же его остановили, заволокли в лес и привязали к дереву.

- Сучье недоношенное, - не выдержал Рашпиль. - Взяли моду - к деревьям привязывать. Лучше бы сразу убивали, чтобы не мучиться.

- А за это - уже другая статья Уголовного кодекса, - сказал Стефанович, - это - мокрое дело. С мокрыми делами эти ребята предпочитают пока не связываться.

- Скажите на милость... боятся! Вот сучье! - вновь выругался Рашпиль, потянулся к бутылке, налил себе в стакан водки, залпом, в один глоток, выпил. Достал из кармана шоколадку, с хрустом сорвал с неё обертку, закусил.

- Смотри, не вывались из вагона, - предупредил его Стефанович, перед глазами уже небось двоится? Чего-то ты этим делом, - Стефанович щелкнул пальцем по бутылке, - чересчур увлекаться начал. Двадцать два, как в игре в "очко".

- Не вывалюсь, в вагоне я сижу крепко, на месте, согласно купленному в кассе билету. - Рашпиль достал из кармана вторую шоколадку. - А разве то, что они делают - привязывают человека к дереву и оставляют куковать на морозе, - разве это не убийство?

- Представь себе - не убийство. По закону - совсем не одно и то же. Даже если ты выстрелишь в упор в человека, и он умрет не сразу, через пять или десять минут - все равно это не убийство. Подпадает совсем под другую статью - не расстрельную.

- Во справедливость по-московски! - не выдержал Рашпиль. - Имени кого она там? Кто сочинил такие дурацкие законы? Дерьмократ какой-нибудь?

- Тот, кто не хочет отвечать за свои художества и сидеть за решеткой, тот и сочинил, - с нажимом проговорил Стефанович. - В общем, напарнику Егорова повезло, на него наткнулись маленькие бомжата и развязали веревку. Отлежался он в больнице и вернулся в Калининград. Товар, что был в фуре, тю-тю. Естественно, пришлось объясняться с фирмой, с милицией, с прокуратурой, со страховой компанией. Но не в этом дело. Иван Михайлович Егоров собрал в Москве кое-какие сведения и нашел, кто это сделал. И решил поквитаться. Так вот, сдается мне, что его бандюги и те, кто пришил Мишку, - одни и те же люди... - Стефанович поморщился: слово "люди" все-таки к этим бандюгам было не очень применимо. - Почерк у них одинаковый.

- Милиция их не нашла, а этот мужик нашел, - со вздохом пробормотал Леонтий, - разве это нормально?

- Естественно, не нормально, - Стефанович сжал руку в кулак, приподнял для крутого замаха, но сдержал себя и мягко стукнул по колену, милиция раньше служила государству, а сейчас переменила себе бога...

- Кто больше платит - тому и служит, - вставил Рашпиль, - все правильно.

- Если бы милиция в России была такой, как раньше, мы бы, Леня, даже не подумали собираться на свою маевку, - на лице Стефановича появилась и тут же исчезла ироническая улыбка, - отдали бы все сведения ментам и участие приняли бы только в суде. Выслушали бы приговор, похлопали бы в ладоши, благодаря следователей и судей за мастерски проведенный процесс, Стефанович резко, будто деревом о дерево, стукнул ладонью о ладонь, - и разошлись бы по своим местам, вкалывать дальше, - ан, нет...

Все молчали.

- В общем, резюме такое, - сказал Стефанович, - объединяем свои силы с калининградцами. Если наших товарищей губят одни и те же подонки - сам Бог велел разделаться с ними сообща, если разные - значит, поможем нашим браткам в их деле, а они помогут нам в нашем.

Собравшиеся поддержали Стефановича.

- Вот только как быть с оружием, - Леонтий вопросительно приподнял одно плечо, опустил его, приподнял другое, также опустил, покрутил головой, - оружие надо покупать, а денег нету. С зарплаты-то его не купишь...

- Об оружии ты, Леня, не тревожься, - сделал успокаивающее движение Стефанович, - оружие ты получишь. Без всяких денег... Напрокат... - Он показал прокуренные зубы и, словно бы ощутив свою неприглядность, ущербность перед красивой молчаливой Настей, крепко ствердил губы.

- Оружие будет - это хорошо. Тогда мы за Мишеля отомстим. Я жизнь свою положу, а за него обязательно отомщу! - Леонтий всхлипнул и покосился на Настю.

Настя сидела прямая, неподвижная, с отсутствующим лицом. Она пока не произнесла ни одного слова и вроде бы не принимала участия в обсуждении, но все понимали: если бы она была с чем-то не согласна - обязательно сказала бы. От неё исходила некая странная сила, которая подстегивала этих людей, призывала к действию.

- Кроме оружия, нам надо решить кучу других вопросов, - продолжил Стефанович. - Когда ехать в Москву? На какой технике? Как действовать в Москве? Надо ли искать милицейскую форму, чтобы переодеться и подойти к бандитам поближе? Или же обойдемся своими родными шмотками. - Он выразительно помял рукав собственного свитера. - Вопросы, вопросы, сплошняком - одни вопросы.