Читать книгу "Тьма над Лиосаном - Челси Куинн Ярбро"

Капитан Амальрик поймал повод мула, а Герент водрузил брата Олафа на круп своей лошади. Как только кавалькада въехала в крепостные ворота, над ними опять пропел деревянный рожок.

— Позаботьтесь о нем, накормите и приведите ко мне в оружейную, — распорядилась, соскакивая с седла, Ранегунда.

— Герефа, — сказал капитан Амальрик. — Почему бы не дождаться рассвета?

— Потому что дело, похоже, спешное, раз его послали к нам ночью, — терпеливо пояснила она и пошла к южной башне.

Войдя в оружейную комнату, Ранегунда дала волю чувствам.

— Вороний бог! Что же теперь с нами будет?

— Время покажет, — ответила тишина.

— Фу-у! — Ранегунда не знала, плакать ей или смеяться. — Как вы меня напугали!

— Ну, меня вам бояться не стоит, — сказал Сент-Герман, вступая в неровный круг света, очерченный на полу. — И все же простите. Я не подумал, что мое появление так вас смутит.

Ранегунда перекрестилась.

— Даже сердце зашлось. Но тем не менее я вам рада. — Она опустилась на стул.

Какой-то миг Сент-Герман молчал, потом сказал в своей обычной манере:

— Пентакоста заходила сюда. Днем, когда вы были у брата Эрхбога. Я это видел.

— Пентакоста, — с отвращением произнесла Ранегунда. — И что же? Она опутала все углы своей пряжей?

— На этот раз нет. — Сент-Герман сузил глаза. — Я зашел сюда после нее и обнаружил толченый аконит в вашей кружке. В той, что стоит у кувшина с водой.

— Аконит? — недоверчиво переспросила она.

— Выпив воды из этой кружки, вы… нанесли бы себе большой вред. — Он не стал говорить, что обнаруженное им количество яда, несомненно, произвело бы фатальный эффект. — Ее больше не удовлетворяет волшба. Она решилась на конкретные действия.

— Но это глупо. — Ранегунда поморщилась. — Это глупо, разве я не права?

— Только на ваш взгляд, — возразил Сент-Герман. — Уверяю вас, сама Пентакоста так не считает. И воспользуется любой возможностью, чтобы опять нанести вам удар.

Она, размышляя, приложила пальцы к губам, потом пожала плечами.

— Оставим пока все, как есть. У нас нет времени на разбор ее козней. В крепость только что прибыл монах и, похоже, с дурными вестями. Кажется, помешательство вновь охватило монастырь Святого Креста. — Ранегунда перекрестилась и поглядела на собеседника. Убедившись, что ответа не будет, она с вызовом осведомилась: — Что же вы не заводите свою песню о зараженной муке?

Сент-Герман неопределенно поморщился.

— Я уже говорил о ней. И много раз.

— Но, возможно, неубедительно? — Вновь не дождавшись ответа, Ранегунда зябко поежилась. — Орманрих более красноречив. Он все настойчивее хочет запустить руку в запретные закрома. У меня нет сил противиться, люди ведь голодают.

— Но не безумствуют, — уронил, глядя в сторону, Сент-Герман и вновь обратил взгляд на Ранегунду: — Потерпите еще, дорогая.

Она какое-то время испытующе всматривалась в него, потом с длинным вздохом сказала:

— Наверное, это неправильно, но я вновь прислушаюсь к вам. И постараюсь не трогать зерно, пока это возможно.

— Чем избавите крепость от множества неприятностей, — заверил Сент-Герман и положил на стол тоненькую серебряную цепочку.

— Это что — подкуп? — спросила она, чувствуя с каждым ударом сердца, как тяжелеет на груди подаренный им аметист.

* * *

Письмо Ротигера из Валенсии к купцу Эверарту в Париж. Вручено последнему на двенадцатый день после отправки.

«Достопочтенному торговцу мехами и драгоценностями, проживающему на улице Белых Шарфов, шлет приветствия из Валенсии известный ему Ротигер, временно размещающийся в гостинице „Веселый хорек“.

Довожу до вашего сведения, что эскорт, рекомендованный вами, кажется мне надежным. Десять вооруженных конников, несомненно, сумеют отбиться от болтающихся по дорогам бродяг. Не знаю, что бы я делал без вашей столь своевременной помощи, ибо рынок проводников и охранников для путешествующих просто кишит сейчас сомнительными людьми, среди которых много беглых рабов и бессовестных негодяев, добывающих себе пропитание предательством и грабежом.

Разумеется, доброта ваша будет вознаграждена, и я также ручаюсь, что любое неприятное происшествие с любым из рекомендованных вами людей не останется без внимания и что пострадавшего или его семью ждет солидная денежная компенсация.

Будьте уверены, как только хозяин вернется в Рим, мы непременно возобновим наше деловое партнерство.

Да ответит на ваши молитвы Христос Непорочный, ниспослав вам и вашей семье дальнейшее процветание. Пусть ваши дочери обретут богатых и достойных мужей, а сыновья — добродетельных и состоятельных жен, и да обзаведутся они многочисленным здоровым потомством.

Ротигер,

слуга и поверенный графа Сент-Германа,

собственноручно.

29 апреля 939 года Господня».

ГЛАВА 10

— В деревне уже поговаривают, что я помешалась и что вредные испарения пропитали меня. — Ранегунда, уже не прихрамывая, расхаживала по оружейной, пряча от собеседника взгляд. — Дуарт ходил жаловаться нашему духовнику.

— Вы должны были уничтожить зараженную рожь, — терпеливо успокаивал ее Сент-Герман. — И поступили правильно, Ранегунда. Иначе помешательство охватило бы всех.

Он говорил, не таясь, несмотря на широко открытую дверь, понимая, что лучше усугубить неприязнь обитателей крепости к чужаку, чем дать пищу иным пересудам.

— Я поверила вам, — сказала она останавливаясь. — Поверила на слово и молю Бога, чтобы вы оказались правы, ибо страшно подумать, что будет, если болезнь опять нас посетит. В чем тогда вы начнете искать ее корни? В шерсти? Или в воде? Кстати, о воде многие поговаривают. Ходит слух, что ее отравили язычники, дабы распространить помешательство среди последователей Христа. — Серые глаза ее вдруг опечаленно затуманились. — Вас просто возненавидят, случись что-нибудь.

— Возможно, — спокойно проговорил Сент-Герман. — Жизнь есть жизнь, в ней случается всякое. Но чья-то ненависть мало волнует меня. Мне много горше выслушивать ваши упреки.

Она наклонилась, смутившись, но делая вид, что поправляет растяжку — небольшое изделие из металла, рога и кожи, весьма укрепившее ее коленный сустав.

— Я понимаю, что часто бываю несправедлива. И сознаю, сколь многим обязана вам. Но иногда не могу сдержать раздражение. Честно пытаюсь, но… не могу. Эта двойственность угнетает меня, но мне почему-то никак не разделаться с нею.

— В вашей двойственности нет ничего удивительного, — с улыбкой сказал Сент-Герман, откровенно любуясь ее горделивой осанкой.

С момента их первой встречи Ранегунда очень изменилась: посвежела, обрела статность. И дело тут было не только в исчезновении хромоты.