Читать книгу "Разгадай меня - Тахира Мафи"

— Ты правда все это можешь чувствовать? — спрашиваю я.

Он кивает, не смотря на меня.

— Никогда бы не подумала, что такое вообще возможно, — признаюсь я.

— Я и сам когда-то так считал. Я тоже не представлял себе ничего подобного, — говорит он. — Правда, не очень долго. Скорее мне представлялось вполне нормальным остро чувствовать человеческие эмоции. Но я думал, что, наверное, я просто обладаю повышенной чувствительностью, а так ничего особенного в этом нет. Но это здорово повлияло на выбор моего отца и то, что именно мне он поручил руководить Сектором 45, — говорит он. — Я обладал необъяснимыми способностями. Например, я точно мог угадать, прячет ли от меня человек что-нибудь или нет. Я безошибочно определял, кто из присутствующих людей испытывает острое чувство вины. Или, что самое важное, кто врет. — Пауза. — Вот это и решило мою судьбу. А еще и тот факт, что я никогда не страшился последствий своих открытий.

Но только когда Касл сказал, что я действительно могу обладать неким талантом, я начал задумываться и анализировать свое восприятие действительности. Тогда я чуть умом не тронулся. — Он мотает головой для убедительности. — Я все время думал и думал, изобретая разные методы, чтобы доказать или опровергнуть его теорию. Но даже тогда я предпочел отмести прочь все его предположения. И хотя сейчас мне немного жаль, что все произошло именно так, то есть что Кенджи сглупил и влез между нами, я все же считаю, что этот случай решил очень многое. Теперь наконец-то у меня есть доказательство правоты Касла. Оказывается, я заблуждался. А он — нет.

— Что ты имеешь в виду?

— Я забрал твою энергию, — говорит он. — А ведь я раньше не знал, что способен на такое. Я очень остро и ярко чувствовал ее, когда мы все четверо объединились, так сказать. Адам оказался вне доступа, до него я так и не сумел добраться. Между прочим, как раз это и объясняет тот факт, что я никогда не подозревал его в потенциальном предательстве и считал преданным нашему делу солдатом. Его эмоции оставались для меня скрытыми, заблокированными, что ли. Я был достаточно наивным и решил, что этот человек ведет себя как робот. Я искренне считал, что он просто не способен на проявление чувств и не имеет собственных личных интересов. Он как будто ускользал от меня и моего чутья, и в этом заключалась моя главная ошибка. Я слишком доверился самому себе и даже подумать не мог о том, что моя отработанная система может давать сбой.

Мне так и хочется сказать ему, что получается так, что способности Адама все же не настолько уж и никчемные…

Но я молчу.

— Что же касается Кенджи… — начинает Уорнер, потирая лоб и ухмыляясь каким-то своим мыслям. — Кенджи был… слишком уж умным и хитрым. Гораздо умнее, чем я его считал. Как выяснилось, как раз это и было частью его тактики. Кенджи, — продолжает он, шумно выдыхая, — постарался делать все так, чтобы казаться явной угрозой. Он никогда не осторожничал. Этот тип, — качает головой Уорнер, — вечно ввязывался в какие-то истории. То он шумно и привлекая всеобщее внимание, требовал добавки в столовой, то затевал потасовки с другими солдатами, то нарушал комендантский час. Он всячески старался выделиться, причем не с самой выгодной стороны. В результате я относился к нему как к разгильдяю и пустышке, но не более того. Конечно, я замечал и то, что он явно отличался от всех остальных, но я приписывал это его вспыльчивости и скандальному характеру, считая, что этот парень просто не в состоянии выполнять все правила и требования, которые ему предъявляются. Я махнул на него рукой. Для меня это был солдат-неудачник, который никогда не добьется повышения. Ну, другими словами такой, на кого жалко тратить свое время. — Он качает головой и вскидывает брови. — Это было гениально, — признается Уорнер, явно пораженный умом своего бывшего подчиненного. — Здорово придумано. Единственной его ошибкой было то, — добавляет он после секундного размышления, — что он открыто проявлял свое положительное отношение к Кенту. И эта оплошность чуть не стоила ему жизни.

— И что же дальше? Ты решил сегодня покончить с ним? — Я все еще ничего не понимаю и только пытаюсь снова напомнить ему о сути нашего разговора. — Значит, ты умышленно покалечил его?

— Нет, это получилось случайно. — Уорнер отчаянно мотает головой. — Я и сам не понял, что я делаю. Сначала не понял. До сих пор я просто ощущал энергию. Я никогда не думал, что смогу брать ее. Но я просто дотронулся до тебя и сразу же коснулся твоей энергии. Так много адреналина скопилось в нашей маленькой группе из четырех человек, что твоя энергия буквально направилась ко мне. И тут же Кенджи схватил меня за руку. А мы с тобой в то мгновение были, так сказать, соединены. И я… каким-то образом перенаправил твою энергию, твою силу, на него. Это получилось неумышленно, но я почувствовал, что все произошло именно так. Я ощутил поток твоей энергии, ворвавшийся в меня. А потом с той же силой он вырвался прочь из меня. — Он поднимает взгляд и смотрит мне прямо в глаза. — Это было самое необычное ощущение, которое я только могу вспомнить за всю свою жизнь.

Если бы я сейчас стояла, то наверняка бы свалилась на пол.

— Значит, ты можешь… ты можешь забирать силу у других людей? — спрашиваю я.

— Очевидно, да.

— И ты точно не причинял Кенджи боль умышленно?

Уорнер смеется и смотрит на меня так, будто я только что рассказала ему что-то весьма забавное.

— Если бы я хотел убить его, то так бы и поступил. И мне для этого не потребовалось бы разрабатывать такой сложный план. Меня никогда не интересовали драматические постановки, — говорит он. — Если мне нужно с кем-то разобраться, мне, как правило, вполне хватает собственных рук.

Я сражена и сейчас не в состоянии произнести ни слова.

— Меня это изумило, — продолжает Уорнер. — Как ты умудряешься хранить внутри себя такой громадный запас энергии и не ищешь способов высвобождать ее излишек? Я едва смог справиться с ней. Переход энергии из моего тела в Кенджи был не только моментальным, он еще оказался и необходимым. Я не смог бы долго выдержать такой натиск.

— А я при этом никак не могу причинить тебе боль? — Я в удивлении продолжаю часто моргать и смотреть на него. — Вообще никак? Моя сила просто входит в тебя? Ты ее впитываешь — и все?

Он кивает.

— Хочешь посмотреть?

И-я-говорю-ему-«да»-кивком-головы-взглядом-и-губами-и-никогда-я-еще-не-была-настолько-испугана-и-возбуждена-за-всю-свою-жизнь.

— Что мне нужно для этого сделать? — спрашиваю я.

— Ничего, — тихо отвечает он. — Просто дотронься до меня.

Мое-сердце-бьется-стучит-колотится-содрогая-все-мое-тело-и-я-изо-всех-сил-стараюсь-сосредоточиться. Пытаюсь сохранять хладнокровие. «Все будет хорошо», — говорю я сама себе. Все будет хорошо. Это только эксперимент. И не стоит так волноваться из-за того, что просто придется к кому-то прикоснуться. Я повторяю это снова и снова.

Но я все равно ужасно волнуюсь.

Он протягивает свою руку, не защищенную тканью.