Читать книгу "Бледный всадник - Бернард Корнуэлл"

— Господи, дай нам сил, — сказал отец Пирлиг, увидев врагов, которые принялись громко кричать при нашем появлении.

Датчане стучали копьями и мечами по щитам из древесины липы, отчего на вершине холма словно громыхал гром. Древний форт находился на правом крыле нашей армии, и на его зеленых торфяных стенах было много людей. Многие из них имели черные щиты, над ними виднелось черное знамя — значит, именно там и был Гутрум. Левое крыло датчан, стоявшее лицом к нашему правому, растянулось на открытой низине, над ним я увидел треугольное знамя на маленьком древке в виде креста — знамя с изображением белой лошади. Итак, Свейн командовал их левым флангом.

Справа от рядов датчан и слева от нас к пойме реки уходил крутой откос: обрывистый спуск, с которого можно было запросто полететь кувырком. Мы не могли надеяться обойти датчан с фланга с той стороны: никто не смог бы сражаться на таком склоне. Значит, нам придется атаковать в лоб, идя прямо на «стену щитов», против земляного укрепления, копий, мечей и боевых топоров превосходящего нас по численности врага.

Я высматривал знамя Рагнара с орлиным крылом, и мне показалось, что я вижу его на стене форта, но трудно было сказать наверняка, потому что каждый отряд датчан поднял свой штандарт, и маленькие флаги сбились в кучу. Снова пошел дождь, скрывая эти знамена, но справа от меня, перед крепостью, рядом с датским штандартом побольше, на котором была изображена белая лошадь, я видел знамя саксов — зеленый флаг с орлом и крестом. Значит, Вульфер был там, вместе с той частью фирда Вилтунскира, что последовала за ним.

Во вражеском стане виднелись и другие флаги саксов. Не много, может быть с десяток, и я подумал, что датчане привели людей из Мерсии, чтобы те сражались за них. Все знамена саксов находились на открытом месте, ни одного — внутри укреплений.

Враг все еще был от нас очень далеко, гораздо дальше, чем на расстоянии выстрела из лука, и никто из нас не слышал, что кричат датчане. Люди Осрика составили наше правое крыло, а Виглаф повел фирд Суморсэта налево. Мы построились в линию напротив линии датчан, но наши ряды, конечно, получились короче. Причем чуть ли не в два раза.

— Господи, помоги нам, — сказал Пирлиг, прикоснувшись к своему кресту.

Альфред подозвал командиров, собрав их под мокрым от дождя знаменем с изображением дракона. Датчане продолжали громыхать тысячами мечей и копий о щиты, пока король саксов держал совет с полководцами своей армии.

Арнульф из Суз Сеакса, жилистый, вечно хмурый человек с короткой бородой, посоветовал атаковать.

— Просто атаковать, — сказал он, махнув рукой в сторону укреплений. — Мы, разумеется, потеряем людей на стенах, но ведь мы в любом случае потеряем людей.

— Мы потеряем очень много людей, — предупредил мой двоюродный брат Этельред.

Он привел лишь маленький отряд, но, будучи сыном олдермена Мерсии, входил в военный совет Альфреда.

— Лучше будем обороняться, — прорычал Осрик. — Дайте человеку землю, которую он сможет защищать, и он будет стоять на ней насмерть!

Харальд кивнул в знак согласия.

Альфред выжидательно посмотрел на Виглафа из Суморсэта, который, похоже, был удивлен, что его вообще пригласили на совет.

— Мы выполним наш долг, мой господин, — сказал тот, — мы выполним наш долг, что бы ты ни решил.

Альфред взглянул на датчан, потом снова повернулся к нам:

— Мой опыт говорит, что враг ожидает, когда мы что-нибудь предпримем.

Он проговорил это тем самым педантичным тоном, каким обсуждал богословские вопросы со своими священниками.

— Они хотят, чтобы мы сделали нечто очевидное. Что же именно?

Виглаф пожал плечами, Арнульф с Осриком казались сбитыми с толку. Им явно хотелось, чтобы король вел себя более воинственно. Битва для большинства из нас была яростным сражением, этакой оргией убийства, но Альфред видел в ней соревнование в мудрости, а может быть, даже игру тафл, в которой побеждает более умный и расчетливый. Именно так, я уверен, он и смотрел на две наши армии — как на деревянные фигурки на расчерченной доске.

— Ну? — спросил он. — Какие будут мнения?

— Датчане ждут, что мы нападем! — нерешительно проговорил Осрик.

— Они ждут, что мы атакуем Вульфера, — добавил я.

Альфред одарил меня улыбкой.

— Почему именно Вульфера?

— Потому что он предатель, ублюдок и рожденный шлюхой кусок козьего дерьма, — сказал я.

— Потому что мы не верим, что люди Вульфера будут драться так же яростно, как датчане, — поправил меня Альфред. — И это правда. Его люди отнюдь не рвутся убивать своих собратьев-саксов.

— Но там Свейн, — напомнил я.

— И о чем это говорит? — спросил Альфред.

Остальные выжидательно уставились на короля. Он знал ответ, но не мог воспротивиться искушению побыть учителем, поэтому ожидал, что ему ответят другие.

— Это говорит о том, что датчане хотят, чтобы мы атаковали их левый фланг, — снова подал я голос, — но не хотят, чтобы мы его прорвали. Вот почему Свейн там. Он сдержит нас, тогда как остальные совершат вылазку из форта, чтобы ударить сбоку по нашим атакующим войскам. Это прорвет наши ряды справа, а потом вся их чертова орда явится и убьет остальных.

Альфред не ответил, но, судя по его обеспокоенному виду, был со мной согласен. Остальные повернулись и посмотрели на датчан, как будто ждали, что ответ, как по волшебству, появится сам собой… Но он не появился.

— Итак, сделаем, как предложил Арнульф, — сказал Харальд, — атакуем форт!

— Стены там крутые, — предупредил Виглаф.

Олдермен Суморсэта был человеком легкого, солнечного нрава, смешливым и небрежно-щедрым, но теперь, когда его люди построились в боевой порядок напротив зеленых укреплений, находился в подавленном настроении.

— Гутруму до смерти хочется, чтобы мы атаковали форт, — вставил король.

Это вызвало некоторое замешательство, так как, если послушать Альфреда, датчане хотели, чтобы мы атаковали их справа и в то же самое время хотели, чтобы мы атаковали их слева. А датчане уже принялись издеваться над нами из-за того, что мы вообще не предпринимаем никаких действий. Двое врагов побежали к нашим рядам и стали выкрикивать оскорбления, но остальная «стена щитов» все еще стояла неподвижно, бряцая оружием в мерном угрожающем ритме.

Дождь делал цвета на знаменах темнее: черный, красный, синий, коричневый и темно-желтый.

— Итак, что же нам делать? — печально спросил Этельред.

Наступило молчание, и я понял: несмотря на всю свою проницательность, Альфред и сам не знает, как лучше поступить. Гутрум ждал, когда мы атакуем, и, вероятно, его не заботило, двинемся ли мы против испытанных воинов Свейна на левом фланге или ко рву с крутым скользким откосом перед стенами крепости. И еще Гутрум знал, что мы не осмелимся отступить, потому что тогда его люди погонятся за нами и рассеют нас, как стая волков рассеивает убегающее стадо перепуганного скота.