Читать книгу "Глядящие из темноты - Максим Голицын"

На его распростертый труп, раздетый донага и забросанный камнями и грязью, Леон наткнулся, когда вместе с Айльфом, уклоняясь от падающих сверху пылающих балок, ухитрился подобраться вплотную к взломанным дверям Солерского замка. Но он не узнал святого отца. Его бы не узнал никто.

* * *

Какое-то время Берг стоял на площади перед замком, озираясь по сторонам. Топор оттягивал руку и казался до нелепости патетичным. Словно намек на то, что все это игра, все — не всерьез, шутовское, ненастоящее средневековье, и сам он — шут… Мимо пробегали люди — никто не обращал на него внимания. Еще одно тело, тело женщины, лежало на груде камней — руки нелепо раскинуты в стороны, платье задралось, белые ноги светились в темноте. Берг осторожно перевернул ее, голова беспомощно качнулась на сломанной шее из стороны в сторону, как у тряпичной куклы, но волосы под сбившимся покрывалом были темными. Не сразу, но все-таки он узнал Герсенду. Багровая волна ужаса и гнева нахлынула на него, он встал с колен и, подхватив топор, ринулся по ступеням, расталкивая бегущих горожан. От него шарахались.

— Сорейль! — крикнул он.

— Эй! — откликнулось эхо.

Топот слышался в гулких коридорах — кто-то убегал или преследовал, черные тени метались в дыму, он кашлял и задыхался, натыкаясь на бессильно раскинувшиеся тела, отдергивая тяжелые портьеры и срывая со стен выгоревшие, провонявшие копотью шпалеры. Почему-то он побежал в посольское крыло — словно надеялся, что она ожидает его там, среди знакомых предметов обстановки. Но бывшие посольские помещения были совершенно пустыми — в комнатах остались поспешные следы грабежа: перевернутый, выпотрошенный тяжелый сундук, сваленная на пол груда одежды… Коридор, ведущий в покои Герсенды, был пуст, каменные плиты пола выщерблены и заляпаны кровью. Он наткнулся на пригвожденный к стене труп мальчика-пажа и выдернул копье — тело сползло на пол, как будто из него вместе с копьем ушли остатки жизни, или видимости жизни…

Какой-то шум раздавался из покоев Герсенды — Берг, оскалив зубы и отшвырнув ногой тело охранника, валявшееся у порога с раскроенным черепом, ворвался в комнату. Четверо горожан с увлечением рылись в ворохе тряпья — скользкие шелковые платья струились у них меж пальцев, как вода, а шитая золотом парча мягко блестела в свете факела.

— Вот баба моя будет довольна, — сказал один, любовно растягивая на вытянутых руках серебристую паутинную ткань. — А это что за чучело?

Он ухмыльнулся, разглядывая Берга.

— Где она? — проревел Берг.

— Кто? — удивился мародер.

Берг взмахнул топором, описывая в воздухе сверкающий полукруг.

— Тебе тоже тряпки для своей женки нужны? — миролюбиво произнес второй. — Валяй забирай, тут на всех хватит. А если ты девку какую ищешь…

Берг сгреб говорившего за шиворот и приподнял над полом.

— Где она, — повторил он, — где Сорейль?

— Эй, — проговорил первый мародер, — ты потише…

Его приятель, зажатый в лапе Берга, хрипел и отбивался.

— Да нет тут никого, — проговорил он наконец, — нет и не было. Может, где еще прячутся — тут полно всяких закоулков, сам корра ногу сломит… Может, потайным ходом каким ушли…

Берг разжал руку и выпустил мародера. Тот очумело вертел головой, судорожно хватая воздух.

— Потайным ходом? — переспросил Берг. — Каким потайным ходом? Где?

— Ну, — тот нерешительно оглянулся, видимо, ища поддержки у своих дружков, но те благоразумно предпочли не вмешиваться и молча наблюдали за развитием событий, — здоровый такой зал, там еще кресло резное стоит. Говорят, там святую Карну видели. Проплыла над полом, приложила руку к стене, в ней сама собой дверь отворилась, она вошла туда, и стена закрылась.

— Чушь какая-то, — растерянно произнес Берг.

— Может, и чушь, — пожал плечами мародер. — А только приятель мой своими глазами видел. Пришибли его, правда, вскорости. Но потайной ход тут есть, не сумлевайся. Иначе куда бы он подевался, милорд Ансард, будь он проклят? Может, и баба твоя с ним…

Берг вновь окинул взглядом комнату: опрокинутые светильники в лужах благовонного масла, затоптанные плащи из подбитого шелком драгоценного меха, серебряный кубок тончайшей работы, расплющенный чьим-то сапогом… Ухмыляющееся лицо мародера маячило перед ним, точно бледный воздушный шар. Он ударил наотмашь и, когда лицо пропало с глухим, чавкающим звуком, с изумлением посмотрел на разбитые в кровь костяшки пальцев. Потом подхватил топор и выбежал в коридор.

Он метался по темным, пропахшим гарью коридорам, низкие своды смыкались над головой, ни защитников замка, ни людей Эрмольда — лишь багровая мгла, обступающая со всех сторон…

Кто-то схватил его за плечо. Он дернулся, стряхивая назойливую руку, но тот держался цепко, точно клещ. Он обернулся — на него из полумрака глядели безумные глаза Ансарда.

* * *

Леон разминулся с Бергом на какие-то несколько минут, но не было никого, кто бы мог сказать ему об этом. Он бежал по пустому коридору, ведущему в посольское крыло, сжимая в кулаке рукоятку бесполезного ножа и каждый миг ожидая, что из-за угла ему навстречу вырвется вооруженный отряд или какой-нибудь обезумевший горожанин, не разбирающий ни чужих, ни своих. Но коридор был пуст — издевательски пуст, точно в дурном сне, где от тебя ускользает нечто важное, нечто, от чего зависит вся твоя жизнь… Частое дыхание Айльфа у него за спиной было единственным человеческим звуком в этом обезлюдевшем мире.

Крыша посольского крыла уже занялась пламенем, и шпалеры на стенах свернулись от жара, точно осенние листья. Единороги и драконы на них корчились и плясали, а рыцари и дамы сгорбились и теперь наблюдали за ним со странными ухмылками на оплывающих лицах. Леон методично двигался вдоль стен, обрывая побуревшие ткани, вглядываясь слезящимися от дыма глазами в грубо затесанные плиты каменной кладки. Он уже добрался до дальней стены, когда из тьмы сверкнуло холодным блеском — фасеточный хрусталь вновь сидел в камне, точно рос из него, — насмешливый, внимательный глаз; блуждающий взгляд насекомого, живущий на стене сам по себе, одинокий, ничей…

Он стоял перед ним, перед этим наглым, безжалостным объективом, перед вделанной в стену скрытой камерой, и думал: «Они там, в темноте, устроились поудобней в своих норах, и смотрят, и ухмыляются…»

Он отошел чуть подальше и замахал руками, чтобы привлечь к себе внимание.

— Вы! — заорал он. — Вы, мерзавцы! Ну что, довольны? Чего вы еще не видели? Трупов на улицах? Так я вам покажу! Я вам их сюда притащу — полюбуйтесь на вашу работу! На огонь, на руины… И ведь для чего вы все это затеяли? Зачем? Только из-за того, что вы подыхаете там от скуки, только потому, что вам все опротивело, да вы и сами себе наскучили, уроды… Вываживали нас, дергали за ниточки…

Слабый ветер пронесся по комнате — тяга от бушующего наверху пожара, шпалеры шевельнулись, и Леону почудился отчетливый тихий смешок.