Читать книгу "Неистинная - Анна Шнайдер"

class="p1">— Меня зовут Рилан Кам, ваше высочество, — ответил мужчина, глядя на Айрин с прежней тёплой улыбкой. То, что она нравится ему, очень чувствовалось. — Я «теневик» первого отдела.

— «Теневик»? — переспросила Айрин, и дознаватель кивнул, пояснив:

— Сотрудники первого отдела делятся на информаторов — тех, кто собирает сведения по запросам, в том числе и от других отделов, — шпионов — думаю, чем они занимаются, объяснять не надо — и «теневиков». По сути, это…

— Это руководители информаторов и шпионов, — усмехнулся Арчибальд. Что ж, даже лестно немного — судя по всему, подбором кандидатуры Айрин в качестве любовницы занимались совсем не рядовые сотрудники. — Их называют «теневиками», поскольку они всегда в тени. И вместо имён у них позывные. Продолжайте, айл Кам. Что вы выяснили? Алану Вилиусу кто-нибудь помогал?

— Разумеется. Я могу сесть, ваше высочество? — поинтересовался дознаватель, глядя на один из стульев возле стола директора театра, и Арчибальд кивнул. Рилан Кам быстрым шагом приблизился к стулу, опустился на него и вновь заговорил: — Алану Вилиусу помогали как минимум актриса Райза Салливан — она же была его любовницей — и Трентон Харрис. Помощник второго режиссёра.

— А сам второй режиссёр? — спросила с опаской Айрин и шумно выдохнула, когда дознаватель покачал головой:

— Нет, Дерек Ллойс ни при чём. А вот Харрису обещали место главного режиссёра в вашем театре, как только Родерика не станет. Варьете перекупила бы Бернадет Бэриус, а уж с ней ваш отец надеялся договориться и, если нужно, заплатить.

— Значит, Алан Вилиус всё-таки планировал убийство?.. — уточнила Айрин, нахмурившись и резко похолодев эмоциями.

А Арчибальд вдруг подумал — как же она воспримет тот факт, что сама уничтожила своего отца? То, что Айрин не обрадуется, он и так понимал. Но не станет ли это для неё слишком большим ударом?..

Айрин Вилиус

Прежним у Гауфа оставался только голос. И в принципе, даже если бы дознаватель стал отрицать, кем является, я бы всё равно узнала его. Талантов у меня мало, но абсолютный слух среди них имеется, и я бы поняла, кто передо мной.

Однако Гауф и не собирался что-либо отрицать — легко представился, легко начал обо всём рассказывать. Я не эмпат, но у меня возникло ощущение, что дознаватель и правда почувствовал облегчение. И не только потому, что его шефство надо мной, кажется, завершилось, но и потому, что больше ему не нужно было скрывать от меня лицо и имя.

— Планов было несколько. Первый и основной — да, убийство. Впрочем, если бы маэстро просто пострадал, это тоже сгодилось бы. Ваш отец, Айрин, не зря использовал родовую магию. Дело в том, что в таком случае — при условии, что у Алана Вилиуса было бы алиби, — дознаватели сделали бы вывод, что именно вы убили маэстро Родерика.

Я настолько опешила, что даже не нашлась с ответом.

— Ах, вот оно что, — протянул Арчибальд, явно поняв больше, чем я. — Да, план был неплох. Айрин, видишь ли, родовая магия, в отличие от классической, оставляет следы. Кто именно творил магию, сказать нельзя, но вот к какому роду он принадлежит — можно. И если бы твоему отцу удалось задуманное, любая магическая экспертиза подтвердила бы, что на маэстро воздействовал представитель рода Вилиус. Он обеспечил себе алиби, айл Кам?

— Можно просто Рилан, ваше высочество. Конечно, обеспечил. Трентон Харрис сегодня полдня гулял по городу под иллюзорным амулетом, и в нужное время он на виду у многих как раз сидел в кафе на Дворцовой площади. В компании с Райзой Салливан.

— Но иллюзорный амулет… — возразила я. — Его ведь можно почувствовать…

— Можно. Но иллюзорные амулеты бывают разные. И само его наличие ничего не означает. Кроме того, я уверен, ваш отец заранее подготовился, и у него было объяснение, зачем ему иллюзорный амулет. Возможно, он даже носил его, например, последние пару недель. Впрочем, это всё не слишком важно. Главное, что алиби на момент происшествия в театре у вашего отца было. И даже если бы вам удалось доказать, что вы ни при чём, это здорово испортило бы вашу карьеру. А доказать, поверьте, было бы сложно. Думаю, в конечном итоге вас бы оправдали, но на время следствия в любом случае вы были бы под стражей, Айрин. Использование родовой магии строго запрещено, и не имеет значения, были ли последствия её применения фатальными или нет. Всё это послужило бы законным поводом для Алана Вилиуса отобрать у вас опеку над сестрой.

— Я всё равно не понимаю, — вздохнула я, пытаясь осознать. — Как он хотел убить маэстро родовой магией? Она ведь у нас только на настроение влияет… Да и у Говарда точно есть амулет против родовой магии. Этот амулет кто-то испортил?

Я заметила, что Арчибальд и Рилан переглянулись, и смутилась. Ну да, я ничего не смыслю в магии…

— Простите, — извинилась на всякий случай, — я спросила глупость?

— Нет, Айрин, — ответил его высочество. — Просто безумно странно, что ты этого не знаешь, но при этом умудряешься неплохо пользоваться родовой силой. Видишь ли, практически любой родовой магией можно убить при определённых условиях. Сила эта — связь через кровь между членами одного рода. И если воздействовать именно на кровь, то убить можно. Но не любого человека, а члена твоего же рода. Правда, при этом вполне вероятно, что и сам умрёшь, особенно если дар не является смертоносным — как в твоём роду, например. Конечно, убить маэстро Родерика ментальной магией настроения твой отец не мог. Но что будет, если воздействовать подобной магией на человека, который сосредоточен на пении?

— Так вот почему маэстро начал запинаться и фальшивить… — протянула я, наконец начиная осознавать, что происходило на сцене несколько часов назад. Алан Вилиус настолько испортил Говарду настроение, что тот почувствовал себя нехорошо и стал хуже петь. — Но амулет от родовой магии…

— Защититься от родовой силы можно только родовой силой, — на этот раз ответил Рилан. — И защита должна превосходить влияние. Ваш отец, Айрин, сжёг амулет маэстро — тот не выдержал подобного накала. Воздействие было слишком сильным. Единственный амулет, который не разрушился бы от подобной интенсивности влияния, — это кровный амулет Альго. Но такого амулета, само собой, у маэстро не было.

— Теперь будет, — произнёс вдруг Арчибальд, и