Читать книгу "Гомо Сапиенс. Человек разумный - Юрий Чирков"

Общие выводы, к которым можно придти, вчитываясь в работы Бердяева, посвященные машине, таковы: отнюдь не рабом машины (дух человеческий яростно сопротивляется машинизации, машинному рабству) станет человек, но ее соперником, занимающим тот же, что и она, пространственный и жизненный ареал. И, видимо, уже ближайшее будущее покажет, уживутся ли человек и машина на одной планете. Найдут ли, так сказать, общий язык, общие интересы, смогут ли сговориться или, на худой конец, сторговаться.

И выдержат ли плоть, мозг человека шквал перемен и мертвящее соседство металлов, пластмасс, химикалий, пестицидов, тяжелых ионов и всех других ядовитых изрыгаемых второй природой отходов.

Глава 11. Человек у пульта

В бешенстве и неистовстве человечество билось с природой. Зубы сознания и железа вгрызались в материю и пережевывали ее. Безумие работы охватило человечество. Температура труда была доведена до предела – дальше уже шло разрушение тела, разрыв мускулов и сумасшествие.

Андрей Платонов. «Потомки солнца»

В редакцию популярного журнала пришло письмо. Его автор просил осветить на журнальных страницах «самостоятельную ценность тренированного мозга». Качества, по мнению адресанта, обеспечивающего «более полноценную и интересную жизнь и лучшее противостояние стрессовым ситуациям».

Тренированный, «мускулистый», если можно так выразиться, мозг в наши дни все более желателен: спрос на людей, обладающих столь ценным свойством, неудержимо растет. Но, пожалуй, более всего он необходим – да что там говорить, просто нужен до зарезу! – тому, кого можно назвать оператором, человеком у пульта.

11.1. Кнопочная цивилизация

В древности мощность орудий была соотносима с силой человека. Тогда каждый инструмент, захват, рукоять были как бы продолжением рук и ног, составляли с ними одно нераздельное целое.

Перемены начались, когда пришел окутанный паром, в лязге и грохоте, в угольной пыли XVIII век.

Люди-карлики вынуждены были приноравливаться к машинам-гигантам, к их чудовищным конструкциям и бешеному темпу. Человек, казалось, превращался в безличный придаток всевозможных устройств техники.

Но вот пришла вторая мировая война. Анализ ошибок дежурных на радарных станциях – «провалы» внимания, задержка реакций – заставил, наконец, обратить внимание и на человеческий фактор. Авиакатастрофы, гибель кораблей, столкновения автомашин, травмы на производстве… Неисчислимые потери несло общество из-за ошибок людей-операторов, управляющих машинами. Теперь уже характеристики машин необходимо было подгонять, приспосабливать к особенностям природы человека.

Однако в те годы тон задавали кибернетики, создатели первый «умных машин». «Эти беды – явление временное, – твердили они, – скоро будут созданы “заводы на замке”, полностью автоматизированное производство, проблема “человек-машина” решится сама собой».

Увы, прогнозы эти не оправдались. Машинам без человека обойтись трудно. В этом легко убедиться. Да, человек слаб, медлителен, быстро устает, у него нервы, он может сорваться, поддаться чувствам. Но и машина сильна не во всем. Она слепа, прямолинейна, не умеет исправлять ошибок, учиться и, главное, совершенно теряется в непредвиденных ситуациях, лишена интуиции, не способна мыслить творчески, нестандартно.

Не соперник, а сотрудник, не слуга, а хозяин, командир, решительный, инициативный, изобретательный – таким мыслится человек-оператор. Именно в этом амплуа он становится все более необходим.

Число людей у пульта быстро растет. Это и управляющие полетом летчики – сегодня самолет так начинен автоматикой, в нем столько приборов, что пилот давно превратился в оператора: надо следить за режимом работы двигателей, контролировать расход топлива, пользоваться локационной аппаратурой, отмечать время полета, держать связь с землей. Операторами стали машинисты сверхскоростных экспрессов, пользующихся сложной электронной системой наблюдения за дорогой, и даже трактористы: к примеру, в кабине трактора Т-330, кроме двух рычагов, есть еще и пульт управления с россыпью кнопок.

И режиссера телевидения можно считать человеком у пульта. Перед ним несколько экранов, микрофоны связывают его с помощниками, осветителями, с техническими работниками, с операторами у телекамер, установленных, допустим, в концертном зале. Манипулировать всей этой аппаратурой надо быстро, многие передачи сразу же идут в эфир.

Оператор – все более заметная фигура в современной армии. Он числится в штатном расписании не только в авиации, но и на кораблях. Есть операторы и в пехоте. И, конечно же, без них немыслимы новейшие рода войск, особенно ракетный.

Перечень операторов длинен – от космонавтов до повелителей каруселей в парках культуры и отдыха. По существу, операторами можно назвать сталеваров, машинистов вращающихся печей, аппаратчиков химических предприятий. Операторы управляют атомными станциями, домнами-гигантами. Они сидят на диспетчерских постах аэропортов (таких специалистов готовит Академия гражданской авиации), железнодорожных станций, энергетических систем, металлургических цехов.

Операторы ныне работают всюду – на суше, на море, в воздухе, под водой, под землей, даже в безвоздушном пространстве. Их число достигло сотен тысяч, а может, уже измеряется миллионами. Прошло примерно полвека, а мы и не заметили, как «кнопочная цивилизация» перекочевала из фантастики в реальность нашей жизни.

11.2. Цена ошибки

Операторам не повезло. Становление этой профессии шло стихийно и столь стремительно, что кинематографисты, писатели, художники как-то проглядели человека, вглядывающегося в сонм приборов. Мало полотен, романов, кинокартин, героем которых стал бы человек у пульта. А ведь есть о чем рассказать!

Вот наш герой сидит в специальном помещении (оно может быть и тесной комнаткой, и отсеком, а порой превращается и в махину размерами со спортивный зал, где работают уже целые коллективы операторов). Перед оператором – дугообразный стол, на нем – ряды переключателей, шеренги кнопок и наборных дисков, телефоны, рабочие журналы. Это пульт управления, звено, связывающее человека с машиной, АЭС, космическим кораблем.

Над пультом во всю стену (громадную, словно это панорама Бородинского сражения в музее) расположен щит с приборами. Сколько их! Всевозможные индикаторы, циферблаты, табло. Щит испещрен надписями, зигзагами указателей. В глаза бросается пестрая тарабарщина букв (латынь, кириллица), цифр (арабские, римские), каких-то значков. Но больше всего, пожалуй, на щите стрелок, дрожащих от возбуждения, повернутых во все стороны, и лампочек, мигающих, переливающихся многими цветами…

Как помочь оператору? Как сделать так, чтобы он свободно ориентировался в скопище данных, льющихся на него полноводной рекой? Как разумнее всего выложить «мозаику» пульта и щита? Этими вопросами занята особая наука – инженерная психология. Она объединила усилия психологов, физиологов, врачей, инженеров, математиков. Этот «интернациональный» коллектив интересует любая мелочь, связанная с работой человека у пульта. И какое должно быть расстояние между делениями на шкалах приборов, и какая форма стрелок и шрифтов (операторы путают тройку с девяткой – пришлось сочинить специальный шрифт для цифр и букв).