Читать книгу "Ксеноцид - Орсон Скотт Кард"

Он почувствовал на плече руку Миро, тяжелую и неуклюжую.

— Бог свидетель, Эндрю, я не хотел доводить тебя до слез.

— Бывает.

— Здесь не только твоя вина. И не Джейн. Не забывай, что у мамы совершенно поехала крыша. Она всегда была такой.

— Она слишком настрадалась в детстве.

— Поочередно теряла всех тех, кого любила.

— А я позволил ей поверить в то, что и меня она тоже потеряла.

— И что ты должен был сделать? Отключить Джейн? Один раз ты уже такое сделал, помнишь?

— Разница здесь в том, что сейчас у нее есть ты. Все время, пока тебя здесь не было, я мог оставить Джейн, потому что у нее был ты. Я мог реже с ней разговаривать, даже попросить, чтобы она отключилась. Она бы простила.

— Возможно, — признал Миро. — Но ведь ты этого не сделал.

— Потому что не хотел, — признался Эндер. — Я не хотел ее оставлять. Я верил, что мне удастся сохранить старую дружбу и в то же самое время быть хорошим мужем для собственной жены.

— Тут дело не только в Джейн. Была еще и Валентина.

— Догадываюсь. И что теперь? Мне вступить в Filhos и ждать, пока не прилетит флот и не взорвет здесь все на кусочки?

— Делай то же, что и я, — сказал Миро.

— А именно?

— Набираешь воздух в грудь. Выпускаешь. Потом снова.

Эндер задумался.

— Вот это я бы смог. Даже уже делал, когда был совсем маленьким.

Еще какое-то время он чувствовал руку Миро на собственном плече. Вот почему мне нужно иметь собственного сына, думал Эндер. Чтобы его поддержать, когда он маленький, а затем опереться на нем, когда сам буду уже старым. Но у меня не было собственных детей. Я будто Марсао, первый муж Новиньи. Окруженный всеми этими детьми и понимающий, что они не мои. Разница лишь в том, что Миро мне друг, а не враг. И это уже что-то. Может я и был плохим мужем, но все еще могу завевать и удержать друга.

— Перестаньте-ка плакаться в жилетку и возвращайтесь к работе.

Это в ухе раздался голос Джейн. Она ожидала довольно долго, пока не заговорила, достаточно, чтобы он был почти что готов к ее подколкам. Почти что, но не совсем, поэтому эти ее слова Эндера рассердили. Рассердило именно то, что она все время подслушивает их и подсматривает.

— Вот сейчас ты разъярился, — сообщила ему Джейн.

Ты понятия не имеешь, что я испытываю, подумал Эндер. И не можешь знать. Потому что ты не человек.

— Ты думаешь, я не знаю, что ты чувствуешь, — сообщила Джейн.

Какое-то время Эндер боролся с головокружением, потому что в этот миг ему показалось, будто Джейн слышит нечто более глубокое, чем просто разговор.

— Но ведь и я сама тебя один раз потеряла.

— Я вернулся, — проговорил про себя Эндер.

— Но не до конца, — ответила она ему. — Совершенно не так, как раньше. Потому-то смахни-ка пару дурацких слезинок жалости над самим собой со своих щечек и признай их моими. Чтобы сравнять счеты.

— Я и сам не знаю, зачем мучаюсь, спасая тебе жизнь, — беззвучно заявил Эндер.

— Я тоже не знаю. И ведь уже говорила, что это напрасная потеря времени.

Эндер возвратился к терминалу. Миро остался рядом, изучая имитацию сети анзиблей на экране. Эндер понятия не имел, о чем Джейн говорит с Миро… но был уверен, что разговор такой ведется. Он уже давно догадался о том, что она может вести несколько бесед одновременно. И с этим уже ничего не сделаешь; хотя его немного раздражало, что Джейн близка Миро точно так же, как и для него.

Разве возможно такое, думал он, чтобы один индивидуум любил другого, не пытаясь подчинить его себе? Неужто это так глубоко закодировано в наших генах, что убрать это будет просто невозможно? Моя территория. Моя жена. Мой приятель. Моя любовница. Моя раздражающая и наглая компьютерная личность, которую вскоре сотрут из за наполовину безумной девицы, гения с психозом навязчивых идей, живущей на планете, о которой я в жизни не слыхал… и как же я смогу жить без Джейн, когда она уйдет?

Эндер увеличил масштаб схемы. Больше, еще больше, пока экране не начал показывать всего лишь по несколько парсеков в каждую сторону. Теперь он видел модель небольшого фрагмента сети — линии с полудюжины филотических лучей в глубине пространства. Теперь они уже не походили на сложную, плотно сплетенную ткань — скорее на линии, расходящиеся друг с другом на миллионы километров.

— Они не касаются друг друга, — шепнул Миро.

И вправду, нет. Эндер никогда не осознавал этого. В его воображении галактика всегда была плоской, такой, какой ее показывали звездные карты, горизонтальный разрез той части ее спирального рукава, откуда с Земли начали распространяться люди. Но ведь галактика не плоская. Никакая пара звезд не лежит в той же плоскости, что любая другая пара. Филотические лучи, соединяющие космолеты, планеты и спутники, распространялись по идеально прямым линиям, от одного анзибля к другому. На плоской карте они казались пересекающимися, но вот на трехмерном увеличении компьютерного экрана было ясно, что они даже и не касаются друг друга.

— Как она может в этом всем жить? — буркнул Эндер. — Как может она существовать в этом всем, если помимо конечных точек, никаких других соединений между этими линиями не имеется?

— В таком случае… может она существует и не здесь? Вдруг она живет в сумме компьютерных программ всех терминалов?

— Но тогда она могла бы проархивировать себя на всех доступных ей компьютерах и… — И ничего. Ей не удалось бы открыться наново, потому что для анзиблей использовали бы только чистые компьютеры.

— Вечно это продолжаться не может, — признал Эндер. — Компьютеры на разных планетах должны общаться друг с другом. Это важно. Конгресс быстро убедится в том, что нет такого числа людей, чтобы даже за год вручную вписать то количество информации, которую компьютеры пересылают через анзибли всего за час.

— То есть, ей следует спрятаться? Переждать? И снова появится через пять или десять лет, когда случится оказия?

— Такое возможно, если она именно этим и является… суммой программ.

— Наверняка в ней имеется нечто большее, — заявил Миро.

— Почему?

— Ведь если бы она была всего лишь суммой программ, пускай даже самозаписывающихся и самоисправляющихся, то эту сумму должен был бы создать какой-то программист или группа программистов. В этом случае она реализует только лишь те процедуры, которые вписаны в нее в самом начале. Тогда у нее нет свободы воли. Тогда она марионетка. Не личность.

— Ну что же, раз уж разговор зашел об этом… — вздохнул Эндер. — Возможно ты слишком узко определяешь свободу воли. Разве человеческие существа не похожи друг на друга? Не запрограммированы своими собственными генами и окружающей средой?