Читать книгу "Умирать не больно - Вики Филдс"

– Но я все время отталкивалась от того, что эти убийства – в прошлом и в настоящем – связаны. И я нашла связь…

– Нет, – оборвал он твердо. – Начни сначала, Айрленд. Давай попытаемся сложить наши знания в общую копилку и, может быть, тогда мы увидим цельную картину.

Я несколько секунд молчала, лихорадочно пытаясь сопоставить факты, но решила вернуться к идеям Аспена позже и, махнув в сторону доски преступлений и стены, на которой висели газетные вырезки и жуткие фотографии, объяснила:

– Ладно. Эти девушки – все жертвы Криттонского потрошителя. Они все похожи. Они все были брюнетками, кроме Эсме Фрайзер, – я кивнула на одну из фотографий, – она была блондинкой. Тринадцатого января девяносто пятого ее с подругой похитили у кинотеатра.

– И ты все это помнишь?

– Я изучила их вдоль и поперек и поняла, что его жертвы являются прототипами одной. Она либо бросила его, либо отказала, в общем, она была недосягаемой мечтой, и поэтому маньяк решил добраться до девушек, которые напоминали ему ту единственную. Я уверена, что полиция пришла к такому же выводу, особенно учитывая тот факт, что у всех жертв были вырезаны сердца. Но расследование зашло в тупик.

Я достала из коробки файл Дэйзи Келли, который вчера вернула в квартиру. Раскрыла его и показала Аспену фотографию.

– Это Дэйзи Келли. В списке жертв Криттонского потрошителя ее не было, потому что когда она сбежала от него, ей никто не поверил. – Аспен нахмурился. Мне показалось, что его тревожит какая-то мысль. – Что? В чем дело? Ты уже слышал это имя?

Он отрицательно покачал головой и демонстративно сосредоточился на фотографии в моей руке.

– Ничего. Ты думаешь, она была одной из жертв, но ей удалось сбежать?

Скорее всего, мне просто показалось, что Аспен так странно отреагировал, – успокоила я себя, а затем рассказала ему все, что знаю о Дэйзи Келли и жертвах Потрошителя. Когда я договорила, на виске Аспена вновь тревожно забилась жилка.

– Это все похоже на извращенную любовь, – сказал он. – Словно этот урод пытался создать свою семью или вроде того.

– Да, и я так подумала. Я не знаю, почему маму так заботило все это. Может, они с Дэйзи были подругами? Вечером я еду домой, попытаюсь расспросить обо всем миссис Нэтвик. Это она дала мне ключи от квартиры. Я думаю, она что-то знает.

Аспен не позволил мне уйти от темы, напомнив:

– Ты говорила о связи прошлого и настоящего.

– Леда Стивенсон и есть эта связь, – сказала я, сжав в руке фотографию Дэйзи Келли. – Когда Дэйзи похитили, вместе с ней в клетке была Олива Дюваль – мать Леды.

– В клетке? – переспросил Аспен.

– Я имела в виду в плену. У меня был диктофон с их голосами. Олива хотела отдать его в полицию. – Я замешкалась на мгновение, но включила Аспену копию разговора на своем мобильном телефоне. Он сунул наушник в ухо и на минуту затих. Я внимательно наблюдала за его лицом, но на нем ничего не отразилось. Аспен вернул мне копию.

– Она точно настоящая?

Так вот в чем дело.

– Я думаю, да. Детектив тоже так считал. Когда мы встретились в последний раз, я отдала запись ему.

Теперь на лице Аспена отразились те эмоции, которых я ждала.

– Как они об этом узнали?

– Я ведь сказала: за мной следят. И пока ты не сказал, что Неизвестный – женщина, я думала, что это Криттонский потрошитель и Неизвестный – один человек.

Глава XVII

Безнадега

Аспен Сивер вернулся домой поздней ночью. Он почти бежал всю дорогу, а оказавшись в квартире, заперся на два замка. С мокрых волос капала дождевая вода, от которой намок воротник свитера, носки были влажными и оставили следы на полу.

Почти сразу же Аспен понял, что не может оставаться один. Это было странное ощущение – то он стремился остаться наедине с собой, а теперь вдруг испугался самого себя.

В его голове безостановочно кружили мысли: он думал о жутких рассказах Айрленд, о жертвах Потрошителя, о ее идеях насчет Леды Стивенсон; он думал о Скалларк и Сьюзен и вновь о Скалларк и Сьюзен. Но иногда эти мысли вдруг останавливались, и наступала спасительная тишина.

Когда нагрянули воспоминания о Патриции, Аспен понял, что пора сдвинуться с мертвой точки. Он взял куртку, зонт и побежал во двор.

Это глупо, – думал он. Ведь если за Каей следят (или Криттонский потрошитель, или Неизвестный, или они оба), тогда они знают о его причастности. Но бояться, сидя дома в потемках, – это не выход. И он вышел на воздух и задумчиво побрел вдоль улицы, укрывшись под зонтом.

Он не знал, куда идет, но через четверть часа бездумной прогулки вспомнил, что до дома Кэм Скалларк всего ничего – преодолеть парк, а затем еще пятнадцать минут пешком. Зачем зря бродить, тратя время? Аспен поменял курс и двинулся через переулки к Старому городу. Ему вдруг стало смешно: бродит под дождем, как в старые добрые времена. Дождь всегда напоминал ему о Сьюзен и о том дне, когда они встретились, – должно быть лет пять назад, в сентябре, когда его только выпустили из больницы и он не мог дозвониться до Дориана или Альмы…

Осень тогда была неуютной и сырой, впрочем, как и всегда в Эттон-Крик. По небу плыли облака, походившие на огромные комки пыли, повсюду были лужи. Осень в Эттон-Крик – это всегда меланхолия и апатия. Это серые здания, влажные асфальты, туман. Это звук дождя, скрип стеклоочистителей по ветровому стеклу, люди с черными зонтами.

Аспен был один на один с грохотом воды, падающей с неба белой стеной. Он так и не сумел встретиться ни с Альмой, ни с Дорианом, так что зайцем добрался до университета, чтобы отыскать кого-нибудь из этих двоих. Когда он ступил на лестницу Главного корпуса и его едва не сбила с ног какая-то девушка, он почувствовал, что в его мире время наконец-то снова движется.

Девушка извинилась. Она ничего не знала. Она не знала, кто такой Аспен Сивер, она никогда не слышала о странном парне, которого посещали видения о будущих убийствах, она не в курсе, что четыре года он был заперт в психушке.

За четыре года многое изменилось. Местные вычеркнули его из своей памяти, так что теперь он надеялся жить нормальной жизнью и не оглядываться назад. Он почувствовал себя немного увереннее, расправил плечи и шагнул в высокие дубовые двери. В нерешительности остановился, обтекаемый людьми со всех сторон, и вдруг его кто-то громко окликнул:

– Эй, парень!

Хотя, может, обращались вовсе не к нему, ведь парней-то здесь было предостаточно, вот только Аспен Сивер напрягся всем телом и приготовился. Наверное, его заприметил кто-то из охраны и вот уже схватил за локоть. Аспен обернулся, зажатый в тиски собственной неуверенностью, но тут же с облегчением вздохнул: перед ним стоял стройный и довольно-таки высокий молодой человек. У него были черные прямые волосы, откинутые назад, и пронзительные карие глаза, а на скулах и подбородке легкая щетина. Но человек, стоящий перед ним, не выглядел модным и стильным, скорее он был уставшим и изможденным, а теперь еще и щеки порозовели от волнения: