Читать книгу "Витамины любви, или Любовь не для слабонервных - Анна Макстед"

— Вроде девичника, — объяснила она, — только без разврата.

— Отличная идея, — ответила я. — Может, стоит еще в полночь три раза обежать церковь против часовой стрелки, читая черную мессу в честь сатаны?

На этом тема вечеринки была закрыта. Хотя если учесть, что вступала я в брак с той же серьезностью, с какой подросток входит в бар, мне самой было странно мое отчаяние по поводу его расторжения. Чувство непередаваемой тоски оттого, что тебя официально объявили снова одинокой, вся эта бумажная волокита, бесконечные походы на почту, сочувствие чужих людей, а также странное презрение к тебе окружающих. Как будто у тебя сифилис. Хотя, возможно, развод — это действительно болезнь, передаваемая половым путем. Но это все ерунда по сравнению с ощущением пустоты, которое захватывает, когда видишь, что тебя в бумагах назвали «ответчик».

Для Джека я теперь была только «ответчик», и его отвращение не могло быть выражено яснее, даже если бы он плюнул мне в лицо.

Однако в итоге я собралась и отключилась от всех ощущений. Это был невероятно сложный в исполнении прием, который, однако, сработал, как надо. Я запретила себе даже плакать. Я подавила все дурные чувства, спрятала их глубоко-глубоко и там потеряла. В сущности, это произошло само собой. Через какое- то время я не могла плакать, даже если умом понимала, что это вполне естественно в сложившейся ситуации. Как будто я пришелец из далекой галактики, где неведомы человеческие эмоции.

Иногда я пыталась ощутить свое горе. Но нет, никаких чувств. Глаза оставались сухими, как мел. Иногда я думала, что просто обязана реагировать, но не получалось. Я чувствовала себя так, как будто я бесплотный дух, который сверху наблюдает за усилиями докторов, стремящихся вернуть бездыханное тело к жизни.

После того как Джек попытался выменять мое прощение на шедевр современного искусства — ванну, я почувствовала, что мою привычку, мой талант — ничего не чувствовать — я потеряла. Так было у певицы Аретты Франклин: однажды утром она проснулась и поняла, что не знает, как петь.

Есть разница между привычкой и заведенным распорядком. Заведенный распорядок необходим невротикам. Он создает иллюзию контроля над событиями. Мне не так уж сильно требуется заведенный распорядок. Потолок точно так же может упасть на голову, пьешь ты кофе регулярно по утрам в четверть девятого или же безответственно играешь с судьбой и пьешь его, когда и где тебе вздумается. Заведенный порядок — это то, что ты сам придумаешь. Привычка же появляется сама по себе. Она порождается ленью: чтобы лишний раз не беспокоить свой ум хоть крошечной мыслишкой, действуешь по старой, проверенной схеме, не рассуждая о целесообразности. Жить по привычке легко и необременительно.

Когда я, по привычке, решила просто не думать о Джеке, у меня это почему-то не получилось. Я удивилась себе. Странно, ведь у меня в этом такой солидный опыт! Именно это всю свою жизнь я делала на работе — отключалась от ненужных эмоций, я же в этом эксперт! Может, пора обратиться к врачу? Или призвать на помощь силы магии? Разыскать свою колдовскую книгу и найти в ней рецепт отворотного зелья? Нужно было что-то делать, потому что привычные схемы отказывались работать.

Каждую минуту, каждый день я помнила о том, что я потеряла. От Люси пришла открытка. Они «чудесно проводили медовый месяц» (написала она, Джейсон только подписался, его неразборчивая подпись едва втиснулась в свободный от каракулей Люси уголок). Их отдых напоминал форсированный марш-бросок: они не оставляли непокоренной ни одной вершины искусства, будь то шедевр архитектуры или живописи. Я была рада за них. То, что для меня было бы адом, для них было небесным блаженством… Как говорится, «прости и забудь».

Я виделась с Анжелой. Весь ужин, она постоянно отвлекалась на свой мобильник — сообщения, звонки… Ей было явно не до меня. Каждая вторая ее фраза начиналась словами: «Один мой друг…» Ясно было, что пройдет еще совсем немного времени, и моя мама преодолеет свой страх перед новыми отношениями. Я скрестила за нее пальцы на счастье. Думаю, вскоре она и Джонатан снова окажутся вместе, может быть, в новой квартире, побольше, где у Анжелы будет своя собственная комната. Я поняла, что моя мама смело, действовала под влиянием импульсов, которые сдерживала я. Каждый раз, когда мама говорила «один мой друг», в моем мозгу вспыхивало слово «Джонатан!!!». Я боялась и хотела одновременно, чтобы, когда я буду произносить эту дурацкую фразу, всем было ясно, что я говорю о Джеке.

Я наблюдала за Олли и Габриеллой. Я видела, что их обращение друг с другом стало намного мягче. Да, люди меняются. Иногда даже в лучшую сторону. И пусть это очень медленный процесс, но он все же дает свои результаты. Главное — понять, что отношения того стоят.

Я стала придумывать планы захвата Джека.

Первый вариант. Можно заявиться к нему домой и сказать: «Джек, я люблю тебя, но прежде, чем я стану твоей навек, ты должен прекратить отыгрываться на мне за обиды, нанесенные тебе твоими родителями».

Второй вариант. Можно написать ему: «Джек, я тебя обожаю, но прежде, чем мы снова сойдемся, обещай мне, что не будешь вспоминать наши прошлые разногласия». Заставить его дать ответ в письменном виде и потом использовать записку в качестве доказательства в суде, при втором разводе.

Брр!

Вариант третий. Позвонить ему и сказать: «Я люблю тебя». Что может быть проще.

Я решила остановиться на третьем варианте, но не успела воплотить его в жизнь. На работу мне доставили записку:

«Ханна, привет!

Часто думаю о тебе.

Может, пообедаем вместе?

Обещаю, кусаться не буду. С любовью, Джек.

Постскриптум: ванна на складе».

Я немного покружилась в танце по своему кабинету, а потом отправила ответ:

«Можно. Где и когда?

Постскриптум: ого, ванна уже на складе»

Во второй записке Джек подробно описал мне ресторан, в который меня приглашал. Это недавно открывшееся заведение, в западном Лондоне, нам обоим добираться крайне неудобно. Но место того стоит. Ну, и все в таком роде.

Мне-то все равно было, куда идти. Лишь бы с ним. Пусть даже еда будет отвратительная, переживем.

Я теребила в кармане его первую записку, пока бумага не истерлась в труху. Пикантный, немного волнующий старомодный способ общения. Как переговоры с похитителем ребенка. Я не хотела прерывать эту эфемерную связь, прогудев, как рожок в тумане, мобильником в его ухо. Впервые в жизни я поняла, что в ожидании нет ничего плохого.

Но вскоре мое мнение изменилось.

Я снова и снова смотрела на часы. Он заказал столик на восемь часов. И вот я на месте. Рано. Я прибыла без десяти восемь. Могла посидеть в машине, но хотела, чтобы все было честно. И еще хотела заранее обследовать это заведение. Так что я вошла внутрь. Неплохо. Большой квадратный зал, белые стены, стулья и столы из темного дерева, толпа народа — все создавало ощущение, что тут здорово. Официантка провела меня к столику у стены. Мне было немного неуютно сидеть одной в переполненном ресторане. Но я постаралась успокоиться и принять достойный вид.