Читать книгу "Американская грязь - Дженин Камминс"

– Тебе нельзя ходить в этой бейсболке. Красный цвет видно за километр.

Нахмурившись, Лука взглянул на Мами, но та лишь молча кивнула, и бейсболку пришлось снять. Лидия забрала ее и попыталась запихнуть обратно в рюкзак. Потом стянула с головы собственную шляпу и сказала Луке:

– Можешь надеть мою.

– Но она же розовая! – возмутился мальчик.

– Самую малость.

– Давайте я возьму! – предложил Бето.

Лидия засмеялась:

– Прости, если бы у меня была еще одна, я бы отдала ее тебе.

Нахлобучив шляпу на макушку сына, она снова попыталась затолкать бейсболку в его рюкзак. Места не было. Тогда, остановившись, Лидия вынула оттуда белую футболку и протянула Бето.

– Вот, возьми это, – сказала она.

Мальчик просунул голову в отверстие горловины, а потом вывернул футболку так, чтобы ткань прикрывала шею.

– Спасибо. – Он посмотрел на Лидию и улыбнулся.

Всем остальным тоже стало жарко. Мигранты снимали одежду и перестраивались. Слим и Чончо передавали друг другу одну из канистр с водой, чтобы напиться. Эта местность не просто так оставалась безлюдной, даруя всем желающим шанс пересечь границу и не попасться. При взгляде окрест казалось, что выжить в таких условиях просто невозможно.

– Даже выглядит все каким-то ненастоящим, – заметила Мами.

Лоренсо, шедший рядом с Лукой, снял бейсболку и вытер намокший лоб. Когда мальчик впервые увидел ее в мигрантском убежище в Уэуэтоке, эта бейсболка была идеально чистой. Теперь же, несмотря на то что козырек по-прежнему держал форму, ткань совсем выгорела, поменяв цвет с черного на серый. Подметив эту перемену, Лука очень удивился. И впервые осознал, какой разрушительной силой обладает солнце Соноры, способное за считаные часы уничтожить все, до чего дотянутся его лучи. Стащив с головы мамину шляпу, он пригляделся и понял, что та действительно сменила цвет. От розового осталось лишь воспоминание, окрашенное в грязно-песочные тона. Так вот почему Мами сказала: «Самую малость». Лоренсо уперся ладонями в колени и окинул взглядом безжизненный пейзаж.

– Что за хрень? – выругался он. – Это что, шутка?

– Теперь понятно, что значит «тяжелая дорога», – прохрипел Бето, а потом достал из кармана ингалятор и поднес к губам.

– Ты в порядке? – спросил Лука, глядя на баллончик.

Бето пожал плечами и попытался восстановить дыхание; от солнца у него щурились глаза. Наконец он ткнул пальцем в рюкзак Луки и спросил:

– А что, сальбутамола у тебя не найдется? Потому что я бы взял!

Оба мальчика засмеялись, но у Бето смех получился каким-то писклявым, словно из шарика выпускали воздух.

– Давай, mijo, – сказала Мами, подгоняя сына вперед. – Ты тоже, Бето. Можешь идти?

Мальчик решил больше не тратить дыхание впустую, но кивнул и двинулся дальше.

Вид холмов наводил на мысль о том, что восхождение должно занимать как минимум полдня и еще столько же – спуск. Мигранты по пятам следовали за Шакалом. Никто не разговаривал; только теперь они начинали осознавать всю трудность стоявшей перед ними задачи и, спускаясь в первую впадину долины, силились не терять присутствие духа. Ветер дул крепко, взбивая волосы Ребеки в черный вихрь. Под ногами хрустела колдовская желтая трава, и Лукe постепенно наполняло томительное предвкушение. Они едва ступили на территорию Соединенных Штатов, а все уже выглядело будто съемочная площадка какого-то фильма, только с настоящими, смертельно опасными животными вроде скорпионов, гремучих змей и пум. И снова Лука испытал странную смесь чувств: взволнованный трепет и тошнотворный ужас.

– Лука, – сзади послышался голос Мами, которая, как обычно, словно читала его мысли. – Ты в порядке?

Мальчик кивнул.

– Сынок, я тобой горжусь, – прошептала она так, чтобы никто больше не слышал, а потом показала бицепс и добавила: – Eres bien fuerte[121]. Папи бы тоже тобой гордился.

Шакал знал, что неподалеку была питьевая станция, где гуманитарные работники оставляли воду для проходящих мигрантов. Тем не менее перед отправлением он велел группе экономить водные припасы, потому что случалось и так, что первыми до станции добирались пограничники или народные мстители и опустошали канистры в песок. В тот день им повезло и тайник оказался нетронутым: на палете под куском брезента стояли три здоровые канистры; рядом на шесте развевался голубой флаг. Вода была теплой, но ничего вкуснее Лидия не пробовала за всю свою жизнь. На подходе к станции у нее стучало в голове, потому что всю дорогу она старалась беречь запасы. Однако теперь, напившись вдоволь из своей фляги, она чувствовала, как боль отступает. Что за чудо: пить. Заново наполнив флягу, она отпила еще чуть-чуть. Лука к воде едва притронулся.

– Столько сколько влезет, милый, – настаивала Лидия.

– Но, Мами, если много пить, сведет ноги. А нам нужно идти очень быстро.

– Это не смертельно, – отрезала она. – Пей.

Они пробыли на станции минут десять, пили и пили, доливали и снова пили; наконец, в очередной раз восполнив запасы, они отправились дальше по сухому руслу долины. Шакал предупредил мигрантов, чтобы те не шумели и держали ухо востро – на случай, если где-то поблизости раздастся рокот двигателей, – но ветер заглушал все остальные звуки. Через некоторое время Бето обратился к Чончо:

– Откуда, говорите, вы приехали?

Чончо ответил не сразу, но не потому, что не хотел, а просто потому, что привык не спешить.

– Из Веракруса, – сказал он наконец.

– Это в Мексике?

Снова пауза.

– Да.

– А я и не знал, что мексиканцы бывают такими здоровыми!

Мужчина рассмеялся, а за ним и все остальные в шеренге. Бето окинул взглядом сначала Чончо, потом Слима, а затем их сыновей.

– И что, у вас в Веракрусе все такие высокие? – спросил он.

– Нет. – Чончо растягивал слова. – Остальные – намного выше.

Бето стал перечислять самых высоких людей, встречавшихся ему в домпе, как вдруг в воздухе раздался предупредительный свист Шакала. Марисоль, в ту же секунду заметившая проблему своими глазами, невольно вскрикнула. Затем указала в дальний конец долины – туда, где над верхушками кустарников поднимался след рыжеватой мелкой пыли. Койот присвистнул еще раз, повелевая мигрантам лечь, и в тот же миг его команда была исполнена. Все пятнадцать человек повалились на землю, будто пристреленные, прямо там, где стояли.

– Ползите в тень, если можете, – сказал Шакал.

Освещение было пронзительным. На солнце их могли сразу же обнаружить; только уйдя со света, можно было надеяться на какую-то маскировку. Когда пустынное солнце касалось какого-либо цветного объекта в движении, этот цвет вспыхивал, словно маяк. Лука и Лидия укрылись под гаррией в тени булыжника, подпиравшего ствол.