Читать книгу "Дай мне руку - Остин Марс"

Он опять взял спички, открыл коробку, закрыл и положил на место, с силой переплёл пальцы.

— Дальше. Чтобы жениться, любому цыньянцу, а тем более, аристократу, нужно сделать множество обусловленных традициями телодвижений, главное из которых — получить благословение старших родственников, в идеале — всех, как минимум — старшей женщины дома, старшего мужчины дома и отца с матерью. С мужской стороны меня не благословит вообще никто, но это простительно, так как у меня не осталось живых родственников мужчин. Старшая женщина моего дома меня ненавидит и в любом случае никогда не даст мне благословения, на ком бы я ни женился, но пользуясь властью главы дома, я могу вычеркнуть её из семейной книги за долгое отсутствие во дворце Кан, а взамен пригласить свою мать, как временно исполняющую обязанности старшей женщины. Отношения с матерью у меня сложные, но при определённом стечении обстоятельств, и если она одобрит мой выбор, её благословение я получу, этого хватит для законного, одобренного Империей и богами брака. Но. Недавно я поймал мать на государственной измене и отказался к ней присоединиться, так что шанс получить её помощь сильно упал. А времени мало. Теперь о…

— Вера! Ты не поверишь, что я только что сделал! — посреди библиотеки возник Барт, министр обернулся через плечо и рявкнул:

— Пошёл вон отсюда!

Маг дёрнулся и исчез, Вера сама вздрогнула всем телом, в ней было столько напряжения, что любой звук гремел набатом.

Министр открыл коробку и зачиркал спичкой, сломал, ругнулся и достал ещё одну, осторожно зажёг свечу и поставил её на стол, с усилием поднял глаза и в первый раз посмотрел на Веру:

— Госпожа Вероника, я вас привлекаю как мужчина?

Она дёрнулась, попыталась шутливо улыбнуться:

— Мне казалось, это очевидно.

— Просто ответьте.

— Да.

Он медленно глубоко вдохнул и посмотрел на огонь свечи, закрыл глаза.

— Я уже рассказывал вам, как я жил, я думаю, вы понимаете — я никогда не видел такого к себе отношения, какое узнал в этом доме. Вы удивительная женщина, я наслаждался каждой минутой с вами и, поверьте, я не хотел бы от этого отказываться как можно дольше. В идеале — никогда. Но так не получится. Я пошёл к своей матери в день вашего Призыва и сказал, что хочу жениться и надеюсь на её поддержку. Она сказала, что ей нужно увидеть вас и хорошо обдумать это решение. Через время я натаскал Лику в цыньянских правилах поведения и отвёл к матери на смотрины, она ей вроде как понравилась, но мать сказала, что нужно ещё подумать, потому что она не знает о вашем происхождении и воспитании. Я сочинил для вас благородное происхождение, купил платьев и украшений… а вы умудрились в первый же день на рынке устроить мордобой в восточных рядах. Об этом говорил весь город.

Он закрыл лицо руками, выпрямился, потёр глаза и медленно выдохнул, поднял ладони:

— Ладно, это моя ошибка, я должен был вести вас сам и не сделал этого по очень глупой причине, никто, кроме меня, в этом не виноват. Ладно. В следующий раз в цыньянском квартале вы заговорили с больной незаконнорожденной полукровкой, поили её чаем в дешёвой забегаловке и ходили рядом с ней босиком. Я не буду объяснять всю глубину вашего падения, это долго, просто поверьте — если так сделает императрица, император устроит ей принудительное самоубийство, сразу же, и потом его род ещё сто лет от позора не отмоется. Ваше поведение простительно для Призванной, но абсолютно неприемлемо для благородной цыньянки.

Вера медленно закрыла глаза, надеясь, что он так и не посмотрит на неё ни разу за этот вечер, она бы этого не выдержала. Министр быстро глянул на пламя свечи и с усилием продолжил:

— После этого я понял, что добром от матери благословения не добьюсь, раскрыл карты и пошёл ва-банк, заявив ей, что если она мне не поможет, то она и вся её кодла пойдут под суд следом за дядюшкой. Она сказала, что потащит меня следом, потому что если я прямо сегодня не доложу обо всём, то я — соучастник, а если доложу — единственной моей старшей родственницей останется спятившая от злобы бабка, ну и более дальние, которым проще и приятнее будет меня убить и поделить наследство, чем дать мне благословение и возможность иметь наследника. Это моя ситуация. Теперь ваша ситуация. С точки зрения Карна, вы — Призванная, перспективный друг и союзник, способный принести прибыль, уважение и полезные знакомства. Путаетесь с каким-то мутным полукровкой, который неизвестно как пролез в Верховный Совет, скорее всего, из-за того, что очень богат. Ходят слухи, что работает с силовиками и бандитами, возможно, опасен. Но это не страшно, сегодня с одним путаетесь, завтра с другим, в Карне очень легко и быстро меняют друзей. Вам благоволит король, что тоже поднимает ваш статус. С точки зрения Империи, вы, опять же, Призванная, человек полезный и нужный. Но, во-первых, вы — женщина. Красивая, молодая женщина, которая была у Тонга, потом у меня. Серьёзного отношения к вам никогда не будет, вас не возьмут замуж и не примут в семью, никогда. Максимум наложницей, тут выбор большой, вами вполне может соблазниться император или его наследник, но жизнь наложницы… не мечта, мягко говоря. Во-вторых, вас призывал Тонг, но вы попали не по адресу, что автоматически делает вас перебежчицей и предательницей для Империи. Для карнских цыньянцев вы просто богатая женщина, которая дерётся на рынке как последняя крестьянка и доброжелательно общается с низшими сословиями. Среди аристократов вас никогда не примут, даже когда вы станете очень богаты после аукциона.

Он выровнялся, глубоко вдохнул, пламя свечи качнулось, отражённое в полированной столешнице, Вера молчала и ждала. Министр опять заговорил:

— Самый перспективный путь для вас — это Карн. Может быть, Ридия, там не особенно смотрят на происхождение, если женщина красива и хорошо воспитана, вас могут даже взять в жёны наследники шаха, но только второй женой, если вас устраивает такое положение. В Карне вы можете жить очень хорошо, здесь самые свободные нравы, вам будут рады во многих семьях, кроме, разве что, королевских родственников до третьего колена, ну да вам там делать нечего, там тоже жизнь не сахар.

Он замолчал, посмотрел на огонь свечи — она горела ровно и медленно, можно было болтать ещё долго, повернулся к Вере и на миг поймал её взгляд, закрыл глаза.

Дошедшая до предела спортивная злость наконец перестала быть злостью. То, что било из неё фонтаном, стало просто энергией, которую можно направить куда угодно.

Вера посмотрела на коробку в руках, вспомнила пошлые красные кружева и криво усмехнулась.

«Как удачно, что его мамаша ему отказала. Если бы она согласилась, я могла бы стать украшением дома и постельной игрушкой, фарфоровой куколкой, которая стоит на своём месте и радует глаз своим совершенством. А вот обломитесь, я не правильная. И не собираюсь быть правильной ради того, чтобы чему-то там соответствовать и кому-то там нравиться. Я буду помогать босоногой девочке и буду бить наглых баб, оскорбляющих моих друзей. Потому что я такая и я считаю это правильным. А вы считайте как хотите, колхозница значит колхозница, я не сто баксов, чтобы всем нравиться, я — Призванная, и вам придётся со мной считаться…»