Читать книгу "Ручей любви - Линда Ховард"

Неожиданно Оливия подумала, что Ди была бы более подходящей женой для Лукаса, чем она. И ей стоило больших усилий сразу же не сообщить Ди об этом своем предположении. Ведь та посмотрела бы на нее, как на сумасшедшую, если бы она сказала подобную вещь. Но это предположение так похоже на правду. И по темпераменту, и по характеру Ди Сван значительно больше подходила Лукасу, чем Оливия Милликен. Единственное препятствие заключалось в том, что молодую хозяйку Ручья Ангелов ни в малейшей степени не интересовало замужество. Тем не менее эта мысль не оставляла Оливию.

По дороге домой Оливия заехала в банк повидать отца. Как только она ступила на тротуар, дверь банка распахнулась и из нее вышел Кайл Беллами, сопровождаемый двумя своими людьми. Увидев Оливию, он тут же снял шляпу:

— Как поживаете, мисс Милликен?

— Спасибо, хорошо, мистер Беллами. А вы?

— Не может быть лучше. — Он смотрел на нее с высоты своего роста и широко улыбался.

Кайл Беллами, несомненно, был красивым мужчиной, высоким и мускулистым. Его темные, густые и вьющиеся волосы обрамляли мужественное лицо со светло-карими глазами, черными бровями я белозубой открытой улыбкой. Кроме того, дела Беллами действительно шли прекрасно, и его ранчо, которое, конечно, нельзя было сравнить с Дабл Си, процветало и росло. Но что-то в этом человеке смущало Оливию. Поскольку он не двигался с места, она спросила:

— Надеюсь, вы посетите весенний прием?

— Я не пропущу его, — ответил Беллами. — Особенно если вы будете там.

— Почти весь город будет присутствовать, — сообщила Оливия, осторожно обходя его замечание.

— Рассчитываю на танец с вами. — Он прикоснулся к шляпе и откланялся.

Когда один из сопровождавших Беллами людей проходил мимо Оливии, он тоже коснулся шляпы. Этот вежливый жест удивил мисс Милликен, и она бросила быстрый взгляд на лицо этого человека, но успела заметить только черные волосы, темный загар и полные восхищения черные глаза. Однако впечатление оказалось настолько сильным, что она, ошеломленная, застыла на месте. Нет, конечно, этот человек не смотрел на нее с такой нежностью, как смотрел Изикьел на Беатрис. Но этот взгляд — искренний или нет, она не могла знать — заставил сердце Оливии биться чаще, а всю ее охватил жар.

Она вошла в банк, вежливо улыбаясь и отвечая на приветствия тех, кто встречался ей по пути в кабинет отца. При появлении дочери Вилсон Милликен встал, лучезарно улыбаясь.

— Наверняка, твоя мать дала тебе очередное поручение, — произнес он лукаво. — Она увлечена этим приемом так, как если бы ей было снова шестнадцать и это была ее первая вечеринка. Онора поклянется, что никогда больше не захочет устраивать приемы, но с наступлением следующего февраля будет стремиться начать все сначала.

Несколько минут отец и дочь оживленно беседовали, и Оливия рассказала Милликену о своем визите к Беатрис. Она не хотела отнимать у отца слишком много времени, и поэтому постаралась не задерживаться. Уже уходя, она все же спросила его:

— На улице я остановилась на минутку, чтобы поздороваться с мистером Беллами. Что за люди сопровождали его?

— Это два ковбоя, Пирс и Фронтерас. Хотя, глядя на них, я подумал, что они лучше управляются с револьвером, чем с лассо.

— Бандиты? — спросила она, потрясенная. — Зачем ему бандиты?

— Послушай, я не говорил, что они бандиты. Я сказал, что они выглядели, как люди, умеющие хорошо владеть оружием, и, может быть, так оно и есть. Но большинство мужчин здесь умеют пользоваться огнестрельным оружием. Насколько мне известно, ковбои Беллами не являются бандитами.

Банкир Милликен успокаивающе похлопал дочь по плечу, хотя сам и не был уверен в своих словах, в особенности когда они относились к тем двум людям, сопровождавшим Беллами. Однако ему было ясно: он не хотел, чтобы кто-нибудь из этих двоих мужчин оказался поблизости от Оливии. У нее была слишком тонкая натура, чтобы иметь дело с такими типами. Ковбои с ранчо, как правило, никогда не устраивали неприятностей в городе, за исключением обычного пьянства и редких драк, но он, как отец, не мог не беспокоиться о благополучии дочери.

— Кого из них зовут Пирс, а кого Фронтерас? — спросила Оливия, все еще подстегиваемая любопытством.

— Пирс работает у Беллами уже пару лет. Он тихий, молчаливый человек. Темный, похожий на мексиканца, — Фронтерас. Может быть, он и есть мексиканец, только он слишком высок. Скорее, он похож на испанца.

Человек, так заинтересовавший ее, мексиканец? Она удивилась, что не поняла этого с первого взгляда. Но, как отметил ее отец, он действительно был слишком высоким. Еще больше удивил Оливию ее интерес к мужчине, которого она никогда раньше не видела и мимолетную встречу с которым никак не могла считать знакомством. Это не было свойственно ей, и потому ее огорчало растущее ощущение, как будто она попала в ловушку. Не зная, что нужно сделать, чтобы избавиться от этого ощущения, Оливия к тому же не понимала, хотела ли она освободиться от него.

— Человек может совершить и более скверный поступок, чем женитьба на дочери банкира, — задумчиво произнес Кайл Беллами.

Пирс что-то проворчал в ответ. Луис Фронтерас промолчал.

— Оливия — его единственная дочь, — продолжал Беллами, — и, когда он умрет, она получит все. Или, точнее, получит ее муж.

— Я слышал, что за ней ухаживает Кохран, — пробормотал Фронтерас.

— Это не означает, что я не могу тоже обращать внимание на эту девушку, — пожал плечами Кайл.

Он потягивал виски, раздумывая об Оливии Милликен. Почему бы и нет? У него имелись такие же шансы в отношении ее, как и в отношении других, если не больше. Он, кажется, всегда нравился женщинам.

Правда, ему были по вкусу более темпераментные женщины, чем Оливия, но она красива и богата, а Кайл по своему опыту знал, что деньги компенсируют многие недостатки. Сейчас у него все благополучно с деньгами. Но он на жестоких примерах убедился: благополучие — вещь не вечная. И потом, обладая деньгами Вилсона Милликена, он мог бы устроить себе гораздо более приятную жизнь. Так Кайл Беллами решил поухаживать за Оливией и дать Кохрану кое-какую пищу для размышлений.

Он допивал второй бокал виски, наслаждаясь острым, отдающим дымком, вкусом напитка и воображаемой картиной женитьбы на Оливии Милликен, когда Тилли неторопливо подошла к нему. Прислонившись спиной к стойке бара, Кайл наслаждался зрелищем, поскольку у Тилли была такая походка, которая могла возбудить мужчину, выпившего гораздо больше, чем два бокала виски. Он встретил ее десять лет назад в Новом Орлеане. Значит, тогда ей было около пятнадцати, сообразил он, вспоминая, какой свежей и пылкой выглядела она в те времена. Усмехнувшись, Беллами подумал о том, что он был, вероятно, единственным человеком в городе, который знал ее полное имя — Матильда. Когда-то он звал ее так, когда они проводили время в постели, и всегда получал в ответ долгий предупреждающий взгляд ее глаз с тяжелыми веками. Он был не против того, что она предпочла стать Тилли, девушкой из салуна. Но он не хотел, чтобы она забывала, как попала сюда.