Читать книгу "Граница вечности - Кен Фоллетт"

Глава третья

Валли Франк играл на рояле в гостиной наверху. Это был настоящий «Стенвей», и отец Валли заботился о том, чтобы инструмент был всегда настроен для бабушки Мод. Валли играл по памяти рефрен песни Элвиса Пресли: «Смертная тоска». Он был в тональности до-мажор и поэтому исполнялся достаточно просто.

Бабушка Мод читала некрологи в «Берлингер цайтунг». В свои семьдесят лет она не утратила своей стройности и прямой осанки. На ней было темно-синее кашемировое платье.

— Ты хорошо играешь эту вещицу, — сказала она, не отрываясь от газеты. — У тебя мой слух и мои зеленые глаза. Твой дед Вальтер, в честь кого ты был назван, никогда не мог сыграть регтайм, царствие ему небесное. Я пыталась учить его, но все напрасно.

— Ты играла регтайм? — удивился Валли. — Я никогда не слышал, чтобы ты играла что — нибудь, кроме классики.

— Регтайм спас нас от голода, когда твоя мать была ребенком. После Первой мировой войны я играла в клубе под названием «Нахтлебен» здесь, в Берлине. Мне платили миллионы марок за ночь, но этого едва хватало, чтобы купить хлеб. Но иногда мне давали чаевые в иностранной валюте, и мы могли хорошо жить целую неделю на два доллара.

— Вот это да! — Валли не мог представить себе, чтобы его седовласая бабушка играла на пианино за чаевые в ночном клубе.

В комнату вошла сестра Валли. Лили была почти на три года младше, и сейчас он не знал, как к ней относиться. Потому что, насколько он себя помнил, она стояла ему поперек горла, как мальчишка младшего возраста, только еще глупее. Однако спустя некоторое время она стала более разумной, а у некоторых ее подруг появились груди, что создавало трудности.

Он отвернулся от рояля и взял гитару. Он купил ее год назад в Западном Берлине в ломбарде. Ее, вероятно, сдал американский солдат под залог, который так и не вернул. На ней имелось фирменное клеймо «Мартин», и, хотя она была дешевая, Валли казалось, что это очень хороший инструмент. Он считал, что ни владелец ломбарда, ни солдат недооценивали ее.

— Послушай это, — сказал он Лили и запел багамскую мелодию «Все мои испытания» со словами на английском языке. Ее слышал ее на западных радиостанциях — она была популярна у американских фольклорных групп. Минорные аккорды делали ее меланхоличной песней, и ему нравились грустно звучавшие переборы, которые он сочинил.

Когда он закончил, бабушка Мод посмотрела поверх газеты и сказала по — английски:

— У тебя совершенно ужасный акцент, дорогой Валли.

— Извини.

Она перешла на немецкий.

— Но поешь ты хорошо.

— Спасибо. — Валли повернулся к Лили. — А ты что скажешь о песне?

— Она грустная, — ответила сестра. — Может быть, она мне больше понравится, если я послушаю ее несколько раз.

— Плохо, — огорчился он. — Я хочу исполнить ее сегодня вечером в «Миннезингере». — Этот фольклорный клуб, название которого означает «трубадур», находился поблизости от Курфюрстендамм в Западном Берлине.

— Ты будешь выступать в «Миннезингере»? — удивилась Лили.

— Это особый случай. Они проводят конкурс. Выступить может кто угодно. Победитель получит шанс выступать регулярно.

— Я не знала, что клубы устраивают такие конкурсы.

— Обычно не устраивают. Это первый раз.

— Тебе нужно подрасти, чтобы посещать такие заведения, — заметила бабушка.

— Ты права, но я уже бывал там.

— Валли выглядит старше своих лет, — сказала Лили.

— Гм.

Лили обратилась к Валли:

— Ты никогда не пел со сцены. Ты волнуешься?

— Еще бы!

— Тебе бы спеть что — нибудь веселое.

— Думаю, что ты права.

— А как насчет «Эта земля — твоя земля»? Мне нравится эта песня.

Валли запел, а Лили стала ему подпевать.

В это время вошла их старшая сестра Ребекка. Валли обожал ее. После войны, когда их родители работали не покладая рук, чтобы прокормить семью, они часто оставляли Валли и Лили на Ребекку. Она была как вторая мать, только не такая строгая.

И мужества ей не занимать! Он с ужасом смотрел, как она выбросила в окно макет из спичек, сделанный ее мужем. Валли недолюбливал Ганса и в тайне радовался, когда он ушел.

Все соседи сплетничали, что Ребекка, сама того не зная, вышла замуж за офицера Штази. Валли сразу приобрел вес в школе: до этого никто не мог представить себе, что семья Франков чем — то отличается от других. Особенно девочки были потрясены тем, что все, что говорилось и делалось в его доме, доносилось в полицию почти целый год.

Хотя Ребекка была сестрой Валли, он не мог не видеть, что она бесподобна. У нее была великолепная фигура, а прелестное лицо выражало доброту и силу. Но сейчас она выглядела так, как будто кто — то умер. Он перестал играть и спросил:

— Что случилось?

— Меня уволили с работы, — сказала она.

Бабушка Мод положила газету.

— Что за чушь? — не сдержался Валли. — Мальчики в школе говорят, что ты у них лучшая учительница.

— Я знаю.

— Почему же тебя уволили?

— Я думаю, это месть Ганса.

Валли вспомнил реакцию Ганса, когда тот увидел, как разлетелся его макет, как тысячи спичек лежали, разбросанные на мокром асфальте. «Ты пожалеешь об этом», — завопил Ганс, глядя вверх через струи льющегося дождя. Валли подумал тогда, что это пустые угрозы, но потом сообразил, что агенту тайной полиции ничего не стоит выполнить такую угрозу: «Ты и твоя семья», — выкрикнул Ганс, и это проклятье распространялось и на Валли. Он вздрогнул.

Бабушка Мод сказала:

— Разве они не испытывают острую потребность в учителях?

— Бернд Гельд в отчаянии, — пояснила Ребекка. — Но он получил указание сверху.

— Что ты будешь делать? — спросила Лили.

— Найду другую работу. Это не будет трудно. Бернд дал мне блестящую характеристику. И в каждой школе Восточной Германии не хватает учителей, потому что многие уехали на Запад.

— Тебе тоже надо ехать на Запад, — заметила Лили.

— Нам всем нужно ехать на Запад, — поспешил поделиться своим мнением Валли.

— Мама не поедет, ты же знаешь, — возразила Ребекка. — Она говорит, мы должны решать свои проблемы, а не бежать от них.

Вошел отец Валли в темно-синем костюме с жилетом, старомодном, но элегантном.

— Добрый вечер, Вернер, дорогой, — обратилась к нему бабушка Мод. — Ребекке нужно выпить чего — нибудь, ее уволили с работы. — Бабушка часто говорила, что кому — то нужно выпить. Тогда она тоже выпивала рюмочку за компанию.

— Я знаю про Ребекку, — коротко сказал отец. — Я разговаривал с ней.