Читать книгу "Приключения Тигрового кота. Книга 1 - Инбали Изерлес"

— Домино! — зашипела его мать, Трильон. — Ты что здесь делаешь?

Пангур подошел к Мати и прошептал так, чтобы его не слышали другие кошки:

— Но будь осторожен! Есть и такие в нашем кругу, кто не согласится с моим решением и будет стараться доказать, что я ошибся.

Когда Воробей и Мати спрыгнули с прилавка, кто-то из кошек закричал:

— Чужак!

— Убирайся туда, откуда пришел!

— Не слушай их, Мати, — сказал Воробей. — Они угомонятся, и все будет в порядке. Ты неплохо справился, парнишка, и я первый думаю, что у тебя все пойдет хорошо.

— Спасибо, — ответил Мати, стараясь не замечать шипения и воя.

«Все будет хорошо, — сказал он себе. — Я не так уж отличаюсь от них, они скоро примут меня в свой круг».

Но тут же Мати с растерянностью вспомнил низкий странный гул, который услышал, стоя на прилавке, и от которого у него заболели лапы. Следуя за Воробьем через толпу кошек, он тосковал по матери, как никогда прежде.

За пределами империи Са

Мифос знал сотни способов стать невидимым. Он без труда мог слиться с окружающим, отводя от себя любопытные взгляды прохожих, спрятаться от всего живого, даже очутившись в самой его гуще. Он был куда более ловким чародеем, чем любой фокусник, мастер скорее обмана, иллюзии, чем магии. Глаза, смотревшие на него, не понимали, что они видят… они просто не видели ничего.

Конечно, Мифос предпочитал темноту, но сейчас он двигался днем, с редкими остановками, используя все возможные укрытия.

Посланец Сюзерена крался через города и вдоль железных дорог, пересекал пустоши и водные потоки, по которым носились шумные моторные лодки. С неустанной решимостью он входил в оливковые рощи и виноградники, — сильный, но быстрый на лапу, под его шагами даже сухие веточки не трещали. Вдоль его пути тысячи скворцов, дремавших на ветках кипарисов, с шумом взлетали в воздух, тревожа небеса биением своих крыльев. Дети просыпались и плакали, приводя в недоумение родителей. Задвижки на ставнях окон открывались сами собой, и ставни распахивались, впуская влажный ветер, как таинственный вздох.

Мифос теперь жил ради одной-единственной цели: последовать за сыном королевы Тигровых хоть на край света и во имя Са остановить его дыхание. Эту задачу возложил на него Сюзерен. Мифос мог положиться на многих союзников своего хозяина, они помогли бы ему во время путешествия, но он в них не нуждался. Власть Сюзерена распространялась далеко за границы его официальной империи. Даже теперь продолжались тайные войны и создавались союзы, и за ними молча наблюдали бесчисленные шпионы Са.

И еще были шалианы, таинственные кошки, которые владели чарами, дошедшими из древнего мира, собирали энергию из камней и магию из лунного света.

Тьма, источаемая из глаз Сюзерена, растекалась, как лава, по оврагам и горам, ползла под водой и пересекала континенты. Она спешила впереди Мифоса, расчищая ему дорогу.

Потеряшка

Утром следующего дня, пока Воробей спал, Мати выбрался из туннелей. Поморгал на туманный утренний свет, принюхался к воздуху, проверяя его носом и усами еще до того, как осмотреться.

— Инстинкты кошки — главная опора ее выживания, — вспомнились ему слова матери.

Это была первая мудрость, преподаваемая котятам.

Других кошек Мати по пути не встретил. Он задержался у киоска с украшениями, наслаждаясь вниманием, которое уделили ему хозяйка и ее покупатели. «Ангелочек» и «прелесть» — так они его называли, поглаживая по спине и почесывая под подбородком. Он вознаграждал их горловым мурлыканьем.

Позавтракал Мати у будки с сэндвичами. Молодой продавец, отдыхавший перед утренним наплывом покупателей, побаловал Мати кусочком рогалика со сливочным сыром. Чувствуя себя сытым и счастливым, Мати побежал вдоль торгового ряда и вскоре столкнулся с несколькими кошками из тех, что были на собрании полнолуния накануне ночью. Среди них была и Синестра, мать серых полосатых, и Арабелла, прекрасная персидская королева с коротким приплюснутым носом и недовольным взглядом. Подходя, Мати слышал, как они перешептываются.

— Что-то странное… — бормотала Арабелла.

— Не такая жизнь, как наша… — соглашалась Синестра.

Другие кошки тоже что-то говорили, однако Мати их не расслышал. Но знал: хорошего они не сказали, потому что другие согласно замяукали.

Никто из кошек не заговорил с Мати и даже не посмотрел на него. А он, хотя и был новичком на рынке, прекрасно понял, что это значит: в кошачьем мире прямой взгляд в глаза приберегался для уважаемых особ. Мати проскользнул мимо них, прижав уши к голове, и хвост тащился за ним по земле, как упавший бумажный змей.

Мати подумал о Домино, дружелюбном черно-белом, защищавшем его даже тогда, когда другие насмехались. И гадал, что могли делать днем подростки — учились охотиться, изучали историю и традиции, как вроде бы изучал он, насколько он помнил… и где они играют? Ему уже не весело было бродить по рынку в одиночестве.

Забравшись под низкий прилавок, Мати стал наблюдать за ногами проходивших мимо людей. Ему гораздо больше нравился негромкий шорох спортивной обуви по влажному асфальту, чем звонкий стук тонких каблучков. Его чрезвычайно заинтересовало жужжание колес велосипедов, время от времени проносившихся мимо, понравился скрип кожаных ботинок.

Сидя в тени, он с любопытством смотрел на разные сумки. Стеклянные бусинки на сумке какой-то женщины ловили свет и разбрасывали по асфальту солнечных зайчиков. Мати хлопнул по разбегавшимся светлым пятнышкам красновато-коричневой лапой. Наверное, поэтому он и не заметил, как чья-то фигурка скользнула, прижавшись к земле, в тень неподалеку от него.

Внезапно Мати ощутил, что кто-то смотрит на него с дальней стороны прилавка. Он с рычанием развернулся, выпустив когти и распушив мех.

— У меня есть клыки и когти, и я знаю, как ими пользоваться! — воскликнул он весьма убедительно, как ему показалось.

— Не бойся, — ответила незнакомка, тощая молодая кошечка, пестрая, с белыми пятнами и с красным ошейником.

Она осторожно пробралась под прилавком и села невдалеке от Мати; маленький колокольчик на ее ошейнике звякнул.

При звуке ее голоса Мати сразу расслабился. Кошечка принялась умываться. Она сообщала ему, что не собирается нападать. Но это также дало Мати понять, что она волнуется.

— Ты кто такая?

— Меня зовут Джесс. Может, уже слышал обо мне?

Имя показалось Мати знакомым, но он не был уверен откуда. Поэтому промолчал и просто ждал.

— Прошлой ночью я была на собрании при полной луне, — продолжила кошечка. — Я живу здесь, среди кошачьих. Но я, как и ты, родилась не здесь. Я потерялась.

Ну конечно… Джесс была одной из тех, кого кошки называли приблудными. Мати не слишком понимал, что это значит, но даже в полутьме под прилавком он осознал две вещи. Первое — что у Джесс был прекрасный голос, ровный, низкий, искренний, и второе — что она казалась печальной.