Читать книгу "Катынь. Современная история вопроса - Владислав Швед"

Польские судмедэксперты обнаружили в Отчете немецкого профессора Бутца, проводившего в 1943 г. эксгумацию в Катыни-Козьих Горах «достаточно много пробелов, ошибок и неточностей, чтобы можно было признать утверждения, сделанные немцами в публикации «Amtliches Material zum Massenmord von Katyn» как материал, не выдерживающий точной научной критики, а тем самым признать его обладающим слишком большим пропагандистским характером» (ГАРФ. Ф.7021. Оп.114. Д.18. Л.1—37). Тем самым немецкой версии был нанесен существенный удар.

Но в Нюрнберге эти материалы не были использованы. О них предпочли не упоминать, так как они одновременно ставили под сомнение и советскую официальную версию о вине нацистов за расстрел поляков в Катынском лесу. Прежде всего, это касалось безаппеляционного заключения советской судебно-медицинской экспертной комиссии о том, что расстрел польских военнопленных относится к сентябрюдекабрю 1941 г. Это утверждение советских судмедэкспертов было недостаточно обосновано с научно-медицинских позиций. Видимо, оно была обусловлено очередной политической директивой «сверху». В итоге советская сторона в попытках любой ценой доказать преступление нацистов, стало жертвой своих собственных амбиций.

Помимо этого, советские юристы и историки были лишены возможности использовать для подкрепления выводов комиссии Бурденко трофейную переписку вышестоящих органов нацистской Германии и немецкой тайной полиции, обеспечивавшей контроль за ходом эксгумации в КатыниКозьих Горах. Она убедительно доказывала фальсификационный характер немецкой эксгумации. И в этом случае, видимо, также действовала политическая установка о том, что полемизировать с нацистами незачем , а опубликованные выводы комиссии Бурденко являются исчерпывающими и достаточными для доказательства вины немецкой стороны.

Кстати, нежелание официальной России полемизировать по спорным историческим вопросам уже привело к тому, что в мире все чаще и чаще ставятся под сомнение итоги Второй мировой войны. СССР, а соответственно и Россия, как его правопреемник, в ряде стран официально считается одним из инициаторов этой войны.

Настрой российского МИДа на то, чтобы спорными вопросами занимались только историки, является не только ущербной , но таит в себе непредвиденные негативные последствия для России. В этом случае российским историкам будут противостоять оппоненты из других государств, находящиеся в рамках законов, предполагающих уголовную ответственность за высказывание точки зрения на исторические проблемы, не соответствующей установкам на государственном уровне.

Так, в Польше и Литве приняты законы, предусматривающие уголовную ответственность за публичную пропаганду фашистского и коммунистического режима. К понятию «пропаганда» может быть отнесена и попытка реально представить политику советского руководства в спорных исторических вопросах. В такой ситуации научный спор россиян с оппонентами, которых в случае высказывания крамольных мнений ждет тюремная камера, просто бессмыслен .

Но вернемся к Нюрнбергу. Неблагоприятный для СССР итог рассмотрения «катынского эпизода» на Нюрнбергском трибунале обусловили два обстоятельства. Прежде всего, время рассмотрения вопроса о Катыни в трибунале роковым образом совпало с началом «холодной» войны, идеологию которой в своей знаменитой речи в Фултоне сформулировал 5 марта 1946 г. бывший премьер-министр Великобритании У.Черчилль. В ситуации нарастающей враждебности в отношениях между Западом и СССР, советский обвинитель полковник Ю.Покровский, отвыкший от реальной состязательности в судебных процессах и не ожидавший серьезных политических подвохов от недавних союзников по антигитлеровской коалиции, по выражению западных журналистов, выглядел «жалко».

Вторым важным обстоятельством явилось то, что незадолго до рассмотрения «катынского эпизода», польское эмигрантское правительство распространило среди участников Нюрнбергского процесса и журналистов «Отчет о кровавом убийстве польских офицеров в Катынском лесу» (более 450 стр.), подготовленный польским юристом В.Сукенницким и активным участником поиска поляков в СССР М.Хейтцманом. В этом документе вина за катынское преступление возлагалась на СССР.

Вопрос о Катыни в Нюрнберге рассматривался 1—3 июля 1946 года. Советские свидетели повторили уже давно известные факты из Сообщения комиссии Бурденко. Немецким свидетелям, при явном попустительстве председателя трибунала, удалось формально опровергнуть или поставить под сомнение целый ряд небрежных утверждений советских прокуроров. Так, немецкий 537-й полк связи армейской группы ошибочно именовался в советских документах «537-м строительным батальоном», оберст-лейтенант (подполковник) Аренс – «обер-лейтенантом Арнесом» и т.д.

Эти мелкие, на первый взгляд, ошибки и неточности дали основания членам трибунала от трех западных держав, вопреки протестам члена МВТ от СССР генерала-майора юстиции И.Т.Никитченко, не включать «катынский эпизод» из окончательного текста приговора. Однако такое исключение ни в коей мере не означает , как это демагогически пытаются утверждать сторонники польской версии, автоматического оправдания Германии или косвенного обвинения СССР в катынском преступлении. Заметим, что ряд обвинительных эпизодов против нацистов также не был включен в окончательный тест Нюрнбергского приговора . Однако сомнения в вине нацистской Германии по данным эпизодам никогда не возникали.

К сожалению, советское руководство не сделало должных выводов из неудачи в Нюрнберге. Ситуацию в тот период можно было подкорректировать. В наличии были материальные свидетельства, подтверждающие советскую версию, и еще были живы многочисленные свидетели. Однако никаких дополнительных расследований катынской трагедии так и не последовало. Видимо, уверенность руководства СССР в том, что истина, изреченная «сверху», всесильна, оказала плохую услугу советской версии катынского преступления.

Спохватились лишь в 1952 году. Тогда, в ответ на создание в США «комиссии Мэддена», в СССР была спешно организована Координационная комиссия по Катынскому делу при Министерстве иностранных дел. В 1952—53 гг. эта комиссия успела выполнить существенный объем работ. Но из-за отсутствия публикаций в открытой печати о результатах этой работы, эффект от деятельности комиссии оказался ничтожным. В 1953 г., после смерти Сталина и ареста группы Берия-Меркулова деятельность Координационной комиссии была прекращена. Основные материалы этой комиссии в российских архивах пока так и не удалось выявить.

В хрущевский период отношение к катынской теме стало сугубо прагматичным. Хрущев даже попытался разыграть катынскую карту в своей антисталинской кампании. В ноябре 1956 г. он предложил тогдашнему главе Польши Владиславу Гомулке объявить, что в катынском преступлении виноват Сталин. Но Гомулка решительно отказался. Возможно, поэтому Хрущев впоследствии больше не захотел публично «светить» эту ставшую крайне «скользкой» тему. С тех пор тотальное замалчивание всего, что касалось Катыни, в СССР стало повсеместным

Хоть и известно, что молчание – «золото», но для советской версии катынского преступления такое «золото» оказалось губительным. Пользуясь отсутствием адекватной реакции со стороны руководства СССР и ПНР, польская эмиграция на Западе в послевоенный период издала ряд книг, в которых безапелляционно утверждалось, что преступление в Катыни совершили сотрудники НКВД.