Читать книгу "Так любят люди - Андрей Максимов"

Вот если бы она сейчас позвонила, я бы мог ей сказать: «Я не понимаю, что такое любовь. Я понимаю, когда с человеком плохо или хорошо. Мне с тобой плохо. Ты меня извела»?

Мог бы я ей так сказать? Нет? Или бы обрадовался? Надо как-то продумать свое будущее поведение. Реакцию свою на нее. А то она позвонит, а я не готов. Нехорошо.

Телефон молчал. Жалко, конечно, что еще не придумали такие телефоны, которые разговаривают. Сейчас бы посидеть и поговорить по душам с телефоном. Поди плохо? Я бы, конечно, телефону рассказал про Катю. И он бы меня, наверное, понял. Ведь он — мужик. Должен был понять.

Катю я, конечно, в конце концов поцеловал. Но все сделал неправильно, потому что, когда дело касается любви, правильно получается только экспромтом. А я готовился. Ведь меня так учили: чтобы что-то получилось, надо обязательно готовиться!

Хочешь получать хорошие оценки — готовься. Хочешь поступить в институт — готовься! Хочешь хорошо выступить на конкурсе самодеятельности — готовься!

Готовься! Готовься! Готовься!

Готовиться хорошо, не готовиться — не хорошо.

Такая логика. Железобетонная, как учебник по математике.

Только вот нам как-то позабыли объяснить, что любовь — это как раз такая история, в которой побеждает только экспромт.

Потому что жизнь — это спектакль: учи роль, готовься к выходу, выбери правильного режиссера и постарайся попасть в правильную пьесу.

А любовь — море. Стихия. Свобода то есть.

Нырнул — плыви. Не умеешь плавать? Тони. Там на дне — тоже масса всего интересного. Живи, короче, в этой стихии. Не готовься, а живи.

Кто про это скажет? Кто объяснит?

Да никто!

Чему нас только не учили! К чему только не готовили! На уроках гражданской обороны даже объясняли, что делать на случай ядерной войны.

А с любовью оставили один на один. Никто ничего не объяснял. Ужас какой! Ничего про любовь не рассказывали, не советовали, не разъясняли… Ничего!

Вот я и готовился к этому поцелую. По привычке. Представлял, как это все будет. Такой разыгрывал спектакль…

А потом…

…Почему в юности мне всегда было страшно прикоснуться к девушке? И почему потом прошло?

Потому что в юности каждое любовное поражение означает фиаско окончательное и бесповоротное. Проиграв одной, ты поиграл всем, и, что самое ужасное, — навсегда.

А когда вырастаешь, нет никаких фиаско. Просто случай, досадный эпизод, казус… Пройдет, в общем.

В юности кажется: обида, поражение не пройдет никогда.

Вырастаешь и понимаешь: пройдет. И не такое проходило.

Потому в юности любая попытка завязать что-то с женщиной — решающая. Но чем больше в жизни таких попыток, тем все менее и менее решающими представляются они…

Был вечер. Я провожал ее к подъезду. Она шла чуть впереди.

И на меня нашло что-то. Наверное, это была страсть. Или любовь. Умные психологи знают разницу, я — нет…

Я положил руки ей на плечи. Катя остановилась. Я развернул ее и уткнулся зубами в ее полуоткрытый рот.

Катя расхохоталась!

Она смеялась своим единственным смехом. Не высокомерно. Не обидно. Просто весело и по-детски.

— Ты что? — спросил я и снова попробовал ее поцеловать.

Она ответила на поцелуй, но тут же снова рассмеялась.

Я совершенно не знал, что мне делать.

Катя вдруг посмотрела на меня серьезно, даже, пожалуй, чересчур, погладила рукой мое лицо и произнесла тихо:

— Хороший ты.

Потом она расхохоталась и побежала к подъезду.

Помахала мне рукой и исчезла за легкой дверью. Тогда ведь еще не было железных дверей и кодовых замков и двери казались легкими…

Всю ночь я потратил на то, чтобы убедить себя, что поцелуй состоялся. И значит, я могу теперь просто подойти к ней и даже чуть небрежно поцеловать. Но по-настоящему.

Но сколько бы потом я ни целовал, Катя каждый раз хохотала.

Я спрашивал ее:

— Что случилось? Почему?

Она говорила мне, что я — очень хороший, и снова смеялась.

Они более мягкие, женщины. И от того — такие жестокие. Они крайне редко говорят: «Пошел вон!», что каждый мужик делает с удовольствием.

Но они умеют все так выстроить, что ты сам понимаешь: ты — лишний, нелюбимый, чужой.

Потом они встречают тебя где-нибудь случайно, целуют в щеку, улыбаются… Спрашивают что-нибудь вроде: «Ты как?» И улыбаются, улыбаются, улыбаются…

Сколько же раз потом, обнимая женщину, я вспоминал Катю и начинал смеяться…

Я смеялся над Катей, над той, которую обнимал в данный момент, над всеми другими, над самим собой, над своей жизнью…

Тут главное было расхохотаться вовремя, когда она приближала к тебе лицо, приоткрывала рот…

И вот — тогда! Не зло, не иронично, а искренно и весело — расхохотаться.

Это было так здорово!

Марат, 28 лет, юрист:

— Такой вопрос. Про любовь. Ну, я расскажу сначала, ладно? В общем, у меня есть друг. Со школы мы еще тусуемся, сейчас он в компании у меня заместитель. У него сестра. Ей сейчас двадцать три. Забойная такая девка. Имя только дурацкое — Клара. Не, ну, главное, брат ее, друг мой, — Сергей. Нормальное имя, да? А она — Клара. Родители вообще чем думали, когда такое имя давали? Ладно. Ничего. Я привык уже за столько-то лет… Ну и вот, значит. Клара росла, росла, да и подросла. Классная такая девка… Грудь там, ноги, задница… Все дела, короче. И, главное, я ее с детства знаю. Ну то есть мы типа знакомые, вот оно что.

Я вообще-то, честно говоря, с женщинами робок довольно. Не знаю почему. Системы вроде все нормально функционируют. А робок. Вот этот весь конфетно-букетный период ненавижу.

Я и в работе так… Помните, как Господь говорил? «И будет ваше слово: да, так да; а нет — так и нет». Вот в бизнесе так можно, а с девушками нельзя.

И вот надо чего-то говорить, как-то там ее заинтересовывать… Но это еще ладно!

Про нее ж тоже надо все выяснить? Типа: она тебя любит или деньги? Юмор есть ли у нее, а то я, если у чела нет юмора, просто подыхаю. Умеет ли готовить.

Тут одну встретил. Ресторанчик, туда-сюда… В кино даже сходили. Она говорит: — Хочешь посмотреть, как я живу?

Ну, я парень сообразительный, глубинную суть вопроса понял. Пришли. Сидим. Неловкость… Ну, у меня всегда в таких случаях неловкость…

Она и говорит:

— Хочешь, музыку поставлю?

Я говорю:

— Давай.

Она знаете что поставила? Стаса Михайлова! Я еле ноги унес. Ну и какие могут быть отношения с женщиной, которая Стаса Михайлова считает музыкой?