Читать книгу "Моя мечта о золоте и снеге - Мартен Фуркад"

В решающий день облака висят низко, а небо выглядит угрожающе. Когда я стартую, снег еще не начался. Я показываю лучшее время на лыжне до того как небеса разверзаются и хоронят мои надежды. Влажные хлопья снега мгновенно покрывают трассу и приклеивают к ней лыжи. Я пересекаю финишную черту на 35-м месте после отчаянных двадцати минут, которые превратили мою олимпийскую мечту в восхождение на Голгофу.

Это мой худший результат за сезон, и он пришелся на самую важную гонку.

Я быстро понимаю, что Венсан Же выиграет. Он возглавляет таблицу предварительных результатов, и я знаю, что с изменением погоды никто не сможет его подвинуть.

Очевидно, что он получил стартовый номер, который предназначался мне, и великолепно этим воспользовался.

Меня захлестывает ненависть. Я виню тренеров в том, что они разрушили мою мечту. Мне только 21 год, но я говорю себе, что, возможно, это единственная Олимпиада в моей жизни. Когда прихожу в расположение сборной Франции, все радуются за Венсана. Я тут же начинаю говорить со Стефаном на повышенных тонах, и он приказывает мне успокоиться. Несмотря на гнев, я подчиняюсь. Стефан принадлежит к тем исключительным людям, которые очень редко повышают голос. Если он начинает говорить громче, мы быстро понимаем, что дело серьезно.

В слезах возвращаюсь в Олимпийскую деревню в компании Симона и Венсана Дефрана. Они раздосадованы не меньше меня, но уже имеют опыт грандиозных провалов.

Мы встречаем Робена Дювийяра, нашего друга-лыжника, который после финального отбора, прошедшего сегодня утром, узнал, что не будет участвовать в своей любимой гонке. Направляясь в ресторан Олимпийской деревни, мы, без сомнения, представляем собой отборную команду лузеров этого дня!

Олимпийский ресторан – это особенный опыт. Чтобы уважить кулинарные традиции того «плавильного котла», который представляют собой спортсмены разных стран, есть несколько прилавков, где можно попробовать азиатские, итальянские, европейские блюда…

Мы не выбрали ни один из них, предпочитая утопить наше горе в фастфуде, спонсоре Международного олимпийского комитета, которого мы, как сознательные спортсмены, до сих пор избегали. У нас не было другого способа саморазрушения: алкоголь в Олимпийской деревне под запретом, к тому же вариант напиться был слишком далек от нашего образа жизни… Хуже всего, что в закусочной закончилось «МакФлурри». Воистину дерьмовый день!

Оглядываясь назад, даже если никогда нельзя переписать историю, я знаю, что в этот день не смог бы стать олимпийским чемпионом. Я терял слишком много времени на стрельбе лежа. Но в глубине души у меня осталось сожаление, что я был лишен возможности использовать шанс, которого заслуживал, который честно заработал на трассе. Хуже того, я упрекаю себя в тогдашнем бездействии и знаю, что никогда больше не позволю себя «надуть», как точно выразился Симон. И если несколько дней спустя я смягчу свою горечь серебряной медалью в масс-старте, я никогда не забуду этот урок.

Этот опыт несправедливости и сожалений изменил мой образ действий, мою карьеру. Он изменил мою жизнь.

Путь открыт

Олимпиада истощила мои силы. Физически и эмоционально. Едва я приехал к Элен в Тулузу, как тут же заболел. Давление исчезло, и тело сбрасывало напряжение. Однако сезон еще не был закончен. Отдохнув несколько дней, я беру палки, винтовку и лыжи, чтобы поехать в Финляндию, где Кубок мира снова вступает в свои права. Я все еще слаб, и тренеры решают не ставить меня в эстафету, предпочитая поберечь мои силы перед спринтом. Утром накануне гонки температура минус 27, но суровость климата быстро ставит меня на ноги. Я выдаю лучший результат за всю свою короткую кубковую карьеру, финишировав третьим. Более того, назавтра я выиграю пасьют, показав 19/20 на стрельбе. Это моя первая победа на Кубке мира.

На этом подиумы не закончились. Мы продолжаем наше полярное турне этапом в Осло, в Норвегии. Я побеждаю в спринте и пасьюте. Несмотря на не очень удачный заключительный этап в России, завершаю этот сезон на пятом месте общего зачета Кубка мира.

Пятое место в общем зачете открыло мне глаза на очевидную вещь: отныне я могу бороться за звание лучшего биатлониста мира.

Внутри команды атмосфера немного странная. Между мной и Венсаном Же уже появилась смутная напряженность. Я еще не переварил то, что случилось накануне олимпийского спринта, но эта обида не объясняет всего. За Ванкувер я винил тренеров, а не Венсана. На самом деле в команде появилась некоторая размытость отношений. Теперь я знаю, что это довольно обычно для постолимпийского периода. Правда в том, что если Венсан стал медийным лидером команды, знаменем федерации, то спортивная иерархия совершенно другая. Лучший по результатам сезона – это я, новичок в группе, вчерашний юниор, который входит в силу и не собирается на этом останавливаться… Пятое место в общем зачете открыло мне глаза на очевидную вещь: отныне я могу бороться за звание лучшего биатлониста мира. И я верю в свои шансы им стать.

Хмурые дни

Олимпийский сезон закончился, и небо над сборной Франции становится пасмурным. В воздухе чувствуется наэлектризованность, несколько черных туч обещают скорую грозу. В конце сезона Венсан Дефран решил закончить карьеру, и его уход оставил пустоту, к которой мы оказались плохо готовы.

Во время Олимпиады в Турине в 2006 году я только готовился шагнуть в большой спорт. Венсан подарил мне одну из самых прекрасных эмоций, когда я смотрел по телевизору его победу в гонке преследования, первую олимпийскую победу во французском биатлоне. Спустя несколько лет Венсан станет для нас гораздо большим, чем просто товарищем по тренировкам. Он станет для всех старшим братом. Именно с тех пор я считаю его настоящим другом.

Лидерство Венсана было скромным. Обладая должным профессионализмом и харизмой, он при уходе оставил новому поколению ключи от сборной Франции. Он привносил мудрость в повседневную жизнь команды, сглаживал острые ситуации, мешал нам воспринимать все чересчур серьезно, но при этом предостерегал от того, чтобы работа превращалась в балаган.

Помню, как однажды я дурачился вместе с остальной молодежью. На тренировках мы часто играли, прикалывались, и обычно Венсан смотрел на это довольно благосклонно. Но мы не всегда чувствовали, когда нужно остановиться. Венсан же это знал, и в какой-то момент сухо меня одернул: «Слушай, Мартен, всему свое время. Мы здесь для того, чтобы работать!» Замечание кажется безобидным, но когда его произносит олимпийский чемпион на глазах у всех, это ставит всё на свои места. Где-то с полчаса я был обижен и чувствовал себя немного униженным, но потом понял, что это в моих интересах, так же как и в интересах команды. Он не был против шуток, но отводил им ограниченное пространство, чтобы они не вытеснили то, ради чего мы собрались. Работать. Совершенствоваться. Всем вместе.

Благодаря таким случаям сейчас я могу оценить, насколько присутствие Венсана было ценным в моем формировании как спортсмена.

После его ухода средний возраст сборной Франции резко упал и составил около 22 лет. Но уровень команды, наоборот, высок, как никогда прежде.