Читать книгу "Прекрасные незнакомки - Жюльетта Бенцони"

Влюбленные поселились в Амстердаме, на улице Калверстрат, в отличие от многих, расположенной в этой северной Венеции на твердой земле. Это и в самом деле очень красивая улица с ярко освещенными домами и магазинами, ломящимися от чудес, которые нидерландские моряки привозят из-за дальних морей. Чего там только не было: изделия из экзотических пород дерева, драгоценные меха, пряности, невиданные фрукты. Софи заворожили всевозможные сокровища, будто бы доставленные из пещеры Али-Бабы.

В Амстердаме, как только они туда приехали, Оноре Габриель повел свою возлюбленную к ювелиру и заказал два золотых кольца с двумя разными девизами. На кольце Софи выгравировали: «Любовь не боится смерти». На кольце Габриеля – «Тобой началась любовь, тобой закончится…»

Обвенчавшись на свой манер, влюбленные начали совместную жизнь, возможно, правда, слишком роскошную и бурную. Мирабо засел писать свое прославленное «Эссе о деспотизме», которое взбудоражит всю Европу, и вступил в масонскую ложу, надеясь с помощью масонов получить голландское гражданство и таким образом защитить себя и свою «супругу», госпожу де Сен-Матьё, от возможных преследований. Он опасался, что во Франции так просто о них не забудут.

И был недалек от истины. Ими занимались, и даже весьма деятельно. Маркиз де Рюфей, отец Софи, счел нужным собрать у себя в дижонском особняке семейный совет, на котором присутствовал не только оставленный муж, что было вполне справедливо, но еще и Мирабо-отец, невероятно ожесточенный против своего буйного отпрыска.

Обсудив положение дел, старцы решили, что президент должен подать жалобу на бесчестного Мирабо, обвинив его в соблазнении и похищении его жены. Отцы обоих любовников настаивали на этой жалобе. Жалоба была подана, и суд Бургундии заочно вынес приговор: Оноре Габриель был приговорен к смертной казни, а Софи – к пожизненному заключению в арестантском доме с бритой головой и клеймом каленым железом на правом плече. Это свидетельствовало о высокой цене, которую приходилось платить за супружескую измену в те времена.

По счастью, никто не знал, где скрываются любящие преступники.

К сожалению, неизвестность продлится не так уж долго. Голод вынудил когда-то Габриеля покинуть спальню Софи, нужда в деньгах обнаружит место, где они укрылись.

Ни Софи, ни Габрель понятия не имели об экономии, они жили так, словно имели в своем распоряжении миллионную ренту. Очень скоро они почувствовали нужду в деньгах, что приводило Мирабо в ярость, потому что «Эссе о деспотизме» принесло немало золота в кассу Фоша, живущего в Швейцарии, но ничего – живущему в Голландии Мирабо, так как издатель не знал, где находится автор.

Мирабо стал подумывать о прямой передаче своих творений голландским издателям, и нашелся голландец, некий Марк-Мишель Рей, живущий на улице Дам и как будто бы известный своими передовыми убеждениями. Мирабо отправился к нему, представился как автор «Эссе», ожидая, что тот примет его в свои объятия и расплачется от радости. Ничего подобного не случилось.

Рей с большим недоверием посмотрел на явившегося к нему графа де Сен-Матьё, который претендовал на авторство знаменитого трактата, тогда как он, издатель и продавец книг, точно знал, что написал его некий Мирабо. Разговор продолжался на все более повышавшихся тонах. В конце концов Мирабо предложил Рею написать письмо Фошу и попросить его описать его автора. К письму он даже приписал своей рукой несколько слов.

Увы! Деловая переписка издателей обернулась настоящей катастрофой. Фош, обрадованный известием, открывшим место пребывания Мирабо, не смог удержаться и болтал о нем направо и налево. А болтовня даже в те отдаленные времена распространялась со скоростью ветра, невзирая на границы. Не прошло и недели, как дижонские старцы уже знали все, что им так хотелось знать.

Им не составило труда получить королевский указ на арест, а городские власти Амстердама должны были выдать преступников-иностранцев. Полицейский, снабженный такими бумагами, отправился в Амстердам. Разумеется, им был тот самый Брюгьер, счастливый в предвкушении того, что наконец-то отпразднует победу, схватив удачливого беглеца.

Майским вечером 1777 года, когда влажный туман окутал Амстердам, будто саваном, любовники были арестованы: он – на улице, она – в их доме на Калверстрат. Их разлучили и отправили в городскую тюрьму.

Софи плакала так, что разжалобила бы даже камни. Она оплакивала не свою будущую судьбу, а разлуку с любимым. Мысль о расставании была для нее невыносима.

Ее слезы вызвали сочувствие Брюгьера, сам по себе он не был злым человеком. Горе молодой женщины не оставило его равнодушным, и в голландской тюрьме, где закончилась счастливая жизнь влюбленных, он устроил им последнее свидание и был настолько деликатен, что даже оставил их наедине.

Сначала они припали друг к другу в страстном поцелуе. Софи обмерла от ужаса при мысли об эшафоте, который ожидал Габриеля. Всей его любви, всего его красноречия недостало, чтобы успокоить ее, убедив, что, как бы ни был суров его отец, он не допустит, чтобы казнь свершилась…

После свидания Софи была в таком отчаянии, что Брюгьер пусть очень неловко, но попытался ее утешить:

– Вы подвергались таким опасностям, мадам… И ради таких пустяков! Разрушить свою жизнь, все бросить – и для чего? Чтобы оказаться в тюрьме и лить слезы в таком цветущем возрасте?

Как ни странно, его слова подействовали. Софи перестала плакать.

– Если любимый подарил тебе великолепный дворец, не стоит горевать, когда в него ударила молния, – ответила Брюгьеру Софи.

Эти горделивые слова не помешали ей попытаться покончить с собой с помощью лауданума[1] в карете, которая везла ее в Париж. Брюгьер ее спас.

Мирабо тоже был немедленно отправлен в Париж, и его посадили в Венсенский замок, в крошечную камеру, которая, по словам самого Мирабо, действовала на него «не хуже мышьяка». Комендант замка господин де Ружмон обращался крайне сурово с заочно приговоренным к казни узником.

Софи поместили в доме мадемуазель Дуэ. Эта дама содержала весьма необычное заведение, к ней помещали женщин из знатных семей, которых считали сумасшедшими. Софи была беременна, поэтому она избежала суровой тюрьмы Сент-Пелажи, клейма каленым железом и стрижки волос. У мадемуазель Дуэ ей жилось, в общем-то, вполне сносно.

7 января 1778 года мадам де Моннье родила девочку, которую назвала Софи Габриель. Но ее лишили радости растить это дитя любви: девочку отвезли в Дёй, неподалеку от Монморанси, где для нее нашли кормилицу. Маленькая Софи умерла в возрасте двух лет, так никогда больше не увидев своей матери.

После рождения ребенка Софи забрали из дома мадемуазель Дуэ, сочтя, что ей там живется слишком хорошо, и отправили в Жьен, в монастырь Сент-Клер, где она жила на положении почти что узницы.

Софи писала возлюбленному страстные письма и всеми силами пыталась смягчить старого президента де Моннье, который не собирался складывать оружия. Пообещав старому скупцу все свое состояние и дав обещание, что не покинет Жьен до тех пор, пока он жив, Софи добилась того, что смертная казнь была отменена.