Читать книгу "Бригадный генерал. Плацдарм для одиночки - Макс Глебов"

– Иван Герхардович, я могу попросить вас о личной встрече? Я бы хотел изложить вам метод лечения моей болезни, в котором ядерная физика играет важную роль. Мне нужен авторитетный специалист, который подтвердит, что моя идея не бред умирающего человека. Иначе мне никто не поверит.

Профессор задумчиво посмотрел на меня.

– Давай, Игорь, сначала закончим с экзаменом. Я хочу понять глубину твоих знаний за пределами стандартного теста. Заодно и увижу, насколько все серьезно. Ты готов?

– Конечно.

– Сначала вопрос из области математики, благо разделить ее с теоретической физикой решительно невозможно. Тебе знакома гипотеза Кантора-Шимана?

– Да. Теорема Кантора-Шимана мне знакома.

– Теорема?

– Да. Именно теорема. Я могу привести доказательство.

– Это неожиданно. Я внимательно слушаю.

– Пять минут, Иван Герхардович.

Мои пальцы замелькали над виртуальной клавиатурой. Извлеченное из памяти доказательство занимало полторы стандартных страницы. Ближе к концу я сознательно допустил неточность, указав не вполне корректные граничные условия. Я надеялся, что профессор найдет эту небольшую ошибку, не влияющую принципиально на ход доказательства.

С полчаса Штейн изучал полученный файл, удивленно покачивая головой в отдельных местах, потом поднял на меня глаза. Мои ожидания он не обманул.

– Великолепно, молодой человек. Просто великолепно. Но в одном месте есть ошибка. Думаю, вы просто поторопились. Вот это условие, – он вывел нужную часть доказательства на экран, должно выглядеть так, – и профессор исправил мою неточность.

– Совершенно с вами согласен, Иван Герхардович, – с благодарностью произнес я. Недодумал. Но вы меня очень вовремя поправили. Мне кажется, что «теорема Кантора-Шимана-Штейна» звучит куда лучше, чем гипотеза «Кантора-Шимана».

Я улыбнулся и взглянул в глаза профессору.

Штейн задумчиво смотрел на меня.

– Не так, – наконец поборол он свои сомнения, – гораздо лучше будет звучать «доказательство Штейна-Лаврова». Этого более чем достаточно для успешной сдачи экзамена. Диплом я вам вышлю через десять минут. Поздравляю с окончанием Колониального Технологического института, коллега.

– Спасибо, профессор. А как насчет личной встречи?

– Я так понимаю, – Штейн окинул взглядом мою палату, – вы приглашаете меня к себе?

– Если возможно.

– Хорошо. Когда?

– Мне нужно пригласить еще пару человек, и я пока не знаю, согласятся ли они… Честно говоря, пока даже не знаю, кто они.

– В каких областях вам нужны специалисты?

– В медицине, лучевая терапия. И в биохимии.

– Биохимию вы знаете так же, как физику?

– Думаю, не хуже.

– Тогда у меня есть для вас достойный кандидат. Я уговорю его приехать со мной.

– Буду признателен. Это ваш коллега по Колониальному Технологическому?

– Да.

– Я собираюсь завтра сдавать тесты по биохимии. Вы не могли бы сделать так, чтобы именно он принял у меня итоговый экзамен?

– Даже так? Не вопрос. Это легко можно организовать.

Следующие два дня я безвылазно сидел за планшетом. Ольга всерьез обеспокоилась моим возможным переутомлением и призвала на помощь доктора Илью Сергеевича. Тот поздоровался, молча подошел и глянул, чем я занимаюсь. Я как раз разбирался с очередным практическим заданием по медицине, а именно руководил виртуальной операцией по удалению осколка снаряда из левого легкого пациента. Постояв пару минут за моим плечом, он так же молча вышел и тихо прикрыл за собой дверь. Что уж он там себе надумал, я не знаю, но вопросов от него не последовало, а медсестра Ольга меня больше не беспокоила.

С биохимией все прошло на ура, а вот с медициной пришлось изрядно повозиться. Все-таки в этой области очень много практики, даже с учетом автоматизации основных процессов. Да и вся медицинская аппаратура оказалась мне совершенно незнакома. Тем не менее, все три необходимых диплома я получил, о встрече с тремя профессорами договорился, а местная наука помимо доказательства Штейна-Лаврова обогатилась методом оценки проницаемости клеточных мембран Луцко-Лаврова и экспресс-тестом переносимости лучевой терапии Лаврова-Гришина.

На четвертый день ко мне приехала мама. Она была так рада, что мне лучше, что я решился кое-что ей рассказать. Удивительно, но сам круглый сирота, я действительно воспринимал эту уже немолодую, но привлекательную женщину, как маму. Игорь Лавров был добрым домашним мальчиком и очень любил свою маму. Какая-то часть его личности, похоже, поселилась в моей голове, против чего я, сам себе удивляясь, совершенно ничего не имел.

Мама присела на стул рядом с моей кроватью и взяла меня за руку.

– Игорек, тебе явно стало лучше. Может быть, все еще обойдется.

– Если ничего не изменить, не обойдется, – твердо ответил я, – это только ремиссия, временное улучшение. Через две недели мне снова станет хуже и уже необратимо.

– Но как же… Илья Сергеевич ничего мне не говорил.

– И не скажет. Он не хочет портить тебе последние дни общения с сыном. Но, мама, он знает не все. Завтра ко мне сюда приедут три профессора: специалист по лучевой терапии, биохимик и физик. Приходи и ты. Тебе будет полезно послушать. И еще. Боюсь, нам могут понадобиться все наши деньги. Все, что осталось.

***

О предстоящем визите профессоров я предупредил Илью Сергеевича заранее и попросил его тоже поприсутствовать. Смотрел он на меня при этом немного странно, но вслух ничего не сказал, видимо решив про себя, что неизлечимо больной пациент просто хватается за соломинку, и не надо ему в этом мешать, только зря перед смертью расстраивать.

Приехали гости почти одновременно. Во всяком случае, мой доктор впустил их в палату всех вместе. Мама была уже здесь. При появлении научных светил, она тихо поздоровалась и аккуратно присела на угловой диванчик. Я представил ей моих новых знакомых и начал наш разговор.

– Итак, господа, вы люди занятые, поэтому сразу перейду к делу. Я хочу представить вам метод лечения астероидной горячки, вчерне разработанный мной и нуждающийся в вашей оценке и доводке до практического применения на мне любимом.

– Вот так вот просто взяли и придумали, Игорь? – задал вопрос профессор Гришин.

– Нет, Федор Николаевич, не просто так. Голову чуть не сломал, придумывая. Но вы даже не представляете, как стимулирует умственную деятельность стоящая за левым плечом дама с острой косой, – я улыбнулся, вспомнив, что это уже не первый мой смертельный диагноз, – однако, давайте к делу.

Я развернул к гостям свой планшет и вывел на экран изображение двух клеток.

– Вот здесь, как вы видите, здоровая клетка и клетка-модификант. Многие их свойства схожи, что затрудняет нам целевое уничтожение измененных клеток, но есть и различия, – я вывел на экран следующий слайд с формулой органического вещества довольно сложной пространственной структуры, – Это метилфенолитин. Его молекула как раз подходит нам для использования различий в строении клеточных оболочек здоровой и больной клеток. В здоровую клетку она проникнуть не может, а вот модифицированная клеточная оболочка пропустит ее внутрь беспрепятственно.