Читать книгу "История галлов - Эмиль Тевено"

В равнинных областях существовал другой тип оппидумов. Крепость строилась на реке или болоте либо, еще надежнее, укрывалась на острове, между рукавами реки. Именно так расположилась Лютеция, крошечный оппидум паризиев. Аварикум, большую крепость битуригов, с трех сторон прикрывали река и болота, а единственный проход к крепости преграждали мощные стены. Пояс укреплений Аварикума, контуры которого недостаточно известны, должно быть, оборонял довольно значительное пространство, поскольку в конце века Цезарь установил, что там могли спрятаться сорок тысяч человек.

Различные тексты позволяют нам понять основное назначение оппидумов. По сути говоря, это были не города, но прежде всего убежища. Кто, впрочем, станет сомневаться, что высотное местоположение оппидумов диктовалось не удобствами проживания, а стремлением защитить себя от врагов? Бёвре совершенно не подходил для того, чтобы стать колыбелью города: холм высится в стороне от проезжих дорог, на него очень трудно взобраться, высота и открытость всем ветрам делают его крайне малопригодным для повседневной жизни. В силу этого ученые долгое время возражали против того, чтобы определять местонахождение Бибракте на холме Бёвре. Мыслимое ли дело — город на высоте 800 метров, на обледенелом плато, где Цезарь устроил свои зимние квартиры, — рассуждали скептики. Ошибочным было искать город там, где галлам требовалось главным образом возвести убежище. Если люди приложили огромные усилия, чтобы окружить гору крепостной стеной, то они, по-видимому, хотели чего-то иного, нежели просто обустроить постоянное место жительства для многочисленного населения.

Оппидумы первоначально служили прежде всего местом, где человек мог в случае опасности защитить себя, скот и имущество. Они являлись местом встречи противников, бастионами, которые обеспечивали могущество тому или иному народу. Такой способ самозащиты был не нов. Он возник в далекой древности. Многие оппидумы, в особенности небольшие, были укрепленными деревнями эпохи неолита, которые потом просто-напросто перестроили. Эти старые укрепления были оставлены, но население вновь поспешило занять их, когда кимвры стали наводить ужас по всей Галлии. Тогда наши предки укрылись за крепостными стенами и могли выдерживать длительные осады. Память об этой войне вызывала в людях большой страх и вынуждала строить новые крепости. Возникли большие оппидумы позднего латенского периода. Изучая погребальные обряды, Дешелет смог определить время основания Бибракте: конец II — начало I в. до н. э.

Впоследствии подобные оппидумы стало обживать оседлое население. Раскопки в Бибракте обнаружили на территории крепости хижины ремесленников. Однако не стоит упускать из виду, что кварталы местных жителей составляли лишь малую часть всей территории Бибракте. Ремесленники находили среди людей, посещавших оппидум, достаточное количество заказчиков. Дело в том, что главенствующее положение Бибракте, его притягательность в глазах эдуев придавали ему новые черты, которые с каждым днем становились все ощутимее. В оппидуме хранили собранный урожай — такой вывод можно сделать на основании того, что Цезарь, пожелавший пополнить свои запасы зерна, направился в Бибракте. Раскопки открыли место, где совершались торговые сделки, — настоящий форум, где было найдено большое количество монет, выпущенных разными народами Галлии. Оппидум был не только хранилищем и рынком, но и центром политической жизни. В крепости заседал сенат; в 52 г. там состоялось всеобщее собрание народов Галлии. После взятия Алезии Цезарь обосновался в Бибракте, избрав его в качестве удобной базы, откуда рукой подать до вероятных противников. Холм отчасти утратил свою суровую изолированность; хорошие дороги связали его с портами Соны и Луары. Конечно, населенные кварталы были разделены большими пустынными пространствами, однако мероприятия торгового, политического и, разумеется, религиозного характера время от времени привлекали в Бибракте все большее количество людей, и оппидум принимал облик столицы.

Аварикум у битуригов, вероятно, претерпел сходную эволюцию. Галлы не стали бы умолять Верцингеторикса сохранить их город, если бы речь шла о простом кольце укреплений. За стенами Аварикума находилось множество построек, улицы, площади; там были собраны большие богатства. Кенабум, оппидум карнутов, похоже, служил прежде всего товарным складом; та же тенденция, и даже более отчетливо выраженная, просматривается в Шалон-сюр-Сен. Римские торговцы обосновались в этих двух городах тотчас же после прихода легионов. Бибракте и Аварикум, конечно, являют собой примеры исключительные. Аварикум слыл самым привлекательным городом Галлии; не стоит думать, что другие поселения развивались так же стремительно. Как бы то ни было, у самых больших народов, лучше других организованных политически, в середине I в. до н. э. имелись поселения, развитие которых шло по урбанистическому пути.

Глава 4. Галльская цивилизация. Хозяйственная жизнь

1. Земледелие

В I в. до н. э. земледелие в Галлии активно развивалось.

Действительно, во время своих кампаний Цезарь, в каком бы районе он ни был, всегда находил достаточно зерна для армии. К слову сказать, римские солдаты потребляли изрядное количество пшеницы. Известно, что в начале войны с гельветами эдуи обязались снабжать Цезаря продовольствием. Поскольку они плохо выполняли обещание, Цезарь решил идти на Бибракте, столицу эдуев, где хранились запасы зерна. На следующий год, когда ремы покорились Цезарю, они взяли на себя обязательство поставлять ему не только заложников, но и пшеницу. По причине завязавшейся войны с армориканскими общинами венеты и их союзники отказались снабжать римлян зерном. Речные порты, расположенные поблизости от зернопроизводящих областей, играли роль кладовых, где хранились запасы пшеницы, которую можно было водным путем доставлять в места расположения войск. Так было в случае с Орлеаном на Луаре, и есть основания полагать, что с той поры в области Бос значительные площади стали отводиться под посевы пшеницы; так было в случаях с Шалоном и Маконом на Соне. Амьен на севере Галлии также являлся поставщиком зерна.

Мы упомянули далеко не все фрагменты, где речь идет о галльской пшенице. Вместе со сведениями, оставленными другими авторами, они дают нам представление об основных районах, где выращивалась эта ценная зерновая культура. Создается полное впечатление, что почти все общины имели свои пшеничные поля и могли сами обеспечить себя зерном. Урожаи пшеницы собирали вплоть до области Комменж в предгорьях Пиренеев. Ганнибал мог существенно пополнить свои запасы в долине Морьен. Даже малоплодородные земли, как в заболоченной Фландрии, давали урожаи пшеницы. Область Анжу, которую Цезарь специально упоминает в связи с отсутствием там зерна, — пример не показательный: быть может, это отсутствие было временным и случайным. Среди главных житниц того времени надо назвать район Тулузы у вольков, Конта и нижнее течение Роны, и в особенности Бургундию, область битуригов и карнутов. На севере и северо-востоке Суасоннэ и Шампань тоже выращивали зерно.

Галлы были не только большими любителями хлеба, они еще пили очень много пива. После пшеницы больше всего места на их полях отводилось под ячмень. Кроме пива, из ячменя и других второстепенных злаков делали хлеб низкого качества. Однако такой хлеб пекли в исключительных случаях. Вообще-то белый пшеничный хлеб был любимой едой галлов и предметом вожделения для других народов. Виноградарство, напротив, во времена римского завоевания еще не распространилось в Галлии, виноград возделывали главным образом в окрестностях Массилии. Вино было напитком редким и считалось роскошью. Одного раба можно было выменять на меру вина. Предубеждение долгое время препятствовало распространению этого напитка. Вино относили к продуктам изысканным, потребление которого ведет к размягчению характера и утрате мужества. В I в. до н. э. некоторые народы белгов, например нервии, даже запрещали ввоз вина на свою территорию. На другом берегу Рейна германцы рассуждали и поступали таким же образом.