Читать книгу "Мамай. История "антигероя" в истории - Роман Почекаев"

Конечно, вряд ли Мамай позволил бы себе подобную выходку при хане Узбеке или даже при Джанибеке, которые сурово наказали бы дерзкого эмира за такое самовольство. Однако Бердибек уже не пользовался столь безоговорочным авторитетом среди племенной знати, и Мамай прекрасно это понимал. Своими действиями он продемонстрировал, что уже в молодости обладал отличным политическим чутьем, которое он неоднократно проявлял и в дальнейшем. В результате, проявив неповиновение хану и откочевав от него, он не прогадал и получил даже больше, чем рассчитывал.

О том, как Мамай сделался бекляри-беком и ханским зятем

Бердибек-хан, как мы помним, пришел к власти при весьма подозрительных обстоятельствах и уже вскоре после своего воцарения столкнулся с решительной оппозицией. Уже в 1358 г. его противники решили выдвинуть нового претендента на престол — царевича Кульну,[90] и теперь хан отчаянно нуждался в сторонниках, чтобы противостоять попыткам мятежников отнять у него власть.

В таких обстоятельствах уход из столицы Мамая с многочисленными подчиненными и приверженцами был весьма серьезным ударом для Бердибека. Неудивительно, что хан постарался вернуть киятского эмира ко двору и обеспечить себе его преданность в дальнейшем. Для этого ему пришлось назначить Мамая даже не даругой Крыма, а бекляри-беком сместив с этого поста Могул-Бугу. Так, в 1359 г. Мамай стал первым и, кажется, единственным представителем рода киятов, добившимся высшего поста в государстве.[91]

Чтобы, с одной стороны, как-то оправдать столь быстрое возвышение Мамая в глазах не менее знатных эмиров (которые, соответственно, имели не меньше оснований претендовать на пост бекляри-бека), а с другой — более прочно привязать к себе строптивого кията, Бердибек-хан еще и выдал за него замуж свою дочь. В источниках эта царевна фигурирует просто как «Ханум», т. е. «ханская дочь».[92] Однако мы, вслед за рядом исследователей, считаем, что супругой Мамая стала Тулунбек-ханум — единственная женщина, когда-либо занимавшая золотоордынский ханский престол.[93]

Любопытно отметить, что Мамай, женившись на ханской дочери, приобрел право именоваться гургеном (ханским зятем), но в источниках никогда не упоминается с этим титулом. Некоторые исследователи даже полагают, что он возможно, и не был женат на дочери Бердибека, и этот брак был ему впоследствии приписан, чтобы как-то объяснить возвышение Мамая и в особенности для того, чтобы подчеркнуть высокое происхождение его потомков.[94] Однако по нашему мнению, отсутствие титула «гурген» свидетельствует о том, что Мамай сначала добился высокого поста, а затем уже женился на ханской дочери, а не наоборот. Ему было достаточно поста бекляри-бека, родство же с ханским домом лишь подкрепляло его положение, будучи следствием а не причиной его возвышения. Аналогичным образом мы не встречаем в источниках титул «гурген» применительно например, к Едигею — еще одному могущественному золотоордынскому временщику, который был женат на дочери Токтамыш-хана: он также носил титул бекляри-бека («эмира эмиров» или «великого князя») и довольствовался им не считая нужным подчеркивать, что он — еще и ханский зять [95]

Стремительное возвышение Мамая не осталось незамеченным и иностранными современниками, в частности русскими летописцами. Так, например, во Львовской летописи под 6867 (1359) г. сообщается: «прииде посолъ на Москву отъ царя Мамая от Ахмиявды».[96] Несомненно, статус бекляри-бека позволял Мамаю отправлять собственных послов в вассальные владения[97] (о целях этого посольства Мамая мы поговорим ниже, когда пойдет речь о его контактах с Русью). Не прошло возвышение Мамая и мимо внимания арабских средневековых историков. Согласно египетскому сановнику и ученому конца XIV — начала XV в. Ибн Халдуну, Мамай в царствование Бердибека «управлял всеми делами», что также вполне соответствует роли и значению бекляри-бека.[98] Правда, другой арабский энциклопедист начала XV в. ал-Калкашанди выражает сомнение в том, что Мамай занимал пост бекляри-бека, считая, что «если бы он находился на такой же ступени, на которой был Йилбога в земле Египетской (этот эмир был окольничим султанского двора, что соответствовало современному рангу премьер-министра. — Р. П.), то это значило бы, что он [Мамай] был старшим эмиром его [хана], а если это так, то как же ему писали с меньшим почетом, чем улусным эмирам».[99]