Читать книгу "Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев - Зоя Ножникова"

«Поистине, нам внушает надежду на лучшее тот, для кого нет ничего невозможного. Он ниспосылает благодать молящимся о Царстве Божием, а в наш век, в отдаленнейших странах Индии, на Западе, Востоке и Юге воздвиг повсюду на месте низвергнутых идолов знак Креста, и сделал так, что за незначительный промежуток времени богослужение стало вестись среди самых разных национальностей на едином латинском языке.

Но остается четвертая часть мира, обращенная к Северу и Востоку, в которой необходимо правильно исповедовать Евангелие. Божественное Провидение указало, что для истинной веры может открыться широкий доступ, если это дело будет проводиться с долготерпеливым усердием теми способами, с помощью которых так много других государств приняло на себя иго Христово. Ведь не без Божьего соизволения нам открылся путь в Московию».

В книге Поссевино было не так уж много собственно описаний русской земли и русских людей, но в ней было большее: удачный опыт обращения с русскими.

* * *

Барон сначала старался припоминать авторов, чьи сочинения он хотел бы прочитать, в той последовательности, в которой они создавались, век за веком, год за годом. Это было нелегко, и он стал думать, а так ли важно, к какому именно времени относятся те или иные описания быта и нравов московитов. Для его целей казалась значима не точность времени, не последовательность в описании внешних событий, а точность оценки, важно было вывести некие законы, правила поведения с русскими, основанные на герберштейновском правиле «свидетельства многих». Немаловажно было для него и время, затраченное на работу: император не желал и не мог ждать долго.

После этого решения дело у Барона пошло быстрее.

Мореплаватели Ченслер и Адамс

Более чем через четверть века после Герберштейна, бывшего гостем великого князя московского Василия III, в Московии у царя Ивана IV Грозного, побывали британские моряки, и, насколько мог судить Барон, их плавание оказалось в прямой зависимости от австрийского посла. Барону дело представлялось так. В своей «Московии» Герберштейн написал:

«В то время когда я нес службу посла светлейшего моего государя императора Максимилиана у великого князя московского, мне случилось встречаться с толмачом этого государя Григорием Истомой, человеком дельным, скромным, воспитанным, хорошо знавшего латинский язык. В 1496 году его государь послал его к королю Дании. Этот Истома и излагал нам не раз порядок всего своего путешествия по Ледовитому, или Замерзшему, морю. Так как этот путь ввиду чрезвычайной труднопроходимости тех мест кажется мне тяжелым и крайне сложным, то хочу описать его здесь в двух словах так, как слышал от него. В это время у московита шла война со шведами, и они, вследствие воинских смут, не могли держаться общедоступного обычного короткого пути вдоль Немецкого моря по землям Литвы, Пруссии и Польши, а избрали другой, более длинный, зато и более безопасный — по северным морям. Для этой дороги, он говорил, по ее трудности и неудобству он не мог найти достаточного количества проклятий».

Русский корабль в Ледовитом океане. Голландская гравюра, 1598 г.

Посол и верный слуга Священной Римской империи, Барон не мог бы сказать, что он чрезмерно любил русских, но всегда был готов отдать должное предприимчивости, храбрости и уму любого человека, даже недруга. Сейчас же, когда он работал над заказом императора, желавшего дружбы с московитами, тем более следовало быть к русским справедливым. Не представляло сомнений, что Григорий Истома Малый, переводчик и русский дипломат, первым повел свое посольство из устья Северной Двины морем вокруг Кольского полуострова и Скандинавии в Западную Европу. Это было первое описанное пером путешествие по Ледовитым морям. Такое уточнение следовало сделать, поскольку Барон прекрасно знал, что почти во всех местах, где бывали первопроходцы-европейцы, им часто показывали дорогу местные народы, которые, правда, отлично знали только свою, небольшую часть пути. Северный морской путь особенно интересовал англичан, которые упорно искали собственную колею, чтобы можно было пробираться в Китай и Индию, минуя мешавших им португальцев и испанцев с одной стороны и монголов, державших в своих руках караванный Великий шелковый путь, с другой.

Интересно было то, что Григорий Истома совершил свой поход в последние годы XV века, а известность получил только тогда, когда вышла книга Герберштейна. И тут события посыпались, как из рога изобилия: 1549 год — выходит первое издание «Московии»; 1550 год — первый перевод книги на итальянский язык; 1551 год — мореплаватель с известным всему миру именем, Себастьян Кабот, высказывает вслух мысль о морском походе на Русский Север; 1552 год — снаряжается экспедиция сэра Хью Уиллоби. Лондонские купцы собрали шесть тысяч фунтов стерлингов и снарядили три корабля: «Добрая Надежда», «Благое Упование» и «Эдуард Благое Предприятие». Экспедиция началась 11 мая 1553 года, два корабля быстро погибли, и только «Эдуард», где командовал главный кормчий флотилии Уиллоби Ричард Ченслер, дошел до Северной Двины, а откуда до Москвы. В этой экспедиции вторым капитаном флотилии был Климент Адамс. Оба моряка, Ченслер и Адамс, оставили воспоминания о пребывании в Москве. Барон в свое время сам держал в руках книгу Ченслера, и распорядился ее найти. Он, правда, слышал, что кто-то говорил, будто бы Адамс писал не собственные записки, а пересказывал Ченслера и вообще в Москве не был, но Барону казалось, что эти два англичанина создали два совершенно разных описания.

Англичане вообще не только много бродили по свету, но и немало писали о своих странствиях.

Джером Горсей

Обязательно надо найти «Путешествия» сэра Джерома Горсея, который добрых двадцать лет, с 1573 до 1591 года, ездил между Московией и Британией, и кому-кому, а ему было что рассказать о жизни русских и об их отношении к иностранцам. С полным знанием дела писал он:

«Достопочтенному сэру Фрэнсису Уолсингему, рыцарю, главному государственному секретарю ее величества.

Зная ваше благородное стремление понять дела иностранных государств, я, согласно вашему совету и наставлениям, прежде данным мне, счел долгом благодарности изложить свой отчет о таких делах, которые наиболее заинтересовали бы вас на занимаемом вами посту, и о других, достойных упоминания. Кроме того, этим изложением я надеюсь поощрить других, желающих идти по моим стопам.

Я счел полезным посредством повести или трактата, прежде всего для вашей милости, а затем для вас, мои добрые друзья, изложить все то, что вы жаждали узнать о моих наблюдениях во время путешествий, служб, переговоров, о самых редких и значительных явлениях в известных странах и королевствах северной и северо-западной частей Европы и Скифии, а именно в России, Московии, Татарии со всеми примыкающими к ним территориями и государствами — Польше, Трансильвании, Литве и Ливонии; Швеции и Дании, расположенных между Северным океаном и Балтийским морем; в Империи и обширных имперских княжествах Верхней Германии, в пяти верхних и нижних союзных кантонах, Клеве, Вестфалии, Фрисландии; в нижних странах Нижней Германии, обычно называемых Фландрией, Брабантом, Зеландией и Голландией и состоящих из семнадцати Объединенных Провинций.