Читать книгу "Испания. История страны - Хуан Лалагуна"

КОНЕЦ ДИНАСТИИ ОМЕЙЯДОВ

Политический крах Омейядского халифата был предсказуем. Как уже отмечалось, местные социальные и политические силы никак не могли достичь согласия относительно власти, что продлило бы существование халифата. Омейяды помогли Абд аль-Рахману I основать в 756 году первый независимый эмират, однако успех его правления опирался на военные победы над неверными, значительные трофеи для армии и жестокое подавление протестов и инакомыслия. Вероятно, осознавая шаткость своего положения, Абд аль-Рахман I не стал окончательно порывать с Багдадским халифатом и продолжал признавать его религиозное господство. В то время как аль-Хакаму I приходилось поднимать налоги, чтобы оплачивать постоянную армию, Абд аль-Рахман III на пике военной мощи, владея невообразимыми богатствами, по словам современников, был первым, кто провел денежную девальвацию, предположительно чтобы справиться с ростом расходов на военные нужды. Летописцы также отмечали его оторванность от подданных и разверзающуюся пропасть между чиновниками и военной элитой, что отталкивало арабскую знать от центральной власти. Аль-Мансура в этом направлении унесло еще дальше: единственной основой его власти была поддержка Хишама II, и лишь военные успехи и помогали удерживаться на престоле. Он реорганизовал армию, покончив наконец с родовой структурой и вербуя все чаще берберов из Северной Африки, наемников и рабов, в том числе христиан из Северной Европы. Трофеи и дань, которая взыскивалась с северных королевств, не могли поступать бесконечно, и аль-Мансур за пятьдесят с лишним походов, несомненно, достиг предела. Более того, основание Фатимидского халифата в Кайруане в 909 году увеличило расходы на охрану побережья Гибралтарского пролива и, вероятнее всего, сократило приток африканского золота, которое стекалось до этого в Кордову. За двадцать лет после 969 года, благодаря торговле с Византией, Кайруан вырос настолько, что стал больше Кордовы и Багдада вместе взятых. Сын аль-Мансура не мог состязаться с отцом в военных победах, а попытка Санджула выдвинуть себя преемником Хишама II стала последней каплей, которая смыла видимость династической законности при правлении Омейядов. Ввиду отсутствия сильного и победоносного правителя, аристократия Кордовы свергла последнего из халифов, Хишама III, и упразднила этот пост. Аль-Андалус раскололся на отдельные маленькие государства (тайфы), образовавшихся вокруг главных городов, как правило, под властью сильной знати и военных командиров. Солдаты-рабы и слуги халифата, вероятно, поселились в Альмерии, Валенсии и Дении (куда входили Балеарские острова); берберы в большинстве своем отправились в Малагу, Альхесирас, Гранаду и Ронду; а мусульманская аристократия, состоявшая из арабов и местного населения, осталась в центральных и южных городах.

Мосарабский стиль: вид церкви Сан-Мигель-де-Эскалада с арками в форме замочной скважины или подковы

Закат Кордовского халифата Омейядов не был концом мусульманской Испании. Большинству тайфов удалось просуществовать два века, а королевство Гранада (занимающее территорию современных провинций Малага, Гранада и Альмерия) не принимало христианство до 1492 года. В действительности испано-мусульманская цивилизация достигла нового расцвета в период с XI по XIV век. Культурная и художественная монополия Кордовы вызвала у некоторых дворов страстное желание превзойти достижения Омейядов. В своем новом дворце Альхаферия во второй половине XI века аль-Муктадир, правитель Сарагосы, воплотил самые искусные и сложные формы декоративной архитектуры. Хиральда и Золотая башня (Торре-де-Оро) в Севилье построены в том же веке. Альгамбра (al-hambra — «красный»), отлично сохранившийся символ испано-мусульманской культуры, относится к XIII-XIV векам.

Однако раскол дорого обошелся мусульманской Испании: не имея возможности или желания действовать совместно против растущего давления с севера, она потеряла военное преимущество перед своими христианскими соседями. До 1031 года северные королевства были вынуждены платить мусульманам большую дань. Теперь настала очередь христиан регулярно совершать набеги на мусульманские государства для сбора дани. Когда давление достигло предела, мусульманской Испании пришлось просить помощи у Северной Африки, в 1085 и в 1146 годах.

В 1085 году Толедо сдался Альфонсу IV, королю Леона и Кастилии. Правитель Севильи попросил военной помощи у берберов-альморавидов Северной Африки, которые не только одержали победу над Альфонсо в битве при Залаке (недалеко от Бадахоса) в 1086 году, но и сместили правителей тайфов и восстановили политическое единство Аль-Андалуса, которое продлилось до 1144 года, когда в очередной раз страна распалась. Вскоре произошло вторжение Альмохадов — снова берберы, которые вошли в Аль-Андалус в 1146 году и восстановили порядок, а затем были разбиты объединенными христианскими армиями при Лас-Навас-де-Толоса в 1212 году. После битвы при Лас-Навас северные королевства смогли продолжить осуществление плана по ослаблению господства мусульман в Испании и к 1266 году почти выполнили эту задачу, за исключением королевства Гранада, восстановленного в 1238 году сирийцем из династии Насридов, Мухаммедом I, который смог сохранить власть, будучи вассалом Фердинанда III.

Подъем христианской Испании

Когда Омейядский халифат прекратил существование, поселения вдоль Кантабрийского побережья и подножия Пиренеев едва начинали отделяться от защищающих их гор в поисках пространства для растущего населения. Во времена римского и вестготского владычества горные жители оставались вне основного потока событий, изолированные в своих родовых поселениях и узких долинах, занятые животноводством и сельским хозяйством. Порой они спускались в богатые долины Дуэро и Эбро, чтобы разграбить низины. Римляне довольствовались номинальным подчинением и не видели никакой пользы в полном порабощении горцев. С другой стороны, вестготы поселились гораздо ближе и потому более внимательно следили за горными племенами.

Приход мусульман вытеснил вестготскую элиту в Кантабрийские горы и долины Астурии и Галисии, за горную цепь, которая бежит вдоль побережья и разделяет Испанию на «влажную» и «сухую». Дополнительный приток населения в эти земли, должно быть, заставил людей двинуться в единственном возможном направлении, к югу, вдоль северных притоков реки Дуэро — Эслы и Писуэрги. Так возник первый очаг независимости от Аль-Андалуса, стремящийся к расширению. Люди перебирались на незаселенные территории, а очень медленный темп миграции на юг может быть связан с их малочисленностью.

КОРОЛЕВСТВО АСТУРИИ И ЛЕОНА

Легенды об астурийско-леонской монархии связывают ее первого правителя Пелайо с королем Родерихом — его внуком и преемником, который был избран членами королевской семьи и правящей элитой вестготского королевства Толедо, искавшими укрытие от исламских завоевателей на севере. Пелайо в 722 году нанес первое символическое поражение маврам у Ковадонги, в самых глубоких горных ущельях Европы, благодаря духовной поддержке святого Иакова, и поднял знамя сопротивления завоевателям. Молитвы помогли и в сражении с халифом Абд аль-Рахманом при Симанкасе в 939 году и привели к внезапной смерти аль-Мансура в 1002 году — как поговаривали, смерть стала карой за разграбление собора Святого Иакова и города апостола (Сантьяго-де-Компостела) в 997 году. Жители Леона, оказавшиеся в тяжелом положении, испытывали сильную потребность в вере. Версия победителей была немного иной: Ибн-Хайян (987-1076), сын одного из секретарей аль-Мансура, признавал, что храм апостола имел для всех христиан такое же значение, как Кааба в Мекке для мусульман. Относительно права получить обратно отнятые земли Ибн-Хайян был куда сдержаннее: северные бунтари, по его словам, просто «тридцать варваров, забравшихся в горы», которые непременно должны умереть!