Читать книгу "Великая война без ретуши. Записки корпусного врача - Василий Кравков"

3-я гренад[ерская] дивизия была сегодня взята в подкову чуть ли не двумя корпусами австрийцев и отступила без поддержки из-под Замостья в беспорядке, обоз почти весь сокрушен, начальник дивизии Добрышин был осыпаем снарядами, неизвестно где он сейчас (вечер) со штабом. Мортиры и гаубицы у австрийцев здорово действуют, у нас же их очень мало; кроме того, у австрийцев — какие-то ручные пулеметы, и они осыпают нас снарядами, действуя сильно на моральное состояние войск.

Командир Сибирск[ого] грен[адерского] полка убит. Приехавшие наши штабные на автомобилях из-под Машова (правый фланг) говорят о больших (!) своих успехах, потери нашего корпуса исчисляют около 1000 чел[овек], у австрийцев же — 3000 чел[овек]. Начальник штаба 46-й п[ехотной] див[изии] уверяет, что мы, рассчитывая встретить лишь 2-й и 10-й корпуса австрийцев, неожиданно увидали переброшенный еще 11-й корпус. Приводят много пленных солдат и офицеров, исчисляют всего до 500 будто бы чехов[…]

Ко мне прибыл 351-й подвижн[ой] неприданн[ый] к дивизии госпиталь; расположил его за городом при въезде в кирпичном заводе; перевязано до 400 чел[овек] ранен[ых]. Проезжая городом, наблюдаются душераздирающие картины насильного выселения к северу женщин и детей еврейских; евреи низко кланяются; жалуются, плача, на солдат, что они разносят дома, требуя хлеба и друг[их] предметов необход[имост] и; окна в домах заколочены; траурный вид; умилительна также картина кормления евреями на пути наших раненых. Адская работа врачей Астраханского полка[37] и Фанагор[ийского][38]. Наши военачальники неуменьем своим доведут, мне кажется, наших солдат до деморализации, когда они, как легавые собаки от плохого стрелка, будут от них бегать… […]

12 час[ов] ночи. До сего времени с 4 часов утра не имеется никаких сведений, где находится Добрышин с своей 3-й грен[адерской] дивизией. Добрышина причисляют к «автомобильным» генералам и обвиняют его в том, что он из соревнования не дал двух батарей, ч[то]б[ы] устранить отход своего соседа генерала Парского. Взаимной выручки в войсках нет никакой. Передают, что 16-й корпус был в положении зрителя и смотрел лишь в бинокли, как трепали австрийцы Гренадерский корпус, не стукнувши пальцем о палец, ч[то]б[ы] ему помочь.

Разведывательная] служба у австрийцев в сравнении с нашей доведена до совершенства; причина — евреи, к[ото]рым за шпионство больше платят, чем мы, да и евреям у австрийцев лучше живется, чем у нас. Сеяли мы ветер — пожинаем теперь бурю. […]

15 августа. Измаявшись за весь день, около 12 час[ов] ночи заснул весьма крепко, едва довалился до кровати; но около 2-го был разбужен непрерывной трескотней, показавшейся мне спросонья как будто треском разваливающихся стен и потолка дома; оказалось — это была стрельба пачками возле штаба его охранной роты с своими же, принятыми ей за австрийцев (кто-то только крикнул, что идут австрияки, и сразу все обратились в безумных, расстреливая друг друга)[39]; пальба продолжалась] минут 10. Поднялась страшная суматоха; мой адъютант тотчас же вскочил, оделся и взволнованным] выбежал вон; мне так не хотелось вставать, что, повернувшись на другой бок с прекращением перестрелки, скоро же заснул. По ночам небезопасно становится выходить далеко от квартиры, рискуя быть принятым за неприятеля и быть своими же подстреленным.

В 8 часов утра предоставленный каждый своей самопомощи по движению и упряжке обозов догадался, что наступил момент к позорному нашему отступлению на север — на Красностав[40]. Штабные[41] наши пакостники (исключаю порядочн[ого] человека — инспект[ор] а артиллерии Коханова[42]) в растерянности поджали свои хвосты. О часе выступления обычно не оповещает никто… Наигрустнейшая картина массового переселения евреев с своим скарбом и детьми к северу; плач, крики отчаяния… Постыдная картина нашего бегства; стыдно было смотреть на евреев и выселяющихся обывателей. Зуев сбавил своего куражу; при встрече в автомобиле с частью варшавцев[43] даже, против обычного, не поздоровался с ними (не до того!). […]

16 августа. Продолжается прекрасная сухая погода. Встали рано и ожидаем распоряжений командующего] армией трогаться с места и[ли] оставаться пока здесь. Тысячи всяких распоряжений летят от маленького до большого начальства, и все они не считаются с физиологической природой тех живых сил, к[ото]рыми призваны управлять. Люди измучены, впереди еще много трудностей, предстоит проходить по опустошенным загрязненным местам с загаженными источниками воды, люди в долгом ожидании горячей пищи удовлетворяют] чувство голода незрелыми яблоками и грушами; массы павших трупов; как еще хранит нас Господь от всяких эпидемий, но думается — быть беде!

Нерадостные вести о беспорядочном отступлении полков 3-й гренад[ерской] дивизии. Плохие действия ее начальника До- брышина… Провели еще несколько сотен пленных чехов и славян, как они, так и их раненые высказывают удивление, что не видят наших сил[44], — охотно нам сдаются. Их пули меньше причиняли нам вред, чем наши (остроконечн[ые]) им. С вечера до утра эвакуировано из Красностава наших до 900 раненых, большей частью не тяжелые, а с повреждениями] рук и ног пулями. У солдат наших не хватает патронов и снарядов[45]. Ой, перегнут палку наши вояки своими отступлениями да отступлениями, плохо учитывая психику сражающихся и преобладающее значение моральных сил над материальными…

До сего времени с выхода из Москвы не получил ни одного письма от своих, и не я один, но и многие. Обстоятельство многих очень удручающее: из-за пресловутого секретничания нельзя лишать нас существенного] душевн[ого] подспорья из дому… От штабных хунхузов своих продолжаю получать неприятности; ч[то] б[ы] им больше было свободы — отделили от штаба на расстояние целого перехода чуть ли не все управления штаба, была попытка отделить и корпусн[ого] врача!! Много офицеров и врачей бродят в Красноставе, разыскивая свои части. Часов лишь около 11 пришло распоряжение двигаться опять на Избищ; сели за стол — обедать; душевное настроение у наших Мольтке было приподнятое, они уверены, что австрийцы теперь у нас будут окружены: Замостье они оставили и идут на север к западу от Красностава. Этому отряду противопоставлена 3-я гренад[ерская] дивизия, не вполне еще собранная — для восстановления своего реноме. Остальные наши силы корпуса должны наступать на юг, а далее к югу будто бы успешно охватывают австрийцев наши 19-й, 5-й и 17-й корпуса. Не верится мне, чтобы мы могли перехитрить австрийцев. […]