Читать книгу "Хазары. Таинственный след в русской истории - Вячеслав Манягин"

Нам стало не по себе. Мы знали, что сильный ветер с моря нагоняет воду на высоту до 2 м. Эти «ветровые нагоны» часто бывают причиной гибели охотников или зазевавшихся пастухов. К счастью, ветер на этот раз был не сильным, и мы успели свернуть палатку, нагрузить машину и дождаться Федотыча, который, когда вода залила его пятки, сообразил, что ради спасения собственной и нашей жизней надо пощадить уток. Он явился тогда, когда луговина вокруг машины покрылась зеркальной гладью воды, и, не теряя ни минуты, вскочил в кабину. Вода была нам не страшна, но хуже всего было то, что размокшая земля превращалась в грязь и машина могла в любой момент увязнуть, а тогда наши шансы на опубликование результатов экспедиции уменьшались до минимума. Федотыч проявил мастерство, доходившее до виртуозности. Машина ковыляла через лужи, почти фантастически обходила глубокие места, выкарабкивалась из топей и даже форсировала широкую ложбину, не замеченную нами, когда мы ехали к морю посуху, но за эти несколько часов ставшую водным барьером. Наконец, мы обогнали воду, и и машина поехала на обычной скорости. У меня было достаточно оснований для того, чтобы убедиться в мужестве и выдержке спутников.

Но одновременно появилась мысль — а как спасались от нагонов воды хазары, у которых не было автомобилей-вездеходов? Конечно, на лошади уехать от воды легче, чем на машине, потому что лошадь пройдет там, где автомобиль увязнет, но овцам это трудно, да и жить под вечной угрозой затопления как-то неуютно. Не значит ли это, что на плоских берегах бесполезно искать оседлые поселения, а следовательно, и тот порт, ради остатков которого мы заехали на морское дно? Очевидно, что в Средние века люди как-то устраивались, но как? Да и как непохоже это обсохшее побережье на цветущие луга и заросли дельты! Если хазары обитали вокруг бугра Степана Разина, то восточная равнина была для них столь же неприглядна, как и западные степи.

Полный подобных мыслей, я прибыл в Астрахань и простился с моим новым другом А. А. Алексиным, условившись, что статью о Хазарии мы напишем совместно. Он оставался еще на месяц на залитых солнцем берегах Волги, а я стремился под дождь, моросящий над Невой, чтобы за зиму совершить новое путешествие, на этот раз не в пространстве, а во времени.

Глава 3

Доклад в географическом обществе

Теперь уже не было речи о неудаче. Наоборот, количество находок стало вызывать сомнения среди моих коллег. Злые языки стали называть найденного хазарина татарином, но сосуд, прошедший реставрацию, и фотографии погребения in situ (на месте) исключали все сомнения. Деньги на новую экспедицию были ассигнованы без ограничений.

Одно только огорчало меня: археологи совершенно не заинтересовались тем, что мне казалось наиболее ценным — ландшафтными наблюдениями. Это казалось им просто географической беллетристикой, а мысли насчет изменений климата в историческое время — научно-популярной фантастикой. Поэтому мы с А. А. Алексиным поставили совместный доклад на Отделении этнографии Географического общества, где аудитория состоит из представителей разных специальностей.

Название доклада определяет характер аудитории. В Общество люди приходят не по служебной обязанности, а после напряженного рабочего дня и только тогда, когда считают тему действительно интересной и важной. Поэтому выбор названия — дело крайне ответственное, и можно потерпеть крушение перед пристанью, что всегда особенно досадно. После долгих сомнений мы решили назвать наш доклад так: «Палеогеография Волжской Хазарии и изменения климата за исторический период» — и достигли успеха.

В зале совета Общества в назначенное время мы увидели многих ученых. Сначала мы дали сводку наблюдений, сделанных в полевой сезон, а затем поставили проблему возможности восстановить колебания увлажнения степной полосы Евразийского континента за две тысячи лет и даже несколько больше. Для этой цели было необходимо соединить уже описанный принцип гетерохронности увлажнения полярной, лесной и степной зон и исторические сведения о передвижении народов, живших на территории Советского Союза и Монгольской Народной Республики, с привлечением данных истории соседних стран. Такой широкий охват мог быть осуществлен только на базе синхронистического метода. При этом изменения уровня Каспийскою моря можно было использовать как своеобразный барометр, указывающий на тенденцию климата степи к увлажнению или усыханию.

Мы исходили из следующего положения: зеленая степь, пересеченная лесистыми горными хребтами, кормит огромные стада животных. Могучие кочевые народы — хунну, тюрки и монголы, — которые довели скотоводческое хозяйство до совершенства и стали известны всему миру, жили именно в этой степи. Сила и слава кочевников были прямо пропорциональны количеству их скота, которое определялось пастбищной площадью и запасами кормов, а последние зависели от дождей, выпадавших в степи. Уменьшение осадков вело к наступлению пустыни на север, увеличение — влекло тайгу на юг, и, кроме того, глубокие снега мешали животным добывать зимой подножный корм, что грозило массовой гибелью скоту (джуты). Трудно сказать, что было для кочевников хуже.

Неоднократно делались попытки объяснить завоевательные походы Аттилы и Чингисхана ухудшением природных условий в степи. Но эти попытки не дали результатов, и не случайно. Успешные войны кочевников и вторжения в Китай, Иран, Европу совершали не скопища голодных людей, искавших пристанища, а дисциплинированные, обученные отряды, опиравшиеся на богатый тыл.

Поэтому эти события, как правило, совпадали с улучшением климата в степи. Ухудшение же было причиной выселения кочевников мелкими группами, обычно оседавшими на степных окраинах. Такие неэффектные передвижения выпадали из поля зрения историков и географов, обращавших внимание на события мирового значения, и отсюда возникла путаница, при которой сопоставление исторических событий и явлений природы казалось бессмысленным. На самом же деле, установив два типа передвижений кочевых народов, мы можем сопоставить их с увлажненностью степной зоны без каких бы то ни было натяжек. Тем самым, но обратным ходом мысли, можно восстановить изменения климата за те три тысячи лет, история которых известна по письменным источникам. Этот новый подход к фактам основан на синтезе нескольких наук: географии, климатологии, истории, археологии и этнографии. Он не имеет ничего общего с «географическим детерминизмом» Монтескье и Л. Мечникова, которые сводили объяснение исторических событий и «духа народов» к географическим факторам.

Мы устанавливаем только эластичность границ ландшафтных зон в зависимости от климатических колебаний и рассматриваем этническую среду как показатель, чутко реагирующий на изменение внешней среды, т. е. природы.

Благодаря такому подходу удалось установить, что пространство степей, служивших экономической базой для кочевого хозяйства, то сокращалось, то снова увеличивалось, и причина этого лежит и атмосферных явлениях, зависящих от степени активности солнечной радиации.

Затем мы произвели реконструкцию изменений климата и колебаний уровней во внутренних бассейнах Каспия, Арала и Балхаша и получили стройную картину, первую часть которой я привожу здесь, поскольку она имеет прямое отношение к хазарской проблеме. Это, конечно, не текст доклада, потому что многое за истекшие пять лет удалось уточнить и прояснить, но принцип подхода выдержал испытание временем и критикой коллег, так же как и форма изложения, избранная нами.