Читать книгу "Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования 1941-1944 - Александр Гогун"

13 января 1944 г. приказом Ставки ВГК ЦШПД вообще был упразднен.

Автономия УШПД была вызвана затяжным личным конфликтом между первым секретарем ЦК КП(б)У Хрущевым, курировавшим деятельность УШПД, и первым секретарем ЦК КП(б)Б Пономаренко. Хрущев в советской системе власти и официально, и неофициально обладал куда большими полномочиями, нежели Пономаренко, и, кроме того, по характеру был более гибким человеком. В естественном для номенклатурщика желании увеличить собственные полномочия, Хрущев вывел Украинский штаб из-под влияния партийца-конкурента. Кроме того, УССР всегда была второй по значимости республикой СССР и, возможно, особый статус УШПД был своеобразной «костью» Сталина автономизму украинских аппаратчиков.

Среди всех региональных и республиканских штабов УШПД был наиболее крупным — в середине 1943 г. штатная численность УШПД составляла 143 единицы, в том числе высшего, старшего и среднего комсостава — 90, младшего комсостава и рядовых — 2, вольнонаемных — 51[66]. Однако, как будет показано далее, численность украинских партизан на протяжении всего периода оккупации была существенно ниже численности партизан Белоруссии и России. Дело было в том, что высшее руководство СССР рассматривало республиканские штабы партизанского движения не просто как военные, а как военно-политические организации — имеющие размер в соответствии с политической значимостью республики или региона. Поэтому, в частности, иногда численность работников штабов прибалтийских советских республик была сопоставима с численностью партизан, действовавших на соответствующих территориях, подотчетных этим штабам.

Возвращаясь к Украинскому штабу, можно отметить, что приказ о независимости УШПД от ЦШПД был завершающим шагом. Фактически, благодаря покровительству Хрущева, УШПД оставался автономным до весны 1943 г. Отчасти поэтому эффективность советской партизанской войны на территории Украины была выше, чем в Белоруссии или России.

Дело было в том, что П. Пономаренко не обладал качествами военного руководителя. По словам заместителя Т. Строкача диверсанта Ильи Старинова, кадровый политработник Пономаренко «и ротой не командовал, и не кончал военной Академии. Белорусскими партизанами “командовал” начальник БШПД П. З. Калинин, которому в Красной армии и взвода не доверили бы, а ему поручили командовать армией, численность которой в 1943 г. превысила 100 тысяч вооруженных партизан. (…) Планы операций, разрабатываемые ЦШПД и подчиненными ему штабами партизанского движения, не были планами организованных военных действий, а скорее напоминали постановления парторганов по проведению посевных и уборочных работ… П. К. Пономаренко был таким сталинской закалки партократом, который считал, что он все знает и все умеет»[67].

Строкача можно описать несколько по-другому.

Представитель Ставки ВГК в УШПД капитан Александр Русанов заявил на допросе в немецком плену о «менеджерских талантах» командира украинских партизан:

«Строкач умеет завоевать авторитет и у больших, и у малых начальников. Сталин очень любит и ценит Строкача, часто звонит ему по телефону и присылает подарки»[68].

Если аутентичные документы о личных взаимоотношениях между главами ГКО и УШПД не дошли до исследователя, и, следовательно, такие данные могли являться выдумкой Русанова, то характеристика Строкача как гибкого человека и осмотрительного руководителя полностью подтверждается материалами его личного дела. Украинец Тимофей Строкач родился в семье крестьян-бедняков в селе Астраханка Ханкайского района Уссурийской области в 1903 г. (родители переехали на Дальний Восток с Киевщины в 1899 г.). Там он закончил 3 класса сельской школы, а после смерти отца, убитого, по сведениям самого Т. Строкача, «террористической бандой как организатор сельскохозяйственной коммуны», будущий глава УШПД работал по найму, в том числе сезонным чернорабочим, а в 1924 г. добровольно пошел в погранвойска ОГПУ. Тимофей Строкач окончил погран-школу в Минске (1925–1927), где получил специальность «командир погранвойск ОГПУ». В 1932–1933 гг. обучался на курсах командного состава в Высшей пограншколе НКВД в Москве, получив специальность «общевойсковой командир войск НКВД». Всю свою карьеру Строкач сделал в пограничных войсках НКВД, пройдя путь от простого солдата — на Дальнем Востоке (1924) до заместителя наркома внутренних дел УССР (1940–1942). В одной из послевоенных характеристик ЦК КП(б)У значилось, что этот пост Строкач получил «как один из лучших и способных командиров пограничных войск НКВД, имеющий большой опыт оперативной и чекистской работы…»[69] В 1940 г. Строкач был награжден орденом Красной Звезды, вероятнее всего, за операции против националистического подполья в Западной Украине, а в 1942 г. — орденом Ленина за деятельность по организации партизанской борьбы[70].

Кроме удовлетворительных качеств характера и квалификации войскового командира и руководителя, глава УШПД обладал личным опытом, ценным для руководителя партизанских формирований. В течение 35 дней — в сентябре-октябре 1941 г., попав с группой руководителей и сотрудников НКВД УССР в окружение, Строкач с боями вывел 338 человек в советский тыл по оккупированной немцами территории. По некоторым данным, именно за «операцию спасения», в том числе наркома Василия Сергиенко, Строкач и получил упомянутый орден Ленина[71].

Помимо независимого от ЦШПД руководства, автономия украинских партизан проявлялась и на другом уровне. В отрядах и соединениях УШПД не было особых отделов, имевших сквозное подчинение НКВД-НКГБ (с апреля 1943 г. НКВД и НКГБ вновь были разделены, особые отделы перешли в ведение НКГБ). Против особых отделов в партизанских формированиях выступил Никита Хрущев и был поддержан Строкачем. В тех отрядах, где особые отделы все же существовали, они подчинялись не НКВД-НКГБ, а командиру отряда или напрямую УШПД, согласовывавшем инструкции по ведению контрразведывательной работы с НКВД УССР[72]. Функциями «особистов» являлась борьба с проникновением агентуры противника (контрразведка) и проверка личного состава партизанских отрядов на политическую благонадежность. Однако, несмотря на отсутствие особых отделов НКВД-НКГБ, каких-то выдающихся успехов в агентурной разработке соединений УШПД немецкая сторона не достигла. Не были украинские красные партизанские командиры в 1943–1944 гг. замечены и в нелояльности советской власти. С другой стороны, очевидно, что наличие в отрядах независимой репрессивнокарательной и контролирующей структуры могло бы вселять неуверенность в партизанских командиров, сковывать их инициативность и подрывать армейский принцип единоначалия, который и без того подрывался наличием в отрядах комиссаров. Таким образом, представляется, что отсутствие «особистов» как своеобразного «недремлющего ока НКВД» положительно сказалось на эффективности оперативного применения партизанских формирований УШПД.