Читать книгу "Мэри и ведьмин цветок - Мэри Стюарт"

Мадам Мамблчук открыла следующую дверь:

– Второй класс. Здесь обучают, как стать невидимкой.

Эта классная комната выглядела вполне обычной. В огромные окна бил яркий солнечный свет. За учительской кафедрой висела доска – почему-то красного цвета. Надписи были сделаны желтым мелом. Перед ней рядами стояли парты, штук тридцать, наверное. Комната была совершенно пуста.

Мэри уже хотела спросить, куда все подевались, но мадам Мамблчук удовлетворенно заметила:

– Я вижу, занятия идут полным ходом. Стопроцентная посещаемость. Весьма похвально. И заклинание отличное. Не хотите попробовать, мисс Смит?

Директриса указала на красную доску. Желтая неразборчивая надпись шла из угла в угол, к тому же была на иностранном языке.

Самоуверенность Мэри как ветром сдуло.

– Не знаю… наверное, в другой раз… спасибо, – промямлила она и открыла было рот, чтобы спросить, так куда же все подевались, как в классе начали происходить чудеса, затмившие все, что Мэри видела до сих пор.

Прямо напротив нее, где мгновение назад была только красная доска за пустой кафедрой, появился неясный силуэт. Всего лишь тень, призрачный контур на фоне солнечного света из окна. Постепенно бесцветное облако сгустилось, и в воздухе проступила улыбка на приятном мужском лице. И вот он уже здесь, стоит за кафедрой, положив руку на книгу, открытую перед ним на столе. В другой руке мужчина держал белый прутик, в котором Мэри опознала волшебную палочку. Время от времени палочка издавала шипение, а из ее конца вылетали и шлепались на стол, как капли воды из неисправного крана, зеленые искорки.

– Доктор Ди, это мисс Мэри Смит, – представила ее директриса. – Она только что поступила в колледж, и я уверена, из нее выйдет толк. Она весьма искушена в простейших видах магии. Ее родители – оба, доктор Ди! – обучались в Гормбридже!

– Превосходное начало! – воскликнул доктор Ди. Его глаза блестели. – И какое восхитительное имя. Как поживаете, мисс Мэри Смит?

– Спасибо, а вы? – ответила Мэри. – Только не в Гормбридже, а в Кембридже…

– Ах уж эти местные различия в произношении, – отмахнулась Мадам, внимательно изучая пустой класс. – Разве вы не видите, доктор Ди?

Доктор, проследив за ее взглядом, сначала удивился, затем всмотрелся и наконец воскликнул:

– Вы… вы… и вы, Гризель: сосредоточьтесь! Соберите внимание! Я отлично вижу вас. Всех трех.

Комната утопала в ярком солнечном свете, чистая и пустая, но стоило доктору произнести эти слова, как Мэри почудилось, будто она видит за партами неясные силуэты трех девушек или женщин, в длинных просторных одеяниях, похожих на халаты. В ладонях девушки сжимали стеклянные шары. А затем фигуры снова растворились в солнечном свете.

– Можете прочесть? – спросил доктор Ди, указывая палочкой на формулу, написанную желтым мелом на красной доске. Из конца палочки с шипением вырывались зеленые искры, а желтые слова плясали на доске, словно мошки. – Ах, простите, забыл выключить. Вот так. Пишу я не очень разборчиво, но надеюсь, вы прочтете. Это мое собственное заклинание, – добавил он задумчиво, – и некоторые мои ученики считают, что оно проще классических.

– Действительно простое, – слукавила Мэри – ей так хотелось быть вежливой!

– Правда? – Доктор выглядел польщенным. – Конечно, оно не такое надежное, как заклинание старины Мерлина или профессора Фауста, но время не стоит на месте, и некоторые современные материалы противятся старым за- клинаниям. На бархат они действуют безотказно, чего не скажешь о синтетических тканях или ацетатном волокне – их ангельски трудно растворить.

– Я сама ношу нейлон, – заметила Мэри.

И кто ее тянул за язык? Доктор Ди просиял:

– Неужели? Тогда приступим немедленно! Держите. Лишнего шара у меня нет, но сойдет и это.

Он протянул Мэри стеклянную чернильницу, на три четверти наполненную чернилами. Мэри замешкалась, но Мадам кивала и улыбалась, а доктор Ди рвался в бой. «Чем я рискую?» – подумала Мэри и послушно взяла чернильницу. На ладонях еще ощущался липкий сок фиолетового цветка.

– Итак, – сказал доктор Ди, – вы знаете, что делать. Медленно и отчетливо произнесите слова заклинания, затем посмотрите на чернила и сосредоточьтесь. Дальше сами. Не важно, что на вас нейлон, у такой юной и талантливой все получится.

Поднимая чернильницу, Мэри ощутила, как натянулся вокруг шеи Тиба поводок из пальмового волокна, которое дал ей старый Зеведей. Маленький черный кот сидел на краю кафедры и не отрываясь смотрел на пустые парты, а его черная шерсть стояла дыбом. На Мэри он не обращал никакого внимания.

– Он их видит? – спросила она.

– Коты все видят. Поэтому они так ценятся в нашем ремесле, – объяснил доктор Ди. – Из всех фамильяров – жаб, сов, мышей – никто не сравнится с черным зеленоглазым котом. А ваш кот – венец творенья, перл создания, услада для глаз, не правда ли?

– Да, конечно, – согласилась Мэри. Когда она вернется домой, то обязательно посмотрит все эти умные слова в словаре. Впрочем, догадаться о смысле сказанного было несложно – доктор Ди не сводил с Тиба восхищенного взгляда.

– Редко встречаются абсолютно черные коты. Красавец, невероятный красавец! А теперь передайте мне поводок, мисс Смит. Если кот дернется, нарушится концентрация и вы ничего не увидите. Или увидите что-нибудь ненужное. – Засмеявшись собственной шутке, он снял поводок с руки Мэри и показал палочкой на красную доску. – Итак, мисс Мэри Смит из Гормбриджа, кто не спрятался, я не виноват!

Глава 7

Ведьма по небу летит, ухмыляется

В конце концов Мэри справилась. Доктор Ди прочел заклинание вместе с ней. Впоследствии она пыталась вспомнить слова, но так и не смогла. Как только было произнесено последнее слово, Мэри опустила голову и уставилась в чернильницу.

Поначалу это были просто чернила, маслянистая темно-синяя жидкость, чуть выше у бортиков, словно хотела перелиться через край. На поверхности, на тонкой пленке, осела пыль, как будто чернила были не жидкими, а твердыми, словно стекло. И как в стекле, в них отражалась классная комната, только крошечная и четко прорисованная, настоящая миниатюра. Сияющие окна в виде загнутых полос света, крашеные стены, красная доска, и поверх всего – ее собственное изображение, такое же маленькое, как и все остальное, на искривленной поверхности чернил.

Мэри всматривалась, деталь за деталью, в лицо, которое только вчера изучала так пристально в зеркале, от всей души желая, чтобы случилось хоть что-нибудь.

Вот оно и случилось. Маленькая фигурка стала ярче, а комната, напротив, померкла, обесцветилась, как бывает, когда картинка выходит из фокуса. Изображение дрогнуло, смазалось и начало уменьшаться, пока не затерялось на дне глубокой шахты. Именно шахту напоминала теперь чернильница. Мэри казалось, она склоняется над глубоким колодцем, руки вцепились в парапет, а она всматривается в собственное отражение, которое мерцает в клубящейся тьме.