Читать книгу "Моя бабушка - Лермонтов - Маша Трауб"

У бабушки на границе участка росла крапива. Это была даже не крапива, а крапивище. Просто чаща крапивы. Двухметровые кусты. Поскольку крапива служила главным орудием наказания – если девочка плохо развесила белье или не уследила за вареньем, то ей по попе доставалось или мокрым вафельным полотенцем, или крапивой. Я предпочитала крапиву – жжет сильнее, чешется, но проходит быстрее. От полотенца еще ночь будешь на животе спать. Иногда на нашем участке появлялась соседка и показательно срывала несколько стеблей. Она не успевала выйти из наших ворот, как у нее дома царил идеальный порядок. И было развешено белье. И накормлены куры. И двор подметен.

Бабушкина крапива считалась не только самой «болючей», но и самой лечебной. Я помню, как к бабушке приходила Варжетхан, голыми руками срывала несколько стеблей, усаживалась на стульчик во дворе и хлестала себя этой крапивой по ногам. Считалось, что крапива лечит от ревматизма и заболеваний суставов.

Сама Варжетхан в своем палисаднике выращивала кактусы. В нашем селе кактусов не было и в помине. Никто и не знал такое растение. Где Варжетхан брала кактусы – неизвестно, но они у нее разрастались до размеров пальмы. Был один кактус, который дорос выше крыши – тонкий, колючий росток, прислонившийся к шиферу. Бабушка часто отправляла меня к Варжетхан с поручениями, и я каждый раз с ужасом проходила мимо палисадника знахарки. Да и все остальные женщины, которые ходили к Варжетхан, пробегали мимо палисадника пулей. Там росли кактусы разных размеров и разных форм. Разлапистые, с мелкими колючками и с крупными. С шапками вместо цветов и без. Варжетхан своим палисадником наводила ужас и не оставляла сомнений в том, что она настоящая колдунья, которая может предсказать будущее, нагадать сына и отварами вылечить от любой женской хвори.

Для своих секретных снадобий Варжетхан использовала бабушкин палисадник, о чем никто не знал. У бабушки рос огромный цветок алоэ, к которому вообще никто не имел права приближаться. Там же росли другие лечебные травы, неприметные, куцые с виду.

– Почему ты у себя их не выращиваешь? – удивлялась бабушка.

– У меня репутация, а тебе, с твоей тяжелой рукой, уже все равно, – смеялась знахарка.

Бабушка все-таки не могла смириться с тем, что у нее тяжелая рука, и не оставляла попыток заняться садоводством. Она попросила маму прислать ей семена из Москвы. Самые лучшие. Мама, ничего не смыслившая в цветах, просто поехала на рынок в Подмосковье, где бабули торговали семенами, и набрала всего понемногу. Тогда ярких одноразовых пакетиков, с описанием цветка и инструкцией, как за ним ухаживать, не было. Поэтому мама отправила в посылке несколько газетных кульков, в которые ей щедро отсыпали не пойми чего.

Бабушка, как и все в те годы в селе, была уверена – если что-то привезено из Москвы, то обязательно это что-то будет хорошим. Все соседки собрались и рассматривали семена. Все как одна заявили, что таких семян сроду не видели, хотя вроде бы очень похожи на местные. Но, конечно, если из Москвы, то обязательно экзотические. Сажать семена бабушке помогали тоже все соседки – уж очень им хотелось увидеть невиданные цветы, а то у Марии еще и не вырастет ничего. Первой взошла непонятная трава. Соседки удивлялись – трава странная. На цветы совсем не похожа. Когда трава достигла приличного уровня, одна из соседок, не удержавшись, сорвала пучок, растерла на ладони и попробовала.

– Это ж укроп, только мелкий, – объявила она.

Тут же все соседки стали рвать траву и хохотать – укроп, только какой-то странный. Неужели в Москве такой укроп едят? Его ж даже в салат не положишь. Только детям, чтобы в суп играли – насыпать песок в формочки, присыпать травой и кормить кукол. Над «мэлким» укропом потешались долго и с нетерпением ждали остальных всходов.

Следующими проклюнулись странные ростки, стелившиеся по земле. Они быстро выдали неприглядные цветочки. Как называется цветок, никто не знал. Но поскольку вид растение имело жалкий, то про него быстро забыли.

– Что это? – спросила бабушка у Варжетхан, которая знала про все неприглядные травы и цветы.

– О, это же бегония! – восхитилась бабушкина подруга.

– А почему она такая… страшная?

– Не туда посадили. На самое пекло. А так она красивая. Мне нравятся бегонии.

– А мне нет. Надо мной уже все соседки смеются!

Когда стал проклевываться еще один росток, бабушка не стала рассказывать об этом соседкам, а сразу побежала к Варжетхан за консультацией. У дома знахарки стояла очередь из клиенток – кому погадать, кому отвар дать, и она была занята.

– Я тебе что, природоведение? Сходи в школу и возьми учебник. Там про цветы читай! – отрезала Варжетхан.

Бабушка пошла в сельскую библиотеку и взяла все имевшиеся в наличии книги про цветы. Первым делом она нашла иллюстрацию с бегонией. С книжкой в руке она подошла к грядке и стала искать хоть что-то общее. Общее, несомненно, имелось – строение и форма листьев, однако то, что бабушка видела на картинке, можно было назвать бегонией. А то, что она видела у себя в палисаднике, – нет. Какая-то… недобегония. Даже дети для игры не сорвут.

Но оставалась еще призрачная надежда на тот самый, еще один проклюнувшийся росток. Определить по листьям, что это за цветок, бабушка не смогла. Но образец уверенно рос, даже быстрее, чем ожидалось. И вскоре достиг очень даже приличных размеров. С виду цветок выглядел странно – какая-то палка. Бабушка снова разочаровалась и поливала его, скорее, по привычке. Росток превратился в маленькое деревце, размером с вишню. Так, во всяком случае, описывала его бабушка. Что из него может вырасти, она и предположить не могла.

Зато вдруг, под осень, зацвели флоксы. То, что это флоксы, сомнений не было никаких. Бабушка с тоской смотрела на цветы. Судя по энциклопедии, они должны были пахнуть медом, но они не пахли медом, скорее наоборот. Бабушка считала, что они пахнут… туалетом. Точнее, выгребной ямой. Видимо, у нее была какая-то индивидуальная непереносимость запахов, как иногда бывает с лилиями – кому-то нравится, а кто-то с ума сходит от отвращения.

Так вот, у бабушки такое возникло с флоксами, которые, как назло, цвели пышным цветом, разрастались и вызывали зависть соседок. Те приходили смотреть на флоксы и восторгались запахом. Вот эти цветы – точно московские. Так пахнут, так цветут!

Бабушка уходила на задворки участка, где чудом зацвела ромашка, которую бабушка еще год назад без всякой надежды на успех щедро разбросала где попало. Теперь она смотрела на ромашку и чуть не плакала. Какой из нее садовод-любитель, если она готова взять тяпку и выкорчевать все прекрасные флоксы, лишь бы они уже не пахли. Отчего-то флоксы были посажены в том месте палисадника, куда выходило окно бабушкиной спальни. И запах преследовал ее и днем и ночью.

Ночью бабушка вооружилась тяпкой и выкорчевала все кусты флоксов. Безжалостно. Все списала на меня, внучку. Мол, забежала в палисадник, играя в прятки, и все потоптала. Я пыталась возражать, но бабушка выдала мне рубль на кино и мороженое, так что я покорно стояла, повесив голову, и слушала от соседок причитания, что я пошла в мать и никогда не выйду замуж в селе. А буду жить в городе и есть «мэлкий» укроп.