Читать книгу "Командарм. Позади Москва - Олег Таругин"

– Так точно, помню и знаю.

– Хорошо, Сережа. Как и год назад, у тебя достаточно времени на ознакомление с реальной обстановкой на фронте, доступ открыт в полном объеме. Работай. Только имей в виду – да, ход истории достаточно серьезно изменился, в том числе и с вашей помощью. Но к столице немец, как бы то ни было, по-прежнему прет изо всех сил. «Тайфун» никто ни отменять, ни притормаживать не собирается. Скорее, наоборот, изо всех сил форсировать, поскольку сроки не просто поджимают, а горят ярким пламенем. И то, что на Северном фронте фрица всерьез осадили, ситуации существенно не меняет, увы. Да, по сравнению с нашей реальностью сейчас немец всерьез запаздывает, на некоторых участках фронта больше чем на месяц, но сил у него пока более чем достаточно. Разве что Гёпнер со своей танкогруппой в грядущем наступлении если и поучаствует, то исключительно на вторых ролях – не до того ему сейчас, недавние раны зализывает. Но особо на это не надейся, потому и не расслабляйся. Одно радует – и время, и особенно погода на нашей стороне, сам знаешь, каким был конец осени и зима сорок первого. Вот только и тебе тоже сложновато воевать будет, учитывай это. Вопросы есть?

– Никак нет, Иван Федорович.

– Свободен, работай с информацией. Три дня – не столь уж и много.

– Разрешите идти? – Кобрин подхватил со столешницы форменное кепи.

– Погоди, Сережа. – Роднин внезапно поднялся на ноги и обошел стол, остановившись в полуметре от вытянувшегося по стойке смирно офицера.

– От имени руководства академии и от себя лично, разумеется, поздравляю со скорой женитьбой! Все правильно, майор, офицер Генштаба не должен бобылем ходить. Да и для подчиненных плохой пример – что за командир такой, коль собственную жизнь устроить не может? Так что рад за тебя… в смысле, за вас! И выбор удачный, честное слово. Одним словом, держи ордер, активировать можно хоть сегодня.

Кобрин с искренним удивлением взглянул на протянутый пластиковый прямоугольник.

– Держи, держи, не вечно ж вам по кубрикам мыкаться, то она у тебя в гостях, то наоборот. Пора, так сказать, семейное гнездо обустраивать. Квартира пока служебная, разумеется, после выпуска получите собственное жилье. Удивлен?

– Так точно, удивлен… спасибо!

– Не за что. Иди, готовься. Времени мало, а работы, как водится, полно. Вот теперь точно все, свободен, товарищ майор…

* * *

Итак, Вяземская оборонительная операция, проводимая силами Западного и Резервного фронтов, менее чем за две недели ставшая для РККА одним из самых страшных разгромов Великой Отечественной войны. Чередой стремительных ударов группе армий «Центр» удалось совершить, казалось, невозможное: полностью обрушить фронт, перемолов большую часть советских войск, и выйти на близкие подступы к Москве. К середине октября – а немецкое наступление началось второго числа – перед столицей почти не осталось боеспособных частей. Сложно сказать, можно ли найти конкретного виновного в произошедшей катастрофе – скорее всего, нет. По большому счету, осенью сорок первого гитлеровцы переиграли советский Генштаб, который сосредоточил главные силы в центре, ожидая основного удара в направлении Смоленск – Ярцево – Вязьма. Именно здесь был создан мощнейший оборонительный рубеж, подпертый с тыла загодя подготовленными запасными позициями. Нанеси фашисты удар в этом направлении, они вряд ли сумели бы проломить советскую оборону. К сожалению, остальные направления были прикрыты значительно хуже – на то, чтобы и там создать такую же мощную оборону, просто не хватало резервов.

Разумеется, основные удары гитлеровцы нанесли вовсе не в этом направлении…

Нет, в нашем Генеральном штабе тоже сидели отнюдь не новички – причина, скорее всего, была в ином. Просто в полной мере проявился профессионализм поднаторевших в стратегическом планировании немецких штабистов и великолепная выучка и маневренность гитлеровских войск. Но Генштаб РККА ошибся не только в направлении главного удара, словно позабыв уроки летних сражений, однозначно указывающих, что противник предпочитает бить по флангам сходящимися ударами. Другим глобальным просчетом оказалось то, что среди высшего командования бытовало мнение об ударе всего одной танковой группой, пусть даже и весьма мощной и насыщенной бронетехникой. Тот факт, что немцы атаковали сразу ТРЕМЯ, оказался весьма неприятным сюрпризом, приведшим в итоге к поистине колоссальной катастрофе.

Вторая танковая группа (впрочем, к этому времени уже переименованная в танковую армию) Гудериана ударила по порядкам 13-й армии, третья ТГ Гота – в стык 30-й и 19-й армий, а Гёпнер со своей «Panzergruppe. 4» атаковал 24-ю и 43-ю армии. Каким образом наша разведка ухитрилась не заметить столь крупную перегруппировку войск, Кобрин точно не знал (в архивах МО соответствующих данных отчего-то не обнаружилось, несмотря на полный доступ ко всем без исключения файлам), но факт оставался фактом. Фрицам удалось практически не замеченными развернуть с южного направления танки Гудериана и перебазировать группу Гёпнера из-под Ленинграда. Таким образом, к началу октября 1941 года вермахт обладал для наступления на Москву более чем серьезной силой, сконцентрированной для нескольких проводимых одновременно мощных ударов.

Были и другие ошибки нашего командования – например, не слишком удачное расположение линий обороны фронтов и категорический запрет на отступление, помешавший своевременному выводу армий центра при угрозе попадания в «котел», снятый только пятого октября и дошедший до войск лишь через сутки, когда кольцо окружения уже замкнулось. Как и в июне-июле, приказы порой доходили до адресатов слишком поздно или не доходили вовсе, что лишь добавляло неразберихи. Разумеется, имелись проблемы с логистикой (правда, у немцев с этим было немногим лучше) и с авиаподдержкой. Хотя суммарное число задействованных в сражениях боевых самолетов оказалось практически равным с обеих сторон – 1348 советских (ВВС трех фронтов плюс приданные им дальние бомбардировщики и истребители московской ПВО) против 1320 самолетов второго Luftflotte генерал-фельдмаршала Кессельринга.

И все же огромное количество окруженных в районе Вязьмы войск, большинство из которых оставалось вполне боеспособным, существенно задержало набиравший обороты смертоносный каток двигающегося к столице «Тайфуна». Поэтому Вяземская операция в определенной мере свою задачу выполнила, пусть и чудовищной ценой – темп наступления был окончательно сорван. Постоянные попытки прорыва из окружения распыляли немецкие силы, заставляя маневрировать войсками, выбивали живую силу и технику и выигрывали поистине драгоценное время для укрепления Можайской линии обороны. Но и этот рубеж тоже оказался не последним. Он продержался до 25 октября, а тем временем шла переброска под Москву свежих дивизий с Дальнего Востока, к этому времени стало окончательно ясно, что Япония не собирается атаковать СССР как минимум до взятия гитлеровцами Москвы. Следом было еще ноябрьское наступление немцев в направлении на Клин и Тулу. И последней отчаянной попыткой переломить ситуацию – удар в первых числах декабря в районе Апрелевки и Дмитрова.

Пятого декабря началось советское контрнаступление, подкрепленное десятью «сибирскими» дивизиями Дальневосточного фронта. Спустя трое суток, осознав, наконец, что захватить Москву в ближайшее время уже не удастся никакими силами, Гитлер подписал знаменитую «Директиву № 39» о переходе к обороне на всем протяжении фронта. В первой половине января нового, 1942 года, после месячной оперативной паузы, советские войска начали полноценное наступление, к марту отбросив противника от столицы на две сотни километров и нанеся ему весьма существенные потери. Удалось полностью освободить три области – Московскую, Тульскую и Рязанскую и отдельные районы Калининской, Орловской и Смоленской. Но срезать Ржевско-Вяземский плацдарм, равно как и полностью разгромить силы ГА «Центр», сил не хватило. Впереди была весенне-летняя кампания, чреватая для обеих сторон как новыми победами, так и поражениями. Но уже приближался, пусть пока еще и достаточно медленно, Сталинград, а значит – коренной перелом в величайшей войне…