Читать книгу "Кинетик - Маргарита Резник"

— Спасибо за ответы, Ирина Авраамовна. Но с литиумом будьте осторожнее. Тем более, он Вам совсем ни к чему.

— А что со мной? Вы знаете? — эта женщина хватает руку Сомова так, словно он единственное ее спасение.

— Знаю. Вы не больны. Больше я Вам ничего сказать не могу. Это для Вашего же блага.

Сомов встает с дивана, поцеловав руку хозяйке дома, и подходит ко мне. Я замечаю несколько деталей, очень важных, как мне кажется, поэтому уходить сейчас мне совсем не хочется.

— Лев Геннадьевич, дайте еще пять минут, мне нужно в уборную?

— Да, конечно, София.

Я иду по коридору, куда указала мне Ирина. Постмодернистские канделябры, электронные фотографии в рамке, которые сменяются раз в несколько секунд, и кремневое ружье века восемнадцатого украшает стену возле спальни хозяйки. Оно то мне и нужно. Я делаю пару фото этого орудия, фото с электронных фотографий, а также захожу в туалет. Под раковиной стоит лоток для маленьких домашних собачек. То, что нужно. Пора возвращаться.

— София, все хорошо?

— Да, Лев Геннадьевич. — поворачиваюсь к женщине в длинном платье. — Ирина Авраамовна, Вы знакомы с Амозовым Константином Петровичем?

— Нет, а кто это?

— Это следователь по Вашему делу. До того, как я стала Вас защищать, он должен был Вас опрашивать.

— Возможно, я просто забыла как его зовут.

— Чушь.

— Что?

Эта женщина возмутилась, а Сомов неодобрительно смотрит на меня. Но сейчас мне важна только правда, а с моими плохими манерами разберемся позже.

— У Вас есть собака? Немецкий шпиц, я полагаю?

— Да. Откуда Вы узнали?

— На Вашем платье шерсть, она не доходит и до колена, значит, это маленькая порода. А еще в уборной я увидела лоток.

— Понятно. И как это относится к Амозову, как Вы там сказали его зовут?

— Сегодня мы были у него в гостях в полиции. И у него на штанинах я заметила такую же шерсть.

Женщина рассмеялась, и я бы оскорбилась, если бы не была так уверена в своей правоте.

— Это ничего не значит. Сейчас у многих есть шпицы.

— Да. А еще я увидела вот эту фотографию. — ох, как меня сейчас распирает от собственной смышлености. Сую ей под нос свой смартфон. — На ней вы с Вашим супругом и Амозовым Константином Петровичем. Как Вы это объясните?

Вот тут уже и Сомов заинтересовался. Он пристально смотрит на хозяйку дома, а она, кажется, собирается плакать.

— Мы — любовники. Но я не убивала Антона. — Сомов подает платочек рыдающей женщине. А я уже не так рада своему превосходству, ведь мой друг Амозов замешан в этом грязном деле.

— Ирина Авраамовна, а Константин Петрович мог убить Вашего супруга?

— Нет, что вы!

— Почему Вы так уверены?

— Мы полюбили друг друга уже после смерти Антона. На этой фотографии мы лишь знакомые. Я могу вам это доказать.

— Ну попробуйте — Сомов почти незаметно усмехается, но я то знаю, что внутри он смеется во весь голос.

Женщина в платье спешно выходит из зала, а через пару минут возвращается с небольшой белой книжицей.

— Вот. Это мой дневник. Я веду его уже год. Там написано все, как я люблю своего мужа, как он сильно меня любит. Я, конечно, пару раз заглядывалась на чужих мужей, но кто из нас не грешен?

Я не грешна, будучи в браке я никогда не позволяла себе даже думать о других мужчинах, тем более женатых. Даже о звездах кино, хотя мои подруги не стеснялись заявлять мужьям, что влюблены в того или иного голливудского актера.

— Сомнительное доказательство, но если Вы позволите, мы его заберем у Вас ненадолго.

— Да, конечно. Я надеюсь это поможет найти убийцу моего мужа.

— Хорошо. Скажите, а ружье восемнадцатого века у Вас возле спальни — это подарок Амозова?

— Да. Он подарил мне его месяца четыре назад, говорит, что оно еще стреляет. — Ирина смеется сквозь едва просохшие слезы. — Надеется, что если на меня нападут, то я смогу защититься. Как будто я умею стрелять. — на ее лице появляется нежность, а взгляд устремляется куда-то вдаль. Откуда эта эмоция? Она про ружье говорит!!!!

— Как ты поняла про ружье? — Лев смотрит на меня с некоторым недоверием и восхищением одновременно.

— Я знаю Константина Петровича, это его давнее увлечение. Но все без толку, мы снова там же где и были, никаких зацепок.

— Рано сдаваться, у меня есть идеи. Ты ведь помнишь, о чем я спрашивал Ирину Авраамовну?

И я вспоминаю. Точно, Ширин — вовсе не друг Жибарецки. У них была связь, но не с детства. Зачем тогда они лгали Ирине и окружающим?

Сомову кто-то позвонил на мобильный. Это его водитель.

— Пасабан отдал дело. Томас ждет во дворе. — обращается к мадам Жибарецки. — Ирина Авраамовна, нам пора. Спасибо большое за помощь в расследовании. Мы заберем Ваш дневник. А Вы будьте добры, не принимайте больше Ваших лекарств, и никому не рассказывайте о нашем визите. Договорились?

— Да, конечно. Спасибо, за беспокойство. Я могу Вам звонить, если будет необходимость?

— Безусловно.

— Ирина, простите за грубость, за то как повела себя. Но мне нужно было знать правду. — для меня самое время показать свои манеры.

— Ничего. Вы меня простите, что пыталась скрыть это.

Я только слегка улыбаюсь, и мы уходим.

Во дворе нас ждет его черный седан, такой же как и в Старом Холме. Лев обожает красивые классические авто представительского класса, черные, чтобы показать свой статус.

— Куда мы сейчас?

— Мы поедем к Ширину.

— К Ширину? Но ведь это опасно. А что, если он связан с ФБР, с антикинетиками? Помнишь, что сказал Амозов?

— Пока у нас есть только опасения твоего друга, который, как выяснилось, не так уж и чист. Я не вижу поводов доверять ему на сто процентов. Поэтому мы поедем к Ширину, но сначала кое-куда заедем.

Поездка по ночному Петербургу оказалась волнующе-приятной: светло как днем, теплый морской воздух, а рядом любимый мужчина. И тут он кладет свой мизинец на мой, я так хочу прижаться к его руке, но мне не хватает смелости. Дыхание замирает. И я снова попадаю в его нирвану, рай, как угодно называйте. Меня накрывает волной света и тепла. Тысячи прикосновений к моему существу приводят меня в восторг. Я растворяюсь в его мире. Огромная вселенская любовь.

Прихожу в себя через десять минут, когда оказываюсь возле моря.

— Финский залив. Мы приехали на Финский залив.

— Да. Тебе нравится? — Лев всматривается в мое лицо и пытается прочитать в нем хоть какие-то эмоции.