Читать книгу "Психические расстройства и головы, которые в них обитают - Ксения Иваненко"

Зайдя в туалет, я обнаружила, что нахожусь здесь не одна. Над раковиной полз таракан. Перебирая лапками по облупленной плитке, он на секунду замер и, как мне показалось, внимательно посмотрел на меня.

Я уже успела рассказать своим соседкам, что поступила в больницу не только с суицидальными мыслями, но и с галлюцинациями. Я в красках поведала им, как мне мерещились червяки и всякие насекомые. И вот они стали свидетелями, как я стою за стеклянной дверью в туалете и повизгиваю:

– Таракан, таракан! Мы тебя сейчас убьём!

Испугавшись, что у меня начался приступ с галлюцинациями, ко мне прибежала Мария и с облегчением вздохнула, увидев, как я туалетной бумагой размазываю по стене упитанного таракана.

– Ксюшенька, настоящий таракан! – улыбка Марии сияла. – Это был самый настоящий таракан! Слава тебе господи, живой!

– В его живости я бы уже не была так уверена, – я смыла бумажку с трупиком в туалет.

Это был тот удивительный случай, когда пара людей радуется появлению усатого насекомого.

После тихого часа нам выдали телефоны, и я поспешила рассказать обо всём случившемся родителям и друзьям. Маме и папе я преимущественно звонила, с друзьями же предпочитала общаться по переписке. В четвёртый раз пересказав историю с тараканом и соседями, я решила создать чат в Telegram и транслировать все истории туда.

С каждым днём абсурдных историй из психушки появлялось всё больше, росло и количество знакомых, которые просили добавить их в чат. Так из уютного чатика на пяток человек чат превратился в место обитания моих близких друзей, знакомых, бывших однокурсников и даже коллег Саввы, которых я едва знала. Вскоре флуда от всей этой компании стало больше, чем моих сообщений, и я решила переместить всю компанию в канал, назвав его psychostory. Функционал канала от чата отличается тем, что в первом случае нельзя оставлять комментарии, подписчик может только читать контент и никак с ним не взаимодействовать.

Однажды я запостила очередную историю и поделилась каналом с бывшей коллегой Катей. Катя – автор популярного Telegram-канала «Бьюти за 300» с несколькими тысячами подписчиков. Кате мои истории пришлись настолько по душе, что она решила дать на меня ссылку у себя в блоге. Я заснула с 30 людьми на канале, проснулась – с тысячью. Так началась моя незатейливая история блогерства.

Глава 3

Тихий час, постовая медсестра и общество анонимных санитарок

Нахождение в психушке напоминает день сурка:

7:00 – подъём (включают свет в коридоре, но не в палатах)

7:30-9:00 – открывают душевую (три кабинки без дверей на 55 человек)

9:30–10:00 – завтрак (всегда сладкая каша) и приём лекарств

10:00–13:30 – обход, общение с врачами

11:30–13:00 – посещения, прогулки с родственниками (по средам и выходным)

13:30–14:00 – обед и приём лекарств

14:00–16:00 – тихий час

16:00–17:30 – посещения и прогулки (в летний период)

17:30–18:00 – ужин и приём лекарств

21:00 – кефир и приём лекарств

22:00 – сон

Отличается лишь четверг. По четвергам давали запеканку. Она вкусная. В остальном время пребывания в психушке представляло из себя серую вереницу одинаковых дней.

В целом же досуг в психушке смахивает на прохождение увлекательного квеста. Сначала тебе нужно подчиниться абсурдным правилам (типа принудительного отбоя, вытаскивания шнурков и сдачи всех средств связи), затем ты запоминаешь, кто тут злодей, а кому надо улыбаться. У тебя даже есть цель: перейти из острой палаты в обычную, а потом и люкс. Делается это поэтапно: из острой палаты #1 тебя, спустя неделю, могут (а могут и не) перевести в #2, оттуда – в #3. Но только если хорошо себя ведешь, ешь всю кашу и не кричишь по ночам от галлюцинаций. Иначе проходить тебе этот уровень заново. При переходе на очередной уровень тебе открываются новые возможности: круглосуточный телефон, прогулки, арт-терапии, занятия лечебной физкультурой и т. д. Всего уровней 6 и конечный босс – в палате люкс.

Я пока в первой.

В строгой палате живёшь от конца тихого часа до отбоя. Именно на это время выпускают из камеры (или каюты, как в шутку мы называли палаты) и дают пользоваться телефоном. Wi-Fi был, пароля от него не было. Психушка полнилась своими абсурдными правилами, которые в основном исходили от санитарок. Как-то мне сказали, что большинство санитарок – бывшие пациентки, которые слишком засиделись в больнице. Видать, чтобы не выгнали, они мимикрировали, ну или эволюционировали в персонал. Но именно они, а не врачи, полностью контролировали пациентов, именно они проверяли наши тумбочки, пока нас нет, они воровали наши спрятанные конфеты и дорогие средства личной гигиены, они были с нами сутки напролёт и следили, чтобы мы не выходили за установленные ими невидимые рамки. А ещё они повелевают временем.

На деле тихий час длился с 13:30 до 16:10 ежедневно. На это время всю палату закрывают на ключ без единой возможности выйти. Догадаться, что тихий час близится к концу, возможно лишь по сгущающимся сумеркам за окном и по биологическим часам, ибо все другие отобрали, а телефоны ещё не выдали.

Настоящим сигналом к бодрствованию служит включение света в коридоре, но произойти это может и в 16:15 вместо 16:00 – тут уж как захочется санитарке. Заветный выключатель отполированным пластиком сияет над их столом. Нам всегда казалось, что санитарки испытывали своего рода кайф от украденного у нас времени. После того, как врубят свет, мы всё ещё ждём. Ждём, когда нас, наконец, откроют, и смотрим в стекло двери. Со светом наступают шаркающие психи, они меряют коридор шагами и заглядывают в нашу закрытую палату. Ведь так интересно, как мы тут, самые острые, самые тяжёлые больные. Вдруг разгрызаем себе вены и пишем прекрасные стихи кровью на стенах.

Как-то раз нас долго не открывали: больные за дверью успели десяток раз прочесать коридор, и мы прилипли к двери, готовые в любую секунду сорваться и выпрыгнуть в условную свободу. Ведь с этажа всё равно нельзя выходить. Куда выйти из своей палаты – тоже непонятно. Идти некуда. Но мы всё равно вываливаемся из комнаты, делаем пару шагов по коридору, изредка даже доходим до зоны отдыха с телевизором. И неизбежно возвращаемся обратно и ложимся. Но всё равно эти часы открытых дверей очень важны – необходимо знать, что у тебя есть свои права. Даже когда их, по сути, и нет. Как и паспорта, который предусмотрительно отобрали, видимо, чтобы пациенту было сложнее сбежать.

Когда стало совсем невтерпёж, мы начали стучать в стекло, жалея, что оно не решётка, а в руках ни у кого из нас нет железной кружки. Моя соседка Наташа решила вступить с санитаркой в диалог через дверь:

– Прошу прощения, – с небольшой робостью начала она, – а можно нам уже погулять?

– Ещё чего! – мигом нахохлилась санитарка. – Гулять она собралась! Сиди! Не видишь, что ли, сколько времени?