Читать книгу "Арктика-2020 - Петр Заспа"

– Подожди! – заволновался Максим. Ему так ещё о многом хотелось расспросить. – Так быстро? Ещё придёшь?

– Обязательно. Выздоравливай.

– А как там Каток? Ты с ним давно связывался?

– У Катка дела не очень. Не нравятся его столичной жёнушке северные просторы. Чаще у мамы, чем с ним.

– Вот и женись после этого! Гена, да подожди ты! Принеси мне хоть какой-нибудь дохлый планшет или микрокомпьютер. Я же здесь с ума сойду.

– Сделаем, – уже в полузакрытую дверь заверил его Гена.

Дверь закрылась, а Макс в сердцах стукнул кулаком по тумбочке. Ну почему так устроено, что самую худую весть тебе приносят самые близкие люди и лучшие друзья?!

БПК «Вице-адмирал Кулаков»

Глава третья

Как рвётся красная линия

22 июня 2020 г, раннее утро. Баренцево море.

В своё первое после глубокой модернизации боевое дежурство большой противолодочный корабль «Вице-адмирал Кулаков» вышел, успев лишь заправиться и пополнить запасы продовольствия. Ни о каком отдыхе экипажа не было и речи. Обстановка не позволяла. За полгода стояния в Питере на «Северных верфях» БПК обзавёлся противокорабельными «Калибрами» и новейшим комплексом ПВО «Редут», превратившись из узкоспециализированного противолодочника в корабль с неограниченным спектром возможностей. И теперь командование Северного флота беспощадно его эксплуатировало, закрывая возникавшие то тут, то там прорехи в обороне арктических границ. Две недели кряду гонялись за «наследившей» у берегов Новой Земли британской субмариной. Стоило выдавить её в Норвежское море, как тут же подкинули задачу по слежению поднявшегося в верхние широты американского крейсера «Тикондерога». Несколько раз американца тактически «уничтожили» сначала самостоятельно, потом совместно с авиацией. Затем у берегов Рыбачьего снова шумнула чужая лодка. Теперь норвежская. И опять БПК сорвался сломя голову, прощупывая воду посылками гидролокатора. А когда выгнали норвежцев и забрезжила надежда, что наконец-то прикажут идти домой, командиру корабля Андрею Скорику принесли телеграмму с новой задачей. В глубине души он ждал подвоха и ничуть не удивился. Но когда пробежался по телеграмме глазами, почесал в затылке, потом перевернул жёлтый лист, надеясь на краткую приписку, что всё это розыгрыш. Уж слишком нетипичная ставилась перед ним задача – прикрыть противовоздушным зонтиком район от острова Надежда до архипелага Земля Франца Иосифа. И никаких уточнений, времён, координат. Всего лишь несколько строк. Так боевые задачи не ставятся. Что всё это значит? Зачем? Откуда предполагается налёт? Какими средствами? И будет ли он вообще? Ожидается противодействие вероятного противника или это учения своих сил? Маловразумительный лепет заблудившегося в тумане ёжика! Хотя телеграмма была подписана Командующим флотом.

Скорик покосился на матроса, принесшего ему телеграмму.

– Это всё?

– Так точно, товарищ капитан первого ранга!

Он расписался в журнале за прочтение и, отпустив матроса, задумался. Вероятней всего, сейчас к этой телеграмме придёт дополнение. Редко, но так бывало. Кодировали в спешке и разорвали информацию на две части. Скорик свесился с командирского кресла и обернулся на трап, ведущий с главного командного пункта вниз, к узлу связи. Сейчас матросик вернётся и принесёт вторую часть. Но вместо посыльного появился командир БЧ-4 и, склонившись к его уху, шепнул:

– Товарищ командир, вас вызывает Командующий флотом. Прикажете переключить на ГКП или спуститесь?

– Спущусь.

Тяжёлая трубка закрытой телефонной связи ЗАС привычно квакнула, изменяя до неузнаваемости голос. Скорик подождал, когда успокоится свист, и медленно произнёс:

– Командир корабля Скорик. Здравия желаю, товарищ Командующий.

– Андрей Петрович, ты мою телеграмму получил?

– Так точно, товарищ Командующий.

– Теперь детали послушай на словах. Завтра торжественный запуск нашей новой буровой вышки «Заразломная». Координаты тебе уточнят. Где-то восточней Надежды. На открытии будут представители из правительства, министерства энергетики, руководители нефтяной промышленности. От нас требуют, чтобы мы обеспечили безопасность. Сейчас выдвигайся в район на линии Надежда – ЗФИ и прикрывай буровую с воздуха. По пути установишь связь с лодкой «Гепард». Я Такмакову уже задачу поставил. Он будет обеспечивать прикрытие из-под воды.

И словно для того, чтобы обозначить паузу между официальной и неофициальной частью, Комфлота сделал передышку, затем даже искажённая связь не смогла скрыть его дрогнувший голос:

– Андрей Петрович, послушай меня внимательно. Прошу и требую – никаких провокаций! Наверняка там кроме вас будут тереться и англичане, и американцы, и канадцы. Да бог его знает, кто ещё там будет – это хоть и наш сектор, но воды нейтральные! Я уже не говорю о норвежцах. За всеми следи, но не больше. Будут облётывать самолёты, так чтобы не вздумал пугать стволами или ставить помехи.

– Товарищ Командующий, уточните мои действия, если кто-то из них начнёт обозначать агрессивные акты в сторону буровой или корабля?

– Не поддавайся! Веди себя корректно. Не зли их. Я буду тебя регулярно вызывать – интересоваться обстановкой.

«Да ты уж меня достанешь, – подумал Скорик. – В этом я не сомневаюсь!»

А чтобы он действительно не сомневался, Комфлота вдруг сорвался на неофициальный тон и выплеснул ему душу в единственной фразе:

– Андрей Петрович, заруби на носу: лучше перебздеть, чем недобздеть!

«Эти слова можно сделать твоим вторым именем! – Скорик поморщился и отстранил заголосившую трубку. – А ещё неплохо – „Чуть-чуть“ или „Почти“. Показательно звучит – „Ничего не трогай“. Даже свои страхи не доверил шифрованной телеграмме, а решил сказать с глазу на глаз».

– Я вас понял, товарищ Командующий! – доложил Скорик, догадавшись, что разговор подошёл к концу. А услыхав в трубке безответную тишину, недовольно проворчал: – Я не унитазом командую, чтобы мне бздеть. Я командую боевым кораблём.

БПК взял курс на север, и опять за кормой побежали мили. Море слегка штормило, и корпус поскрипывал, взбираясь на пенистые гребни, чтобы затем провалиться в разверзшуюся яму. Залетевшие далеко от берега чайки теперь искали спасение, спрятавшись от ветра за орудийными башнями, и в благодарность беспардонно гадили на выкрашенную суриком палубу. Скорик бездумно уставился через бронестёкла окон ГКП на трепетавший Андреевский флаг. Невольно накатила щемящая тоска. Сколько уж его демонстрировали по всему миру? Каких только морей не впитывал он соль. Нет таких морей, где бы он ни был! А у себя дома он должен стыдливо ходить по линии, а то вдруг его хозяйский шаг воспримут как провокацию? Может, прикажете тогда уж и флаг спустить, чтобы не резал никому глаза?