Читать книгу "Мои королевы. Раневская, Зелёная, Пельтцер - Глеб Скороходов"

Ивановская площадь московского Кремля

С кем мы будем сравнивать царствие Coco? Всю жизнь он мечтал, чтобы страна поклонялась ему, единственному. Как пели с утра до вечера об этой кровавой коротышке – «самый большой, родной и любимый»…

И еще одно, чтобы не забыть. Я, между прочим, все свои лауреатские значки, ордена, медали сложила в коробочку и надписала ее – «Похоронные принадлежности».

«Роман» Эдварда Шелдона

– Первой моей значительной ролью я обязана Павле Леонтьевне Вульф, – сказала как-то Ф. Г. – События тех лет помню лучше прошлогодних. А ведь это 1917 год. Уже после Февральской революции. Я была в Ростове. Приехала с твердым решением – на сцену больше не рваться, подыскать себе работу скромной гувернантки со знанием французского.

Но… почти ежедневно я ходила в местный театр, просто зрительницей. Здесь я впервые увидела Павлу Леонтьевну на сцене и была в восторге от ее игры. Впрочем, не одна я. Так вот, ни на что не надеясь, я вдруг решилась попытать счастья еще раз. Как-то я постучалась в двери, где жила Павла Леонтьевна. Открыла ее камеристка Наталия Александровна, всю жизнь проработавшая с ней и похороненная с ней в одной могиле.

– Вы к кому? – спросила она строго.

Я сказала, что я поклонница Павлы Леонтьевны и очень хотела бы видеть ее, чтобы поговорить с ней.

Наталия Александровна, внимательно окинув меня взором (я была худенькая, как палец, надела на себя лучшее, что у меня осталось, – еще парижское), пригласила войти.

Затем меня позвали в комнату к Павле Леонтьевне. Павла Леонтьевна поздоровалась со мной и предложила сесть. Как она была хороша – это, ну знаете, сама женственность! Другой подобной актрисы я не знала и не знаю до сих пор.

Павла Вульф была другом и учителем Фаины Раневской

Она спросила, что я делаю, где играю. Я отвечала ей и сказала, что мой визит связан с просьбой:

– Мне бы очень хотелось, чтобы вы послушали меня.

– У вас хороший голос, – сказала Павла Леонтьевна. – Давайте поступим так: мне принесли пьесу «Роман», выберите что-нибудь из роли Риты Каваллини. Через недельку прочтете мне.

Это решило все. Ровно через неделю я читала Павле Леонтьевне, и она согласилась работать со мной над ролью Каваллини.

– У вас есть талант, – сказала она мне.

В то лето Павлу Леонтьевну пригласили на сезон в Евпаторию. У антрепренера она выхлопотала мне дебют.

В трехэтажном Евпаторийском театре, казавшемся мне гигантским, – он и сейчас мирно стоит на площади, уже никого не поражая своими размерами, – состоялось мое первое выступление в большой настоящей роли. Вы должны обязательно прочитать эту пьесу – она, наверное, есть в ВТО, – тогда я смогу рассказать вам об этом еще кое-что…

Я отыскал «Роман» в Театральной библиотеке на Пушкинской. Это, как свидетельствовал титульный лист, было представление в трех действиях, с прологом и эпилогом Эдварда Шелдона. Перевод с английского. Действие происходит в Нью-Йорке, пролог и эпилог «в наши дни» (т. е. в начале XX века), остальные акты – в конце шестидесятых годов прошлого столетия.

Героиня Ф. Г. обозначена в списке действующих лиц как «знаменитая итальянская певица». При появлении Маргариты Каваллини в первом акте (на балу, в окружении толпы поклонников) автор дает пространную ремарку, описывающую ее: «Это очаровательная жгучая брюнетка итальянского типа. Она одета роскошно и ярко, но со вкусом. Вся ее тонкая фигурка утопает в огромном кринолине и в волнах сильно декольтированного платья. Черные локоны обрамляют с обеих сторон ее головку и спускаются мягкими кольцами на спину… В ушах длинные бриллиантовые серьги с подвесками, на шее бриллиантовая ривьера, масса драгоценностей… Сама она чрезвычайно напоминает маленького, сверкающего колибри».

Евпаторийский городской театр, где состоялось первое выступление Раневской в большой настоящей роли

Для зрителя, знающего Раневскую только по фильмам и поздним ролям, это описание покажется несколько противоречащим данным актрисы. Признаюсь, так воспринял его и я. Но, вспомнив несколько фотографий Ф. Г. двадцатых годов, понял, что сработал стереотип. Начинающая Раневская была иной. Даже самый ранний фильм Ф. Г. снимался, когда ей уже исполнилось тридцать четыре года. А ведь не случайно в ее первом контракте (девятнадцатилетней актрисы!) амплуа было обозначено безоговорочно – «героиня-кокетт».

Повезло ли Ф. Г. с дебютом?

По-моему, драматургия «Романа» невысокого качества. Романтическая история, рассказанная в пьесе, полна страстей, ссор и примирений, объяснений грозных и нежных. Некоторые сцены сегодня нельзя читать без улыбки:

Маргарита (с внезапным диким ужасом). Что же ви не малилься? Зачьем ви сматрель так!

Он с внезапным порывом страсти хватает ее в объятия и прижимает к себе.

Том (торжествующе). Довольно! Мне казалось, что я пришел, чтобы спасти вас, но нет! Неправда! Я здесь потому, что люблю тебя… Люблю… Люблю больше всего на свете. (Начинает покрывать ее бешеными поцелуями.)

Маргарита (в полуобморочном состоянии). О!

Том (в промежутках между поцелуями). Дорогая, любимая моя, никогда еще в жизни не испытывал я ничего подобного… Мы здесь… вдвоем… наедине… что за ночь… что за ночь…

Маргарита (в ужасе). Нет… нет…

Том. Она наша! Понимаешь ли, наша! Я так хочу!

Маргарита (отбиваясь). Нет… пожальста… пустить менья…

Том. Не пущу!

Маргарита. Я льюблью вас…

Фаина Раневская с сестрой Изабеллой

Вот уж где на самом деле действие построено на «бесконечной любовной интриге».

Когда я пришел к Ф. Г., она говорила с Ириной Сергеевной Анисимовой-Вульф, режиссером «Моссовета», дочерью Павлы Леонтьевны. Взглянув на часы, Ирина Сергеевна стала собираться:

– Мне пора!..

– Ирочка, не уходи ни в коем случае! – остановила ее Ф. Г. – Я Глебу дала задание, и он выполнил его – нашел и прочел Шелдона. Надо же ему продолжать образование!

– За счет Шелдона? – усмехнулась Ирина Сергеевна.