Читать книгу "Розетта - Барбара Эвинг"

Она вышла возле Друри-лейн и поспешила в фойе. Роза уже была готова пройти в ложу, которую Гарри снимал круглый год, и встретиться с друзьями, когда ей внезапно стало плохо. Она немного посидела на стуле возле зала. Служители предложили ей воды. «Благодарю, — ответила она, — мне уже лучше, спасибо». Она глубоко дышала. И услышала тонкий смех с другой стороны красных портьер. Где-то настраивали скрипки.

— Гарри? — послышался чистый, громкий голос, который она хорошо знала.

— Т-с-с-с-с!

— Ах ты маленькая совратительница! Я думала, что он бегает за Люсиндой!

— Гарри, как ты прекрасно знаешь по своему опыту, может бегать сразу за несколькими! — Снова смех. — Он послал мне записку с корабля, в которой признается в вечной преданности и настаивает на встрече в «аллее любовников» в Воксхолл-гарденз, если я буду проезжать мимо!

— Ты вступила в КСН?

— Что это такое?

Послышалось приглушенное шушуканье, которое завершилось пронзительным смехом.

— В гондоле!

— Дорогая моя, в этом есть что-то бодрящее…

— … только прохладно?

— …в ветре, скользящем по твоей обнаженной коже высоко в небе! — Смех повторился. — Но не говори Розе! Гарри утверждает, что она никогда не заподозрит его! Роза любит Гарри!

— Ах, любовь! Нельзя влюбляться в городского повесу. Нужно просто наслаждаться жизнью. — Голоса стали тише. — А Гарри Фэллон знает толк в том, как помочь это сделать! — Снова взрывы хохота.

— Т-с-с-с-с! — Громкий смех. Красные портьеры. Пронзительный визг расстроенной скрипки.

Роза была шокирована. Действительно, Гарри был прав, когда говорил, что она ничего не подозревает. Она оставила послание друзьям, что приболела, и покинула театр, все еще слыша этот смех.

В голубой гостиной она попыталась собрать кусочки сердца. Гарри? Его друзья? Эти противные молодые люди, которые пили с ней шампанское и смеялись, а потом спорили и соревновались, у кого счет будет больше? Смеялись над ее неведением за ее спиной? Но Гарри любит ее. Картежные игры, вечеринки, приемы… Может, она все неправильно понимала? Она ходила по комнате взад-вперед. С кем ей поговорить? Конечно же, она не могла все рассказать отцу. Она не могла написать об этом Фанни в одном из вежливых, холодных писем, которыми они теперь обменивались. Она просто видела, как благоухающий Гораций Харботтом склоняется над ее письмом, проверяя, насколько оно соответствует устоям морали.

Она больше не могла терпеть взгляды предков Гарри, взиравших на нее со стен. Роза покинула дом и ушла во тьму, не думая, куда направляется. Она шла все время по направлению к Брук-стрит, словно ее мать все еще была жива. Из окон концертного зала на Ганновер-сквер доносились звуки музыки. Она поспешила войти. Играли на клавесине. Она вспомнила мать, гостиную на Брук-стрит, то, как она училась писать, и по ее щекам ручьями покатились слезы.

Концерт еще не закончился, когда она вышла на улицу. Там ее ждала Мэтти.

— Что ты здесь делаешь? — сердито поинтересовалась Роза.

— Что здесь делаете вы? — спокойно спросила Мэтти. — Вы вернулись из театра довольно рано!

Вместе они медленно направились к дому на Уимпоул-стрит.

Десять дней спустя у Розы начались мучительные боли. Вызвали докторов. Адмирал Холл молча сидел в голубой гостиной на первом этаже. Вдовствующая виконтесса в ярости мерила шагами коридор. Она злилась из-за того, что ее настоятельно попросили выйти из розовой спальни. Мэтти постоянно носила туда горячую воду. На этот раз кровотечения не случилось. На этот раз был маленький мертворожденный ребенок с оформившимися ножками и ручками. Девочка. Никогда в жизни Роза не чувствовала такой боли, как тогда, когда увидела это маленькое-маленькое тельце. Ее заставили отвернуться, завернули тельце в ткань и унесли.

— Боюсь, что она не сможет рожать в будущем, — сказал доктор, когда мыл руки.

Но он был добрым человеком и не сообщил этого вдовствующей виконтессе. Его слышали только Роза и Мэтти.

Гарри наконец стал героем.

Гораций Нельсон разбил французов в славной битве на Ниле, а капитан Гарри Фэллон вернулся домой героем, которому не терпелось рассказать, как пылало море возле Александрии, как за одну ночь сгорел весь французский флот, как были убиты тысячи французов. Он был удостоен наград. Был написан новый портрет Гарри. Картину повесили в голубой гостиной. Леди с благоговением прикасались к его медалям.

— Тебе понравилось в Египте? — спросила Роза. — Мой отец любил эту страну.

— Египет оказался просто отвратительным, мерзким! — ответил Гарри. — Груда старых развалин. Но мы разбили французов! — Если он не надевал медали, они лежали на небольшом столике, стоящем под портретами его предков.

Гарри не испытывал особого желания говорить о мертвых младенцах. Снова началась круговерть балов, приемов, вечеринок. Роза стала больше внимания обращать на окружающих. Теперь, зная правду о Гарри, Роза видела, что почти у всех мужчин были любовницы. Следовало только внимательно следить за знаками, которые они подавали друг другу. Как она могла быть настолько глупой! Навещая отца, она постоянно улыбалась, чтобы он думал, что она счастлива.

— А чего ты хотела? — удивленно спросила одна молодая женщина, когда поняла, что Роза знает обо всем. — Такова наша жизнь. Роди сына, а потом найди любовника! Ты просто должна принять это!

Наконец Роза перестала писать в дневнике, который она вела с восьми лет. Она и представить не могла, что это будет так сложно. Пальцы буквально просились взять перо. Она хотела ощутить привычный запах чернил, сесть за старый стол. «Я пишу нашу жизнь!» — сказала она однажды своей матери. Она не хотела писать свою жизнь не сейчас. Пускай она вовсе не будет писать, чем писать о боли в сердце. Однажды она вдребезги разбила старые увеличительные очки о стол красного дерева.

— Ты становишься скучной, милая! — заметил Гарри и стал реже заходить к ней.

Потом умер адмирал, ее отец. Роза тщетно гладила и целовала его холодный лоб. На этих пышных морских похоронах, состоявшихся в Гринвиче, среди голубых мундиров и скорбных лиц, после стольких лет Роза наконец встретилась с Фанни. Девушки крепко обнялись. Говорили они только об адмирале, поскольку преподобный Гораций Харботтом внимательно следил за их разговором, держа Фанни за руку. (Гарри поддерживал и успокаивал ее, когда она узнала страшную весть, но в этот момент он находился под навесом, где были бренди, ром и голубые мундиры.)

— Благослови тебя Боже, милая кузина, — сказала Фанни. Наконец, когда Роза увидела Фанни, она заметила что-то в глазах кузины, чего не было в их холодных письмах. Вероятно, то же самое Фанни различила и в глазах Розы. Больше друг другу они не сказали ничего. К Розе подошли старые морские волки и сказали, что ее желает видеть Гораций Нельсон. Но когда кузины попрощались, уходя каждая со своим мужем, они на мгновение оглянулись друг на друга и поняли все.