Читать книгу "Когда она меня убьет - Елена Богатырева"

Я снова принялся читать статью, уже ничего не пропуская. В ней сообщалось, что поэт Карский, оказавшийся неожиданно для всех предателем и контрреволюционным элементом, разыскивался властями и, благодаря сообщению преданного защитника революции, пожелавшего остаться неизвестным, должен был быть арестован в ресторане «Русь», где весело проводил время. Однако, когда сотрудники НКВД появились в ресторанном зале, Карский, словно ожидая такого исхода и, уж конечно, тем самым подтверждая свою глубокую виновность, вытащил из кармана кольт и пустил себе пулю в висок. Растленное влияние, которое оказывал Карский на умы своих почитателей, оказалось столь сильным, что присутствующая за столом юная танцовщица, некая Эльза, подняла револьвер и последовала его примеру в считанные секунды. В ресторане началась паника, дамы падали в обморок, публика бросилась к выходу, что привело к массовой давке, в результате которой несколько человек было покалечено.

Я перевернул еще одну страницу и увидел тот же снимок, на сей раз совершенно отчетливый. В статье под ним рассказывалось о том, что непосредственной свидетельницей двойного самоубийства, произошедшего вчера в ресторане «Русь» и потрясшего весь город, оказалась певица Розалинда, делившая столик с самоубийцами. Она, скорее всего, могла бы пролить свет на столь неприятную историю, а возможно, была и в курсе намерений самоубийц, однако со вчерашнего дня Розалинда пропала.

Газетчики поджидали ее у особняка, где она квартировала, и в кабаре, где она должна была вечером выступать, но Розалинда не появилась у себя дома, не вышла она и на сцену.

Следующие статьи повествовали о так и не нашедшейся Розалинде, красочно расписывая всевозможные версии ее исчезновения, начиная с бегства с богатым любовником, заканчивая уходом в глухой провинциальный монастырь.

Женщина показалась мне настолько реальной, что теперь я переворачивал страницы с неподдельным интересом.

«Я напомню тебе, как случилось, что из невесты поэта Карского я превратилась в его соломенную вдову, несчастнейшую из женщин на свете.

Он являлся на каждое мое выступление. Наши отношения начались в середине февраля. Они были идеальны — любая женщина может только мечтать о таком поклоннике, друге и будущем муже.

Романтика, стихи, чувства — все слилось в единую прекраснейшую любовь, которая вот-вот должна была перерасти в более прочную связь, в брак. Я жила мечтами о том дне, когда он сделает мне предложение, мечтами об эмиграции, о лучшей жизни где-нибудь в Вене или Париже.

И вот, наконец, он сказал мне, что завтра непременно должен поговорить со мной о чем-то очень важном.

— А сейчас? — спросила я, понимающе улыбаясь. — Что мешает нам поговорить сейчас? К чему откладывать важные вещи?

— Не знаю, но — завтра. Не могу объяснить, — отозвался он. — Просто шестое чувство подсказывает мне, что завтрашний день будет каким-то необыкновенным в моей жизни.

Я промолчала с улыбкой. Я опустила глаза. Он говорил еще что-то, а я уже погрузилась в мысли о завтрашнем дне, о том, что надеть, как держаться, что отвечать. У меня не было сомнений.

И вот назавтра перед выступлением, повинуясь какому-то фатальному предчувствию, я впервые решила пройтись пешком, не дожидаясь машины, которую присылали за мной каждый вечер.

Я свернула за угол, и тут-то мы с ней столкнулись.

Маленькая пигалица в обносках. Она упала. Мне стало неловко в своих мехах перед этой бедняжкой, и я подала ей руку, помогая подняться.

Руки у нее были ледяные…

То ли она была такая жалкая, то ли от предстоящего счастья я ощущала себя безусловно высшим существом. (Да к тому же существовала еще и совершенно прозаическая причина: моя горничная была на сносях и я часто думала о том, как бы избавиться от нее и нанять новую, более расторопную девку.)

— Мне так неловко, — прошептала она, поднимаясь, — просто голова закружилась.

И пошатнулась.

— Где вы живете? — спросила я. — Может быть, вас проводить…

— Нет-нет, — она тут же отняла у меня руку, но, чтобы не упасть, ухватилась за стену дома. — Мне уже лучше! Гораздо лучше!

— Перестаньте лгать, — сказала я ей прямо. — Дайте угадаю — вам некуда идти и с утра вы ничего не ели. Так?

Она слабо усмехнулась.

— Со вчерашнего дня, — поправила она. — А идти мне и вправду некуда. Я приехала на работу, но вакансия моя оказалась занятой… А денег на обратный билет нет, я сюда-тo с трудом наскребла.

— Идите за мной, — велела я и повернула назад, к своему дому.

По дороге мне подумалось — не воровка ли она и что оставлять ее у себя — полное безумие. Одно дело — когда и в домоуправлении придется представиться, и с кухаркой поладить… Что она с радостью согласиться служить у меня, сомнений я не испытывала. Да и она, мне кажется, понимала мое намерение, поэтому и пошла за мной.

Я так и не решила, что же с ней делать. Выручил автомобиль, который как раз отъезжал от моего подъезда.

— Розалия Сергеевна, голубушка, — выскочил взъерошенный Пяткин. — А мне сказали — ушли вы. Я вот назад уже собирался. Как же так — не дождались! Раньше прикажете заезжать?

Говорил со мной, а сам косил на мою подопечную, явно недоумевая, что у меня за компания.

— Вот и прелестно, что мы не разминулись. Поедем.

Я, не оглядываясь, махнула девчонке. Она решительно сунула ридикюль Пяткину и юркнула за мной в машину.

Вряд ли она когда-нибудь в такой ездила. Глаза ее горели восторгом. На щеках проступил румянец. Мы поехали.

Далее — нагромождение случайностей и моя опрометчивость. Если бы знать! Но — были, были же тревожные звоночки, которых я не услышала или не поняла. Разве села бы обычная уличная девчонка вот так запросто в авто, не задав ни одного вопроса, с восторгом глядя в окно и отдавшись на волю Бога? Не поблагодарив и даже не удивившись.

Она была дерзкой, эта девчонка, вот чего я не разглядела с самого начала. Она не ведала страха. А я ее молчание по дороге приняла за восторженное смятение, а потому лишь высокомерно улыбалась время от времени, представляя, что сейчас творится в ее душе. Я судила по себе — это первая моя ошибка. Она была совсем другой. Совершенно из другого теста! К тому же я была влюблена, а значит — близорука, я была уверена в своем счастье, а значит, и в себе в этот день необычайно. В конце концов, я была мудрой, взрослой, богатой и известной женщиной, а она — девчонкой-оборвашкой, подобранной мною на улице.

Пока мы ехали, я и думать о ней забыла. Меня одолевали грезы. Он сделает сегодня предложение. Я тонула в блаженстве от одного предвкушения. Он был единственным смыслом моим в этой жизни. И с сегодняшнего дня нам предстояло объединить свои судьбы навек. Чтобы даже смерть не разлучила нас.