Читать книгу "Сталин и Берия. Секретные архивы Кремля. Оболганные герои или исчадия ада? - Алекс Громов"

Но вскоре после того, как с Корниловым было покончено, Временное правительство решило «разобраться» и с другим опасным врагом – большевиками. 14 (27) сентября начальник петроградской милиции отдал приказ об аресте вождя большевиков, В. И. Ленина, который продолжал скрываться с тех самых июльских событий.

Статья «Что нам нужно?»

Ленина и его сторонников не устраивала и возможная передача власти Учредительному собранию, в котором они не могли рассчитывать на большинство голосов. Большевики решили взять власть в свои руки, и 10 (23) октября в столицу нелегально вернулся В. И. Ленин, который на заседании ЦК выступил против Учредительного собрания и обосновал необходимость захвата власти. В ходе голосования десять из двенадцати участников этого заседания, в том числе и Сталин, поддержали ленинское предложение. Сталин был избран в Военно-революционный центр и в составе его вошел в Петроградский ВРК. В газете «Рабочий путь»{«Рабочий путь» – одно из названий газеты «Правда», в то время подвергавшейся преследованиям со стороны Временного правительства.}, которую редактировал Сталин, 24 октября (6 ноября) была напечатана редакционная статья «Что нам нужно?» с призывом к свержению Временного правительства и замене его советским правительством.

По свидетельству С. Рыбаса, «во второй половине дня 24 октября Сталин появился в Смольном. Его отсутствие на утреннем заседании ЦК послужило впоследствии поводом для различных толков, начиная с того, что он „самоустранился“, и кончая тем, что он возглавлял резервный центр управления. Недавно выдвинуто еще одно предположение: в те дни Сталин переживал влюбленность в Надю Аллилуеву (он жил на квартире Аллилуевых), и его отсутствие на некоторых важнейших заседаниях объясняется именно сердечными причинами. Но как бы там ни было, вечером 24 октября, вернувшись домой, Сталин был в радостном настроении, о чем свидетельствует Анна Аллилуева, и сказал: „Да, все готово! Завтра выступаем. Все части в наших руках. Власть мы возьмем…“»

В книге Р. Слассера приводится основанная на мемуарных источниках версия историка Е. А. Луцкого, что 25 октября (7 ноября) в три часа утра в Смольном состоялось еще одно заседание ЦК с участием Ленина, Зиновьева, Каменева, Троцкого и Сталина. Главной целью было обсуждение задач будущего правительства и, с учетом важности земельного вопроса, – проекта Декрета о земле.

Есть свидетельства, что в те дни Сталин вел работу с агентами партийной разведки и поэтому никаких протокольных поручений за ним не могло быть записано. Впоследствии с первого дня организации Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и саботажем (7 (20) декабря 1917 года) именно Сталин курировал ее работу по линии Политбюро.

Октябрьская революция

В ночь с 25 на 26 октября (7 и 8 ноября) отряды рабочей Красной гвардии и матросов Балтийского флота взяли под свой контроль вокзалы, электростанцию, телефонную станцию, телеграф, причем все без единого выстрела. «В поведении Временного правительства замечалась нерешительность, – писал Сталин в статье, посвященной годовщине революции и опубликованной в 1918 году в «Правде». – Только вечером оно стало занимать мосты ударными батальонами, успев развести некоторые из них. В ответ на это Военно-революционный комитет двинул матросов и выборгских красногвардейцев, которые, сняв ударные батальоны и разогнав их, сами заняли мосты». А потом холостой залп крейсера «Аврора» дал сигнал к штурму Зимнего дворца. В два часа ночи 26 октября Зимний был взят, а Временное правительство арестовано. Председателю правительства А. Ф. Керенскому удалось скрыться.

В 22:40 25 октября в Смольном открылся Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, на котором большевики получили большую часть голосов. Съезд избрал высший орган советской власти – Всероссийский центральный исполнительный комитет (ВЦИК) (председатель – Л. Б. Каменев, с 8 (21) ноября – Я. М. Свердлов) и сформировал правительство – Совет народных комиссаров (СНК), которое возглавил В. И. Ленин. Сталин стал комиссаром по делам национальностей.

Народный комиссариат по делам национальностей (сокращенно Наркомнац) просуществовал до июля 1923 года. Задачей этого органа было урегулирование порой непростых отношений между различными народами, населявшими территорию бывшей Российской империи, а теперь Советской республики. Кроме того, надлежало заботиться о материальном и культурном развитии «всех национальностей и племен» с учетом их традиций и обычаев.

Троцкий, являвшийся комиссаром по иностранным делам, позже так обрисовал метаморфозу, происшедшую со Сталиным – членом правительства: «Временное правительство с участием меньшевиков и народников, вчерашних товарищей по подполью, тюрьме и ссылке, позволило ему ближе заглянуть в ту таинственную лабораторию, где, как известно, не боги обжигают горшки. Та неизмеримая дистанция, которая отделяла в эпоху царизма подпольного революционера от правительства, сразу исчезла. Власть стала близким, фамильярным понятием. Коба освободился в значительной мере от своего провинциализма, если не в привычках и нравах, то в масштабах политического мышления. Он остро и с обидой почувствовал то, чего ему не хватает лично, но в то же время проверил силу тесно спаянного коллектива одаренных и опытных революционеров, готовых идти до конца. Он стал признанным членом штаба партии, которую массы несли к власти. Он перестал быть Кобой, став окончательно Сталиным».

Первые дни после Октября

28 октября (10 ноября) 1917 года В. И. Ленин и И. В. Сталин подписали постановление Совета народных комиссаров, запрещающее выход «всех газет, закрытых военно-революционным комитетом». Это произошло на фоне наступления на Петроград войск свергнутого премьера Керенского и генерала Краснова. В то же самое время Сталин был занят разработкой плана противодействия этой военной угрозе. Накануне казаки Краснова, не встретив сопротивления, заняли Гатчину, а 28 октября без боя вступили в Царское Село, где был организован митинг с участием Керенского. Бывший премьер произнес пламенную речь о необходимости «разгрома большевиков, окопавшихся в столице». Основные контрреволюционные силы оставались в Гатчине.

Другой проблемой большевиков стал конфликт с меньшевиками и эсерами, готовыми войти в Совет народных комиссаров в случае предоставления им большинства портфелей и… невхождения в него Ленина и Троцкого.

Сам Сталин описывал начало деятельности советского правительства (Сталин И. Сочинения. Т. 1) достаточно реалистично: «Первые дни после Октябрьской революции… Совет народных комиссаров пытался заставить мятежного генерала, главнокомандующего Духонина, прекратить военные действия и открыть переговоры с немцами о перемирии. Помнится, как Ленин, Крыленко (будущий главнокомандующий) и я отправились в Главный штаб в Питере к проводу для переговоров с Духониным. Минута была жуткая. Духонин и Ставка категорически отказались выполнить приказ Совнаркома. Командный состав армии находился целиком в руках Ставки. Что касается солдат, то неизвестно было, что скажет 14-миллионная армия, подчиненная так называемым армейским организациям, настроенным против Советской власти. В самом Питере, как известно, назревало тогда восстание юнкеров. Кроме того, Керенский шел на Питер войной. Помнится, как после некоторой паузы у провода лицо Ленина озарилось каким-то необычайным светом. Видно было, что он уже принял решение. „Пойдем на радиостанцию, – сказал Ленин, – она нам сослужит пользу: мы сместим в специальном приказе генерала Духонина, назначим на его место главнокомандующим тов. Крыленко и обратимся к солдатам через голову командного состава с призывом – окружить генералов, прекратить военные действия, связаться с австро-германскими солдатами и взять дело мира в свои собственные руки“. Это был „скачок в неизвестность“. Но Ленин не боялся этого „скачка“, наоборот, он шел ему навстречу, ибо он знал, что армия хочет мира и она завоюет мир, сметая по пути к миру все и всякие препятствия, ибо он знал, что такой способ утверждения мира не пройдет даром для австро-германских солдат, что он развяжет тягу к миру на всех без исключения фронтах…»