Читать книгу "Игра в сумерках - Мила Нокс"

– Тео, тебе в жизни нужно научиться одному: любить.

– Любить? – Теодор ткнул в свою щеку. – Взять и простить это? Как я могу любить?

Отец скривился. Задержал взгляд на шраме – этом ужасном кресте, – и в его глазах на какое-то мгновение словно погасло солнце и настала полночь. Холодная, полная боли. Некоторое время он молчал, не находя слов, затем покачал головой, прикрыв веки. Теодор видел, как трудно дается ему эта фраза:

– Я не виню тебя за то, что ты видишь в людях плохое. Ты прав.

Внутри Тео что-то сжалось от этих слов.

– Я виню, что не видишь хорошее.

Тео ответил уже менее уверенно:

– Они волнуются только о себе…

– Не все. Люди заботятся друг о друге. Вчера мать девочки была готова на все, чтобы ее вылечить. Разве ты не видел? Они тоже умеют любить. Даже решились прийти сюда. А ведь в городе обо мне такое болтают…

– Они… – Теодор захлебнулся словами, ткнул пальцем за курганы. – Отец! Да разве не горожане на тебя поставили капкан? Чуть не поймали. Ты потом месяц не мог с кровати встать. Что они тебе хорошего сделали? За что же ты их так любишь? Я не могу понять… И этот сопляк, он говорил…

Теодор осекся. Отец – самоубийца? Это неправда. Но сейчас, глядя на него, Теодор понял, как мало о нем знает.

– Сколько тебе лет?

– Что? – Отец поднял бровь.

Это был простой вопрос. Его может задать любой человек, с которым ты разговорился на ярмарке. «Как тебя зовут? Сколько тебе лет?» Теодор и этого не знал.

Сейчас отец молчал. На вид ему было около пятидесяти. Вытянутое лицо со шрамом на переносице, которую не раз ломали. Каким образом? Теодор не знал. С ним не говорили о прошлом. Отцовское лицо будто сползало: щеки обвисли, брови всегда хмурились, а уголки рта были грустно опущены. При встрече с горожанами он держался прямо, хотя чувствовалось: что-то гнет его к земле. Ему было трудно поднимать топор и полные ведра. Он быстро уставал. Но единственный из семьи иногда бодрствовал днем. Вставал засветло, ложился позже всех. Теодор знал, что отец, бывало, оставался в пустом дворе и наблюдал за восходом солнца в тишине.

– Так сколько тебе лет?

Послышались быстрые шаги. Мама принесла кастрюлю.

– Паленым пахнет, – мягко заметила она. – Что случилось?

– Шкуру подпалил…

Мама была маленькой женщиной с очками на грустном лице. Когда она перекидывалась, очки превращались в круги возле глаз. Ее цветастое платье обметало подолом землю, на плечах колыхалась рыжая накидка. Не такая огненная, как у отца, но и не такая потрепанная.

– Кстати, – сказал Теодор, – мне приснилась звезда. Странная такая: за ней по небу тянулось какое-то свечение, вроде как хвост.

– Хвост? – нахмурился отец. – Есть звезды с хвостом. Кометы. Блуждающие странники в космосе, которые прилетают раз в сто или тысячу лет. В такое время происходят странные вещи… Открываются разные истины. Для тех, кто умеет читать.

– А вчера на вершине горы я слышал голос.

– Чей?

«Желания исполняются… в Макабр». Тео внезапно понял, чей это был голос.

– Мой.

Отец замер и пристально посмотрел Тео в глаза. Казалось, прошла вечность.

– И что он сказал?

– Теодор! – позвала мать. – Тео, отнеси шкуру в дом, пожалуйста.

Тео показалось, что она вмешалась специально. Что же происходит у них в семье? Он чувствовал какие-то секреты и по дороге к дому оглянулся: родители, склонившись друг к другу, перешептывались.

Они всегда объясняли, что у них свой мир – мир перекидышей. Однако это было уже чересчур.

Теодор заходил в дом, когда услышал этот звук. Шаги. Не мягкие скачки забежавшего зайца или гулкое топанье кабана. Шаги принадлежали человеку. И он уже знал кому.

Глава 6

о той, у кого нет имени

Теодор стоял у стены и подслушивал. Он часто так делал и знал, что отец называл его злым, а мать защищала. Тео любил ее. Несмотря на то, что мама поддерживала отца и повторяла, мол, нужно дружить с людьми. Отсылала Тео с поручениями, надеясь, что он разговорится с детьми и подружится. Напрасно. Он бросал травы на пороге и убегал.

Сейчас на крыльце стояла чужая мать. Но Теодор узнавал интонации в ее голосе, – такие же умоляющие, как иногда у его мамы. Лекарство отца помогло, но ненадолго. Врачи сказали, девочке осталось не больше недели. Она не понимает, где находится. Не ест. У нее начались галлюцинации, она повторяет одно слово: «Назад». Сегодня у нее поднялась температура. Если она не сойдет с ума, то сгорит, – ее кровь свернется, не выдержав температуры. Теодор слышал, как женщина всхлипывает и о чем-то умоляет, а отец не соглашается. Они говорили о каком-то обряде, очень опасном.

Теодор вспомнил, как они с девушкой смотрели друг другу в глаза. Значит, она умирает. Ему стало грустно.

Отец когда-то рассказывал, как научился лечить. Однажды в шкуре лиса попался охотникам. Это было далеко от дома, он потерял много крови. Упал от бессилия в траву и вдруг ощутил запах, который показался ему бодрящим. Отец съел траву и почувствовал себя лучше. Так он узнал тайные свойства растений, которые усиливают чувства. Если человек жил в страхе, отец лечил его теми растениями, что успокаивают. Если человек не мог преодолеть трудности, он находил траву, разгоняющую кровь.

Отец чувствовал, что нужно человеку. Это был его дар. Похоже на колдовство, но на деле – просто интуиция. Он угадывал, общаясь с близкими больного. Но что требуется для девочки, которая не может спать? Теодор слышал о таком впервые.

– Я готова… – Теодор услышал долгий вздох. – Если что, брат позаботится о детях.

Заскрипели ступени. Теодор едва заскочил в комнату, как появился отец. Он прошагал в спальню, вышел оттуда с сумкой, затем отвязал от балки полотняный сверток и принялся отсчитывать семена.

Вытирая руки полотенцем, вышла мать:

– Она там, на улице? Бедная женщина. Что у нее стряслось?

– Сначала пропал муж. Ночью поссорились, и он вышел, хлопнув дверью. Девочка все слышала. Каждую ночь просыпалась, ждала, что отец вот-вот войдет. Но он не возвращался, девочка стала просыпаться все чаще, и в конце концов перестала спать вовсе. Третий месяц мучается, врачи от нее отказались, а мои травы… тоже не помогли. Ей нужно почувствовать отца. Чтобы не ощущать вину. Тогда она перестанет ждать и уснет.

– Жаль малышку, – вздохнула мать. – Память о ком-то стереть невозможно. Бедный ребенок, такая короткая жизнь…

– Возможно, она выберется, Мария…

– Что ты хочешь сказать?

Отец достал из еще одного полотняного свертка корень, похожий на голову. Мертвый корень. Один глаз Марии уставился на мужа, другой на Теодора.