Читать книгу "Царица парижских кабаре - Людмила Лопато"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1936 г. в Харбине дал совместный концерт с Ф. Шаляпиным. В 1940-х гг. пел в Шанхае и Харбине, после войны переселился в Индию, ставил оперные спектакли в Калькутте. В 1960-х гг. переехал в США, солировал в Казачьем хоре, гастролировал с ним по стране. В 1970-х гг. преподавал вокал в Лос-Анджелесе.
Пароход Шанхай – Марсель. Французские лошади не похожи на китайских! «Беби-балерины». Париж. Коровин, увы, не пишет мой портрет
Мой отец был хрупкого здоровья: много курил с ранних лет, легкие у него были, кажется, почти прозрачные, а одно – совершенно испорчено вечным никотином. Доктора посоветовали ему в 1929 году, весной, переехать в Европу, подальше от свирепого, то пыльного и ветреного, то слишком жаркого харбинского климата.
Отец должен был до окончательного отъезда побывать по своим табачным делам в Японии и взял нас с собою. Из Токио и Кобэ мы лишь ненадолго, в последний раз, вернулись в Харбин.
Покидали ставшую нам совсем родной Маньчжурию вчетвером: родители, мой брат Володя и я. Старший, Миша, родившийся в 1909 году, учился тогда в Америке, в Колумбийском университете. В Шанхае семья села на огромный английский пароход «Рашпутана». Мы плыли целых тридцать два дня – через Гонконг, Сингапур, Сайгон, индийский порт Пенанг, по Суэцкому каналу, который пароходы в ту пору проходили очень медленно.
17 июля 1929 года – навсегда запомнила эту дату – по приглашению нашего капитана Ф.Г. Кадиза я выступала на музыкальном вечере, на палубе корабля, где играла на рояле «Тройку» Чайковского и пьесу норвежского композитора Кристиана Синдинга.
Я играла, а вокруг меня шумел океан…
Это было прекрасное плавание, в каждом порту, по всему миру нас встречали знакомые – чаще всего англичане, деловые партнеры моего отца.
В Марселе встретили нас друзья моих родителей, караимская чета Хаджаш, Шура и Вера. Первое, что поразило меня в Европе, – лошади!
Огромные! В Китае они низкорослые, почти как пони.
В те месяцы мне все казалось чудесным, волшебным!
Сняв в Париже квартиру на рю Шарль Грен, около авеню Фош, мы, благо наступал «бархатный сезон», отправились на Лазурный берег, в Жуан-ле-Пен. Русские друзья посоветовали нам поселиться в пансионе Винтерфельда. Туда приезжали весьма известные люди: кинозвезда Наталия Кованько, красавица Ольга Давыдова (супруга литератора Давыдова, правнука декабриста), Аничка – будущая жена художника Савелия Сорина (в ту пору она была еще замужем за биржевым дельцом).
Все мы вскоре перезнакомились.
В пансионе по соседству жили артисты русского балета.
Среди них – очаровательная, веселая, обожавшая кошек Ольга Морозова. Позже Ольга стала женой казачьего сотника Василия Григорьевича Воскресенского, более известного как балетный импресарио полковник де Базиль.
Вместе с Ольгой на Лазурный берег в то лето приехала ее сестра, балерина Нина Вершинина. Она носила фамилию отца, в то время как Ольга сохранила фамилию матери. По совету Ольги Преображенской, учившей обеих танцу, сестры поступили так, чтобы их не путали на сцене.
Нина стала в 30-е годы очень известной балериной неоклассического направления, музой хореографа Леонида Мясина. Именно под впечатлением ее прекрасных, таких пластичных рук Мясин создал два своих знаменитых «абстрактных» балета – «Фантастическую симфонию» и «Предзнаменования».
Во время Второй мировой войны красавица Нина жила в Рио-де-Жанейро, стала одной из основательниц бразильского балета и до самой смерти держала на краю знаменитого пляжа Копакабана свою балетную студию.
Другой «беби-балериной» тех лет (и тоже обитательницей Жуан-ле-Пен летом 29-го) была красавица Тамара Туманова, прозванная американским импресарио Солом Юроком, впоследствии моим большим другом, «черной жемчужиной русского балета». Эта «беби» всегда появлялась на пляже и променаде в сопровождении мамы Евгении Туманишвили. Тамара была грузинско-польского происхождения, по маме грузинской княжной Туманишвили. Со своей мамой жила там и Иоланда Ляка, приятельница тогдашней жены Чарли Чаплина.
В эту молодую блестящую летнюю балетную компанию входила также прелестная Ирина Баронова, дочь царского офицера, ставшего в Румынии, а потом и в США известным театральным художником. Ирина тоже училась у Преображенской. Она потом вышла замуж за сына Станиславского. Одно время они жили в Сорренто и часто приглашали меня приехать к ним в гости.
Наконец, в том пансионе проводил лето Давид Лишин. Он вскоре стал мужем третьей русской «беби-балерины» Татьяны Рябушинской, происходившей из семьи московских текстильных фабрикантов-миллионеров. Татьяна училась у Матильды Феликсовны Кшесинской и была гордостью ее школы. Давид уехал с ней впоследствии в Голливуд, где поставил хореографические номера к нескольким американским фильмам, работая с кинорежиссером Литваком.
Утром все мы встречались на пляже, днем шли есть мороженое в кафе «Пам-Пам». Мадам Давыдова заказывала самые дорогие сорта мороженого, но не могла с ними справиться и предлагала балетным мальчикам за ней подъедать… С шести до семи часов вечера танцевали танго и фокстроты под «живой оркестр» в саду или шли в синема под открытым небом смотреть фильмы с Ширли Темпл, Мэри Пикфорд и Дугласом Фербенксом. Часто пели вместе. Мои друзья любили, когда я играла на рояле и пела. С постоянным успехом принимался романс «Мы только знакомы».
Со всем роковым шармом очень ранней и очень неопытной юности я пела: «Вам девятнадцать лет, а мне возврата нет, я прожила так много…» Это, как я понимаю теперь, очень забавляло моих слушательниц, действительно переживших многое.
Хотя, вероятно, широкие поля летних шляп скрывали не только их мимолетные улыбки, но и мимолетные слезы.
Мой старший брат Володя возмущенно спрашивал: «Как тебе не стыдно! Что ты пережила?! У тебя понятия нет об этом!»
Я начинала напевать в ответ: «Не ревнуй, были прегрешенья…»
«Мама, послушай, что она поет!» – кричал Володя в отчаянии.
Мама говорила: «Оставь Люсю в покое!»
В пансионе Винтерфельда в то лето жила и семья Гарвичей, владельцев кинофирмы «Луна-фильм», имевшей отделения в Марселе и Брюсселе, – Абрам Рафаилович, Тамара Аполлоновна и двое их детей, Наташа и Никита.
Никита носил короткие брюки и всегда, проходя мимо меня, краснел. А я всегда думала: «Какой красивый мальчик!»
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Царица парижских кабаре - Людмила Лопато», после закрытия браузера.