Читать книгу "Тот, кто виновен - Себастьян Фитцек"

– Исчезни, или я вызову полицию, – пригрозил я ему.

– Ах да? – Космо повернулся ко мне. Его черные волосы блестели под дождем, как деготь. Космо по-прежнему умудрялся выглядеть коварно и одновременно беспомощно, как хищник с мягкой шерстью. Он был идеальным кандидатом для одиноких домохозяек с выраженным синдромом жертвенности; для тех, которые посылают любовные письма смертникам в тюремную камеру. Каждый раз, когда люди говорили, что мы якобы похожи, я приходил в бешенство.

– И что ты собираешься рассказать фараонам, когда они приедут? Эй, господин полицейский, я так боюсь своего гостя?

– Это моя забота. Может, я просто покажу им письма.

– Ты их сохранил? – Космо выглядел удивленным. Он снова отступил под дерево.

– Конечно.

Попав в одиночное заключение, в первые недели терапии, Космо написал Йоле несколько писем, в которых детально описывал, что сделает с ней, если когда-либо выйдет из этого заведения. Фантазии, в которых зажимы и наручники были самыми безобидными «игрушками».

Космо тяжело вдохнул и выдохнул.

– С тех пор прошло много лет. Я был другим человеком, когда писал это. Я изменился, Макс.

– Bay! – Я немного понизил голос, чтобы Йола не могла меня услышать, одновременно развел руки, как будто хотел обнять Космо и прижать к груди. – Что же ты сразу не сказал? Ты изменился? Старик, а я думал, ты все еще мастурбируешь по четыре раза в день на фотографии обнаженных детей. Тогда я спокоен.

Он кивнул, соглашаясь, и сам раскинул руки передо мной.

– Посмотри на меня. Пожалуйста. Ты же видишь? Я стал другим человеком!

Я лаконично пожал плечами, не желая пускаться с ним в дискуссию.

– Внешне – да.

Это было правдой. Медикаменты ли, заключение, плохое питание, недостаток движения или всего понемногу – но мой брат превратился в собственную жалкую тень. Тощий и изможденный, его когда-то блестящие глаза потускнели, как серебро с патиной.

Раньше в школе мы так походили друг на друга, что учителя называли нас близнецами Роде, хотя Космо был на год старше меня. У обоих короткие, напоминающие поле для гольфа стрижки, которые мама обновляла раз в две недели машинкой на кухне. Уже в двенадцать и тринадцать лет мы вытянулись до метра восьмидесяти пяти. На переменах стояли в стороне долговязыми неуклюжими аутсайдерами. Бледные верзилы с полными губами и тонкими ножками. В игре в лапту нас последними выбирали в команду, а в футболе сажали на скамейку запасных. Мы служили мишенью для насмешек наших одноклассников.

Однажды наш учитель физкультуры Карл (Калле) Майнерт заметил у Космо под глазом синяк. И велел брату остаться после занятий в спортзале.

Он показал Космо основные приемы в боксе и научил правильно стоять, чтобы не потерять равновесие. В то время мое отношение к Космо уже деградировало до типичной иерархии «младший брат/старший брат». Еще год назад мы были неразлучны, теперь же все чаще избегали друг друга. Тем не менее Калле настоял на том, чтобы тренировать нас вместе, и через месяц индивидуальных занятий боксом по три раза в неделю мы настолько преуспели, что во время драк нам больше не нужно было трусливо увертываться от ударов. Спустя еще один месяц Калле хвалил нас со словами: «Ну вот, теперь вы больше не будете жертвами на переменах» – и оказался прав. После того как Космо сломал нос самому отчаянному школьному драчуну, когда тот на парковке пытался отобрать у него кроссовки, Космо прославился, и слава старшего брата быстро перешла и на меня. Неожиданно мы стали крутыми и определяли, кого в школе уважать, а чью тетрадь утопить в унитазе. Калле потом очень раскаивался, что не разглядел в Космо его готовность к насилию. Он думал, что сумеет направить агрессию подростка в правильное русло, а не усилить ее. На одной встрече выпускников он признался мне, что чувствует свою вину за все преступления, которые в конце концов привели Космо в тюрьму. Я объяснил ему, что он ошибается, как и тогда в случае с синяком под глазом брата. Космо заработал его не на школьном дворе во время перемены, а дома. От нашего отца. Он пытался бить нас еще почти целый год после начала тренировок, но, когда нам было по четырнадцать и пятнадцать лет, отец уже не решался этого делать. Наконец-то.

– Чего ты от меня хочешь? – с негодованием спросил я Космо. – Денег?

Он помотал головой. Несколько капель сорвалось с прядей волос и упало на посветлевшие брови.

– Старик! За кого ты меня держишь?

– Ты действительно хочешь это знать?

Он кивнул.

– Ладно, ладно. Я понимаю. Правда. Я не сержусь, понимаю тебя.

– Отлично, спасибо! Для меня это много значит.

– Нет, серьезно. Мне понятны твои злость, сарказм и все такое. Ты ведь не можешь знать, что они делали со мной. – Он закатал рукав своей черной флисовой куртки до локтя и протянул мне правую руку, как для сдачи крови. Локтевой сгиб представлял собой один сплошной синяк.

– Химическая кастрация, – объяснил он. – Пролонгированный укол каждый месяц, последний, как видишь, сделала не особо умелая медсестра, но плевать. Чертово средство действует. В семидесятых мне, наверное, подключили бы к мозгу еще проволочные электроды, сейчас со всем справляются гормоны. Профессор говорит, что мой половой инстинкт практически полностью отключен.

– Да ну! – сказал я и разозлился, что такой радикальный шаг Космо, если он и правда на него решился, странным образом меня тронул. Подобное случалось со мной постоянно. Я собирался ненавидеть брата, и большую часть жизни мне это даже удавалось: я вызывал перед глазами поступки, из-за которых его исключили из нормального общества. Но я, конечно, знал и причину. Иногда я задавался вопросом, что бы вышло из меня, если бы отец издевался не над Космо, а надо мной. И тогда я испытывал сочувствие, которое единственное помогает автору поставить себя на место другого; сочувствие, которого не знают такие психопаты, как Космо.

– Меня почти не посещают эти сексуальные мечты, – сказал он и смущенно улыбнулся. – И я дрочу реже, чем однорукий в гипсе.

– И я должен тебе поверить?

– Эй, сам подумай. Конечно, существуют слабоумные эксперты и коррумпированные исполнители. Но ты действительно считаешь, что они позволят мне выйти из клиники просто потому, что я мило сказал «Пожалуйста, пожалуйста»? Чушь, все из-за кастрирующих уколов, на которые я добровольно согласился.

Я посмотрел на Йолу, которая выполняла мои указания и сидела в машине. И похоже, говорила по телефону. Я вытер дождевые капли с лица и вздохнул:

– Хорошо, предположим, ты говоришь правду, тогда поздравляю. Но если ты не хочешь денег, чего тогда?

Космо открыл рот, немного подумал и затем сказал:

– Я наконец-то прочитал твою книгу «Школа крови».

– Рад за тебя.

Видимо, библиотека клиники давно не обновлялась. Мой дебютный роман появился в том месяце, когда Космо арестовали.