Читать книгу "Записки выдающегося двоечника - Артур Гиваргизов"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Потому что без химии, – сказал Гаврилов.
– Три, – стала торговаться бабушка.
– Пять, – согласился Гаврилов.
– Сколько стоит груша? – спросила бабушка.
– Десять, – сказала Сереберцева.
– Ого! – сказала бабушка. – Она большая и жёлтая, значит, с химией.
– Может, тогда пять? – робко сказала Сереберцева.
– Три, – согласилась бабушка.
А Зубов кашу не продал, потому что к нему никто не подошёл, и в конце концов он проголодался и сам её съел.
А Кулаков напробовался квашеной капусты и солёных огурцов и теперь хотел пить.
Потом Гаврилов, Сереберцева, Зубов и Кулаков пошли домой, и Гаврилов сказал:
– Вот видите, в школе Сереберцева получает пятёрки, а я – тройки, а в жизни наоборот. Так кто из нас настоящий отличник?
– Да, – согласился Зубов, – настоящий – Гаврилов.
– И я так думаю, – сказал Кулаков.
17 октября, на пении
– Здравствуйте, дети! Сейчас произойдёт чудо. Сейчас я сяду за рояль, и вы услышите журчание ручейка, шёпот листвы и т. п. Ну как, слышали? Отвечаем хором.
– Да, прям как настоящие!
– Кулаков, ты тоже слышал?
– Вера Петровна, я слышал, как Коробкин прошептал Клеточкиной: «Клетка, я тебя люблю».
– А она?
– А она сказала: «Я люблю Уткина». И ещё…
– Хорошо, Кулаков, садись. Уткин, ты любишь Клеточкину?
– Нет, я люблю Ручкину, а Ручкина любит Полотенцева, а Полотенцев любит Корзинкину, а Корзинкина любит Мячикова, а Мячиков…
– Стоп, Уточкин. Хватит! Мне надо подумать, как дальше вести урок.
– Если можно, Вера Петровна, что-нибудь металлическое, для души. А то мы очень сильно страдаем.
– Ну хорошо. Сейчас произойдёт чудо. Сейчас я сяду за рояль, и вы услышите грохот скатывающейся с лестницы нержавеющей кастрюли. Слышите?
– Да, Вера Петровна, в кайф.
18 октября, на столе
На стене в кабинете русского языка между портретом Петра Ивановича Карпова, дедушки Веры Петровны, и портретом Ивана Васильевича Соколова, её двоюродного брата, появился портрет неизвестного мужчины без бороды.
– Это – Пушкин, – сказала Вера Петровна, – поэт.
– А кем он вам приходится? – спросил Кулаков. – Что-то он на вас не похож.
– Правильно, – согласилась Вера Петровна. – Он мне не родственник.
В классе послышалось взволнованное перешёптывание.
– Тогда его надо повесить в коридоре, там, где висят портреты ваших знакомых, – сказала Сереберцева. – Или в конце класса – между сестрой вашего мужа и её старшей дочерью Дашей.
Вера Петровна улыбнулась и машинально поставила Сереберцевой пятёрку в журнал.
– Нет, ребята, – сказала она, – вы не правы. Если бы не Александр Сергеевич Пушкин, неизвестно, что бы со мной сейчас было. Может быть, я была бы фальшивомонетчицей. Благодаря Пушкину я полюбила литературу и стала учительницей. Поэтому он мне тоже как родственник – как дядя.
– Тогда его надо повесить вон там – между окнами, рядом с вашим дядей Славой, – сказал Зубов.
– Пожалуй, – задумалась Вера Петровна. – Пожалуй, Зубов, ты прав.
Она пододвинула стол и полезла перевешивать портрет Александра Сергеевича.
19 октября (воскресенье)
ИНТЕРЕСНОЕ БЫЛО, НО ЭТО СЕКРЕТ.
20 октября, у врача
Сергей Сергеевич очень любил музыку, особенно вальсы Штрауса. Он даже сына назвал Штраусом, в честь Штрауса. И получился – Штраус Сергеевич Кузнецов.
– Страус, страус, – дразнили во дворе Кузнецова.
И у Кузнецова развился «комплекс страуса». Он стал очень быстро бегать и мог головой воткнуться в асфальт.
В конце концов Кузнецов сам запутался – страус он или человек. Его потянуло в Австралию.
– Ты не страус, а Штраус, – старался внушить папа. – Первая «ша», понимаешь?
Но папа был один, а ребят во дворе много, и их внушение было сильнее.
Когда у Кузнецова на указательном пальце правой руки выросло перо и ему стало неудобно держать вилку, папа по-настоящему испугался и повёл Штрауса к врачу.
– На что жалуетесь? – спросил врач, не поднимая головы.
– Да вот, – смущаясь сказал папа, – я в честь венского композитора назвал сына Штраусом, а ребята во дворе…
– Все понятно, – перебил врач, – дальше можете не рассказывать. Вчера в этом кабинете взорвался мальчик, которого в честь немецкого композитора родители назвали Бах.
– Что же делать? – растерялся папа.
– Радоваться, что вам повезло, – сказал врач, не поднимая головы. – Ведь есть ещё Глюк и этот… кажется, Пендель.
21 октября, вместо уроков
Школьники окружили памятник. Учительница громким и торжественным голосом задала вопрос:
– Ребята, кому этот памятник?!
– Пушкину! – дружно ответили ребята.
– Правильно, – сказала учительница. – Молодцы!
– Надо же, – удивился стоящий рядом старичок. – Какие замечательные культурные дети! Какой это класс?
– Второй «Б», – ответила учительница. – А я их классный руководитель – Вера Петровна.
– Очень приятно, – улыбнулся старичок. – А что вы делаете сегодня вечером?
– Пушкину! – дружно ответили ребята.
– Да, да, Пушкину, – улыбнулся старичок, – Александру Сергеевичу:
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Записки выдающегося двоечника - Артур Гиваргизов», после закрытия браузера.