Читать книгу "Русская гейша. Загадки любви - Таня Кадзи"

— Инга, что с вами? — попыталась я вмешаться. — Пожалуйста, успокойтесь.

— Заткнись, японская подстилка! — сказала она, резко разворачиваясь ко мне. — Это ты Тимку с толку сбиваешь! Только и слышу: Таня то, да Таня сё, да лучше Тани и Лизы и во всем мире никого не найти.

— Хватит, — спокойно произнесла Лиза, но встала, — вы достаточно сказали. А сейчас извинитесь и уходите по-хорошему.

— А иначе что? — усмехнулась Инга, надвигаясь на нее.

— Замолчи! — визгливо закричал Тим и зажал уши руками. — Иди в машину, я спущусь через минуту, только оденусь.

— Хорошо, хорошо, мой любимый котенок, — вдруг залепетала она. — Только не огорчайся так! Все будет, как ты хочешь. Жду тебя! Побыстрей! А то каждая секунда без тебя причиняет мне боль, ты же знаешь.

Инга, не попрощавшись, быстро вышла из кухни. Мы услышали, как хлопнула входная дверь. Тим вздрогнул, открыл глаза и опустил руки.

— Простите ее, — тихо сказал он. — Видите сами, в каком она состоянии. Ее любовь похожа на патологию. Нет ничего страшнее жадной любви стареющей женщины! Как я устал!

Когда Тим ушел, мы с Лизой долго сидели на кухне. Но разве мы могли чем-нибудь помочь ему?

— Добром все это не кончится, — хмуро сказала Лиза. И неожиданно добавила: — Поехали с нами в Париж!

Я улыбнулась такому странному повороту ее мыслей.

— А что? Тебе необходимо сменить обстановку! В общем, это дело решенное! Сейчас позвоню Григорию и прикажу все устроить в максимально короткие сроки.

— Ладно, делай как хочешь, — махнула я рукой. — Мне, и правда, пора уехать хотя бы на три-четыре дня. Девчонки сами справятся.

«Улетела Последняя стая. Ворон сидит одиноко. На кого опустились в дороге Твои перелетные руки?

Рубоко Шо

Париж встретил нас мягкой, но сырой погодой. Мы улетели первым утренним рейсом и были в аэропорту Руасси — Шарль де Голль в десять утра по местному времени. Павел Николаевич, все-таки мне удобнее его называть Григорий, почти все время молчал, робко поглядывая то на Лизу, то на меня. Его холеное моложавое лицо со светло-голубыми глазами, гладкой кожей и капризным ртом вызывало у меня неприязненное чувство.

«Ему должно быть за сорок, — думала я, глядя в иллюминатор и невнимательно слушая оживленную речь Лизы. — Но видно, как он тщательно следит за собой. Наверное, маски делает, массаж, крем втирает. Что-то во всем этом противоестественное для мужского характера. Хотя, — я невольно усмехнулась, — о чем это я? Он уже давно не мужчина, а игрушка в руках Лизы».

— Смотрю, ты уже улыбаешься, — заметила в этот момент она, придвигаясь ко мне. — Как приятно это видеть! И как я рада, что все-таки уговорила тебя поехать!

— Да, дорогая, — мягко ответила я и погладила ее руку. — Мне необходим отдых, сейчас я это очень хорошо понимаю!

Мы поселились в отеле «Амбассадор» практически в центре города. Он находился в 9-ом округе Парижа в двух шагах от «Гранд-Опера». Недалеко было метро с таким же названием: Opera. В пределах пешеходной прогулки располагались такие известные места, как Лувр, площадь Согласия, Вандомская площадь. Внутри отеля сохранялась и поддерживалась изысканная атмосфера 20-х годов с инкрустированной мебелью, пушистыми коврами и хрустальными люстрами. Но номера выглядели вполне современно. Григорий заказал два двухместных номера, расположенных рядом. Лиза сразу решила, что будет жить со мной.

— Но, дорогая, — умильно прошептал он, когда она забросила свою сумку в мой номер и встала в коридоре перед ним с довольно суровым видом.

— Что?! — громко спросила Лиза, придвигаясь к нему. — Ты вздумал, гаденыш, обсуждать мои решения?! Марш к себе! И жди, когда я соизволю тебя навестить.

— Да, госпожа, — еле слышно произнес Григорий и опустил глаза.

Когда мы вошли в номер, Лиза упала на диван и расхохоталась. Я глянула на нее с улыбкой, потом подхватила свою сумку и понесла ее в спальню. Там остановилась в задумчивости. По центру располагалась большая двухместная кровать, застеленная синим в узорах покрывалом. Да и вся спальня была выдержана в синих и голубых тонах. Мой взгляд скользнул с темно-синего ковра, устилающего пол, на стены с сиреневато-голубыми обоями в крупную строгую вертикальную полоску. Потом я посмотрела на две картины, висящие над темным деревянным изголовьем. Это были эскизы двух очаровательных девушек. Вернее их головы, повернутые в профиль. Они также были выполнены в серо-голубых тонах. Но мебель и рамы на этих картинах были шоколадно-коричневыми. Я заметила на круглом столике возле огромного окна, занавешенного голубоватым тюлем, белую округлую керамическую вазочку со свежими белыми розами и невольно улыбнулась, подумав, что розы по идее должны быть голубыми.

— Лиза, — громко сказала я. — Ты с какой стороны будешь спать?

Но она не ответила. Я открыла шкаф и начала укладывать вещи.

— Лиз! Ты где? — через какое-то время вновь позвала я.

Потом в недоумении выглянула из спальни. Лизы в гостиной не было, только работал телевизор. Я посмотрела на экран. Шел какой-то боевик, судя по бегающим между машинами людям в масках и с оружием в руках. Звук был очень тихим. Я заглянула в ванную, там все было в безупречном порядке. Два белоснежных махровых халата висели на стене, ряд белых полотенец расположился на позолоченных вешалках, маленькие флакончики с шампунями, жидким мылом, тюбики с зубной пастой сияли матовыми позолоченными крышечками из хрустальной подставки.

«Наверное, Лиза пошла навестить раба», — усмехнулась я.

И зачем-то отправилась в соседний номер. Постучав и не услышав ответа, я приоткрыла дверь и заглянула. Лиза сидела в кресле, откинувшись на спинку и улыбаясь явно злорадно. Григорий стоял перед ней на коленях и медленно, едва касаясь, целовал ее ноги. Я не стала входить и вернулась в свой номер. На душе стало грустно.

Из тетради лекций Ёсико:

«Японская культура многое переняла у китайской. Две тысячи лет назад, если не намного раньше, китайские исцелители — даосы писали откровенные, ясные книги о любви и сексе. Секс, считали они, необходим для физического и умственного здоровья как мужчин, так и женщин. Придерживаясь этой философии, они обращали большое внимание на мастерство секса. Поэтому любовь и секс рассматривались как важная ветвь медицины. Его польза отнюдь не умаляет его удовольствий, как раз напротив. Существенная идея Дао-любви в том, что любовь и секс только тогда, собственно, полезны, когда приводят к полному удовлетворению. Древние тексты Дао любви подробны и откровенны.

Из диалогов императора Хуан Ди и его советницы Су Ню:

«Хуан Ди: — Ты имеешь в виду, что все эти различия в размере и форме нефритового пика совершенно не влияют на удовольствие общения?