Читать книгу "Адмиралы и корсары Екатерины Великой - Александр Широкорад"

Татарский отряд, действовавший независимо от основных сил Крым-Гирея, направился на восток и опустошил окрестности Бахмута, захватив свыше 800 человек[17].

Первая армия под началом князя А. М. Голицына 15 апреля 1769 г. форсировала Днестр и двинулась к турецкой крепости Хотин.

Так началась Первая русско-турецкая война царствования Екатерины Великой. Объем и тематика книги не позволяют рассказать о действиях сухопутных войск на Днестре, Дунае и в Крыму[18]. Мы же перейдем к небывалому в истории событию – к походу русских эскадр в Средиземное море.

Глава 4. Русская дипломатия в 1764–1769 гг.

После ареста Обрескова французский дипломат Эннен, действовавший в Польше, писал: «Доверие Дивана не изменилось, и Вержени, когда ему было дано разрешение ввести турок в игру, в войну, для которой подали повод польские дела, – выполнил полученные им приказы, не компрометируя себя, не беря на себя ручательства за события, которые оказались такими, как он их предвидел»[19].

Кроме польской проблемы и давнего желания насолить России французское правительство руководствовалось и чисто материальными интересами. Ведь французские купцы играли ведущую роль в торговле с Портой. Так, только в 1783 г., по французским же данным, общий объем торговли всей Европы с Турцией составил 110 млн ливров, из которых 60 млн приходилось на Францию.

Французские купцы и дипломаты со времен Людовика XIV мечтали овладеть Египтом, находившимся в вассальной зависимости от Константинополя. По мнению Шуазеля и его окружения, Русско-турецкая война как раз и давала возможность Франции захватить Египет мирным путем. Война должна была истощить силы Турции и России, и турки в благодарность за помощь могли бы если не совсем передать Египет Людовику XV, то по крайней мере дать там большие привилегии французскому капиталу.

Приобрести Египет или сделать его финансово зависимым с 1763 г. стало и вопросом престижа Людовика XV. «В глазах версальского кабинета Египет был новым полем битвы против Англии; в случае занятия его нашими моряками или при организации прохождения через него наших караванов, Египет должен был компенсировать потерю Канады или, по крайней мере, открыть прямой путь в сорок восемь дней из Марселя в Бомбей», – писал Пэнго, биограф Шуазеля – Гуфье.

Франция имела большой и сильный флот. Она не только могла не пропустить русской эскадры на Средиземное море, но и направить свои корабли на Балтику и Черное море, что привело бы к непредсказуемым для России последствиям.

Однако в Петербурге помнили пословицу: «Враг моего врага – мой друг». Столь же хорошо помнила ее и Англия, которая уже много столетий была непримиримым врагом Франции. Только в XVIII веке между этими странами прошли три тяжелые войны: 1702–1714 гг., 1744–1748 гг. и 1756–1763 гг. Тем не менее эти вой ны не только не разрешили кардинальные противоречия между противниками, но и усугубили их. Назревала новая война, и она началась уже после окончания Русско-турецкой войны в 1778 г. и продолжалась до 1783 г. Затем после десятилетнего перерыва началась уже тотальная война, длившаяся с 1793 г. по 1815 г. с небольшими перерывами.

Англичане любили воевать чужими руками, и с большим удовольствием стравливали Россию с Людовиком XV. Кроме того, на внешнюю политику Лондона сильно влияла зависимость Англии от русской торговли. В 60 – 80-х гг. XVIII века в русские порты ежегодно прибывало от 600 до 700 английских торговых судов.

В итоге в ходе Первой турецкой войны 1768–1774 гг. Англия была достаточно надежным союзником России. Английские послы в Париже и Мадриде официально заявили, что «отказ в разрешении русским войти в Средиземное море будет рассматриваться как враждебный акт, направленный против Англии».

Во время прохождения русских эскадр в 1769–1774 гг. мимо берегов Франции и Испании поблизости сосредотачивались значительные силы британского флота. Англия предоставила свои порты для базирования и ремонта русских кораблей. Причем не только в метрополии, но и в порту Мак-Маон на острове Менорка, отошедшем к Англии по Парижскому миру, заключенному 10 февраля 1763 г.

Весьма важным для России была и поставка многих сотен корабельных орудий калибра 6, 8, 12, 18, 24 и 30 фунтов с завода Каррон в Шотландии. Дело в том, что Россия в царствование Екатерины Великой по выплавке чугуна была на первом месте в мире, обогнав даже Англию, но большинство орудий для флота отливали у нас на частных заводах – Баташева, Демидова и др. Орудия частных заводов давали очень большой процент брака. Некачественное изготовление орудий приводило к ухудшению их баллистических данных, а то и к разрыву пушек при стрельбе. Так, например, в ходе Русско-шведской войны 1788–1790 гг. потери личного состава на наших кораблях от разрыва собственных пушек часто превосходили потери от шведской артиллерии.

Орудия же шотландского изготовления (их называли карронскими) отличались высоким качеством. Кстати, многие из них оставались на вооружении к 1850 г. По образцу каронских пушек начали делать пушки и у нас, они получили название «образца 1786 г.».

В 1774 г. на заводе в Карроне английский инженер Гаскойн изобрел короткое легкое орудие, обладающее большой эффективностью на малых дистанциях боя (до полкилометра). По имени завода это орудие назвали карронадой. Россия немедленно начала закупку в Шотландии карронад калибром от 24 до 96 фунтов. Мало того, адмирал Самуил Карлович Грейг, шотландец по происхождению, через родственников пригласил в Россию самого Гаскойна. Инженер прибыл в Россию почти со всеми машинами и другим оборудованием завода Каррон. Британские законы запрещали это, но ради союзника правительство посмотрело на проделку Гаскойна сквозь пальцы. Гаскойн немедленно был назначен директором орудийного завода в Петрозаводске, где он начал производство пушек обр. 1786 г. и карронад. Позже он же начал изготовление тех же орудий и на Луганском заводе.

Но вернемся к внешнеполитической ситуации 1768 г. Дания со времен Северной войны оставалась естественным союзником России против Швеции и, соответственно, была рада помочь по мере сил и возможностей русской эскадре пройти через Балтийские проливы.

В Средиземном море благожелательно к России относилось руководство Мальтийского ордена, смертельно ненавидевшее турок. Екатерина II послала туда послом маркиза Кавалькабо. Речь шла даже о совместном участии русского и мальтийского флотов в войне с турками. Однако позже из-за бестактного поведения маркиза на Мальте орден так и не вступил в войну с османами, но русский флот мог свободно базироваться на острове.

Русская эскадра могла не менее свободно базироваться на «вольный порт» Ливорно, формально принадлежавший герцогству Тосканскому.