Читать книгу "Надежда - Светлана Талан"

– Мама, – перебила ее Валя, – хватит причитать. Дай одеяло, видишь, как она дрожит? А я пойду чай приготовлю.

– С малиной и мятой сделай! – крикнула ей вдогонку тетя Даша.

– А малина тут при чем? – послышался из кухни голос Вали. – Она от простуды, вот мята – это другое дело. Она успокаивает нервы.

– Но я же Андреевна… – Сидя на диване и дрожа то ли от пережитого стресса, то ли от страха, то ли от неожиданной новости, размышляла я. – Значит, он меня удочерил?

– Я же говорю, Паша, не знаю я, ничего не знаю, – стояла на своем тетя Даша.

– Но ведь у нас с мамой одинаковая фамилия. Мы обе Романюк, а отец и мама брак не регистрировали, он Гаврилов, Гаврилов Андрей. Тогда почему я Андреевна, если я родилась до встречи мамы с ним? – Я продолжала вслух размышлять, но ничего не складывалось.

– Не забивай, детка, голову глупостями, – заботливо кутая меня в одеяло, сказала тетя Даша. – Попей чаю и приляг. Вот, возьми две таблетки валерьяночки, они помогут тебе успокоиться.

Я машинально протянула руку, взяла таблетки, проглотила их и выпила чай, не чувствуя вкуса. Положив голову на подушку, я прикрыла глаза, а тетя Даша с Валей задернули шторы и тихонько вышли. Теперь я не могла понять маму. Что же ее держало? Почему она захотела быть с этим человеком, который даже не приходится мне отцом? Почему она терпела мои и свои унижения столько лет? Чем больше я думала, тем больше вопросов возникало, и ни на один я не находила ответа. Меня перестала бить нервная дрожь, по телу разливалось приятное тепло, и меня охватила легкая дрема. Вскоре я почувствовала, что попала в крепкие объятия сна…

– Паша, доченька! – услышала я рядом знакомый и такой родной голос мамы. – Просыпайся.

Я подняла тяжелые веки и увидела маму.

– Мамочка! – Я обхватила ее за шею и готова была вновь расплакаться.

– Девочка моя, вставай, надо идти домой. – Мама протянула мне мои очки, и я благодарно улыбнулась ей.

– Куда идти?

– Домой. Куда же еще?

– Я не пойду, – сказала я, с ужасом представив встречу с отцом.

– Не останешься же ты здесь. Надо идти домой, – ласково, но настойчиво говорила мама, поглаживая меня по волосам.

– Он там? – спросила я.

– Никого нет дома. Только ты и я. Вставай, пойдем.

Мне ужасно не хотелось возвращаться домой. Я готова была бросить все и бежать на край света, чтобы никогда больше сюда не возвращаться. Но у мамы были такие грустные, несчастные глаза, и в них читалась такая безысходность, что в следующее мгновение я готова была уже прыгнуть в геенну огненную, лишь бы в этих глазах хоть на миг засветились искорки счастья.

– Мамуль, – я подбадривающе ей улыбнулась, – пойдем домой.

– Даша, спасибо тебе, родная, – сказала мама, прощаясь с соседкой.

Тетя Даша молча кивнула и вытерла набежавшую слезу своей мягкой, пухленькой ладошкой.

Я постаралась не показать маме, какое волнение охватило меня, как только я переступила порог дома. Зайдя в свою комнату, я не увидела на полу разорванного топика, в котором мне пришлось походить всего несколько счастливых минут. Я молча сняла Валин халат и надела блузу, застегнув доверху все пуговички. Сверху я надела широкий длинный сарафан, скрывший все прелести моей тоненькой фигурки, и стала похожа на огородное пугало. Удивительно, но мне сразу же стало спокойнее, и я почувствовала себя увереннее.

– Мама, что сказали тебе врачи? – спросила я, вспомнив, где была мама и что я до сих пор не поинтересовалась результатом поездки.

– Назначили лечение – таблетки, уколы, капельницы. Теперь надо договориться с медсестрой, чтобы приходила два раза в день – утром и вечером.

– Почему тебя так мучают головные боли?

– Да кто его знает? Сказали: «Пролечишься, и все будет хорошо». Это ведь голова, в нее не заглянешь. – Мама старалась говорить весело, но от меня не укрылись нотки грусти в ее голосе.

– Тебе даже не назначили обследование?! – удивилась я.

– Нет. – Мама замялась и отвела глаза в сторону.

– Мама, – сказала я и потащила ее за руку на свой диван. – Давай сядем и поговорим начистоту. Я же вижу, что ты говоришь мне неправду. Расскажи мне все.

– Я отказалась от обследования.

– Почему?!

– Для этого надо было ложиться в больницу. А разве я могу оставить тебя одну дома?

– Ну, ты же могла столько лет мне врать, что он мой отец?! – сказала я грубовато, резко, сделав ударение на слове «он».

– Откуда… Кто тебе сказал? – голос мамы прозвучал глухо и как-то виновато.

Мне сразу стало ее жаль и стыдно за свой непростительно грубый тон.

– Мамочка, – я придвинулась к ней поближе, – не важно, кто и что сказал. Для меня важно услышать правду от тебя и только от тебя.

– Правду?

– Да, мама. Я уже выросла и хочу все знать. Я ни за что тебя не осуждаю, ни в чем не упрекаю. Я приму все, что ты скажешь, любую правду, какой бы горькой она ни была, – сказала я, положив голову ей на плечо и поджав под себя ноги.

– Какую правду ты хочешь знать?

– Как я появилась на свет?

– Как все дети – в роддоме, – попробовала пошутить мама.

– Это понятно. Кто мой родной отец?

– Он приехал в наше село в начале перестройки. Тогда все предприимчивые люди создавали кооперативы. У нас в селе была раньше небольшая швейная фабрика, где шили спецодежду. Затем ее, как и все остальное, разворовали и закрыли. Пустующее здание фабрики хорошо сохранилось, и в нем решил организовать кооператив один человек.

– Кем он был до этого?

– Каким-то научным сотрудником.

– Сколько тогда тебе было лет?

– Мне – двадцать один, но я была уже директором школы и жила в этом доме. Его мне выделили как молодому специалисту. А ему было тридцать лет. Но мы не замечали разницы в возрасте. Когда любишь, на это не обращаешь внимания. – Мама окунулась в воспоминания, а я боялась пошевелиться, чтобы не перебивать ее. – Любовь, доченька, слепа. Это была безумная любовь с первого взгляда. Казалось, так будет вечно. Я была счастлива, как никогда в жизни. Это огромное счастье – любить и быть любимой. Когда-нибудь ты, Паша, испытаешь это чувство и поймешь меня. Мы жили и дышали друг другом.

– И чем он здесь занимался?

– Открыл кооператив по пошиву джинсовой одежды. Тогда те, кто попал в струю, стали богатыми людьми… Да не это я хотела сказать. В общем, через год я забеременела.

– Он был не рад? – спросила я, прервав повисшую паузу.

– Да нет же, он был рад!

– Вы поженились?

– Нет, мы не регистрировали свои отношения, – грустно сказала мама.