Читать книгу "Астрид Линдгрен. Этот день и есть жизнь - Йенс Андерсен"

«Выбежал ужасный сенбернар и вцепился в одну из наших двенадцати ног (владелица ноги теперь гордо рассказывает, что ее укусила собака Эллен Кей). Доброе сердце Эллен Кей раскрылось, и в утешение и вознаграждение нам позволили осмотреть дом изнутри. Торжественный момент! Трудно найти дом прекраснее».

Шесть пар глаз с трудом верили увиденному: повсюду светлые дружелюбные цвета, простая красивая мебель, почти во всех комнатах книги, и везде, куда падал глаз, удивительные разновеликие детали архитектуры и интерьера. Например, под потолком на всех четырех стенах холла красовались изречения, среди прочих – шведского философа и поэта эпохи Просвещения Томаса Торильда: «Этот день и есть жизнь». Едва ли нашелся бы лучший эпиграф к этому насыщенному утру и незабываемой встрече со «Страндом», Эллен Кей и ее собакой. Слова на стене Астрид запомнила навсегда, но умолчала о них в путевой заметке – как и о щекотливом моменте, когда знаменитая писательница неожиданно попросила помочь ей застегнуть нижнюю юбку.

Эллен Кей в своем саду в «Странде» у озера Веттерн. Кей была одним из наиболее влиятельных интеллектуалов Швеции, известных далеко за пределами родины, во многом благодаря своей смелой книге «Век дитяти». (Фотография: «Бонниер» / Новостное агентство «ТТ»)

Если верить биографии Маргареты Стрёмстедт, через пятьдесят лет Астрид Линдгрен все еще ясно помнила этот эпизод, но совершенно иначе оценивала встречу с Эллен Кей – гораздо критичнее, чем в 1925 году. Неожиданно выяснилось, что девушек встретила не писательница, а ее страшная собака, а сама Эллен Кей показалась подругам ужасной злюкой, когда, стоя на балконе в нижнем белье и с растрепанными волосами, сердито на них кричала. Вот что пишет Маргарета Стрёмстедт:

«„Что вам нужно, девочки?“ – закричала она пронзительно и раздраженно. Девушки смущенно объяснили, что хотели бы увидеть „Странд“, но Эллен Кей даже виду не подала, что хочет их впустить. Внезапно дверь отворилась, из дома выбежала большая собака и укусила одну девушку за ногу. Поднялась кутерьма, экономка впустила странниц в переднюю, чтобы перевязать пострадавшей ногу. К ним сошла Эллен Кей – как была, полуодетая, одной рукой придерживая нижнюю юбку. Внезапно она повернулась к Астрид и строго приказала: „Застегни мне юбку!“ Удивленная и смущенная Астрид сделала, как было велено».

Правда о визите в «Странд», очевидно, находится где-то посередине между эйфорией 1925 года и последующей рационализацией в биографии 1977-го. В последней семидесятилетняя Линдгрен явно не скрывает предубеждения против Эллен Кей, которого в семнадцать лет не питала. Как бы то ни было, отправляясь в Омберг и Боргхамн, путницы получили по розе в дорожку, а на фотографии из сада Эллен Кей даже ее собака выглядит общительной и дружелюбной, прилежно позируя у ног девушек.

После выхода «Века дитяти» в 1900 году имя Эллен Кей стало гораздо весомее и известнее за рубежом, чем в Швеции. В этой эпохальной книге восемь глав – например, «Право ребенка выбирать родителей», «Душегубство в школе»; это странная смесь откровений, мечтаний и размышлений о воспитании детей будущего и абсолютной необходимости любви между родителями и детьми. Кей считала, что в будущем совместная жизнь людей кардинально изменится к лучшему. В новом столетии, больше, чем в любую из прежних эпох, внимание человечества будет сфокусировано на самом главном его ресурсе – детях.

Прохладный отзыв пожилой Астрид Линдгрен об Эллен Кей был вполне в духе господствовавшего в 1970-е годы в шведском женском движении скепсиса и недоверия к идеям писательницы. Эллен Кей не годилась в ролевые модели, ее взгляды казались устаревшими, реакционными, чрезмерно эзотерическими и противоречивыми. Кей, например, говорила о праве женщин на образование, работу, экономическое самоопределение и право голоса и одновременно настаивала на том, что основной общественный вклад женщины – семья и роль матери, и матерью она должна оставаться как можно дольше.

Оставим в стороне вопрос о том, насколько права была Астрид. Величественной и символической видится теперь встреча старой писательницы-гуманистки и юной любопытной журналистки-практикантки, через два десятилетия написавшей революционную детскую книгу. Эта книга положила начало творчеству, в котором отчасти развивались взгляды, изложенные в «Веке дитяти», например, вера в творческое начало в человеке, мысли о свободном воспитании и особенно осуждение физических наказаний. Вот что об этом писала сама Кей: «На бесчисленные тонкие процессы в душевной жизни ребенка, смутные и сложные, на его трепетные, хрупкие чувства эти грубые нападения действуют разрушительно, приводят в замешательство и не оказывают никакого духовно-воспитательного воздействия».

Эллен Кей умерла 25 апреля 1926 года, через год после визита шести путешественниц. В этой связи в «Виммербю тиднинг» были опубликованы целых две статьи о смерти и похоронах писательницы с ее фотографиями – оба материала занимали центральное место на последней полосе. О том, кто написал эти статьи, история, как всегда, умалчивает, но складывалось впечатление, что жанр некролога был для автора в новинку. Зато обнаруживалось близкое знакомство с домом и садом писательницы. Кажется, будто автор пытается воскресить «Странд» в памяти:

«Эта прекрасная дорога через памятную равнину у озера Веттерн, ведущая через горный хребет, откуда она [Эллен Кей] так часто обозревала чудесный пейзаж, окружающий ее прекрасный дом».

Более масштабной литературно-исторической оценки вклада и значения известной шведской писательницы читатели «Виммербю тиднинг» не удостоились. Ни названия книг, ни даты в статьях не упоминаются, зато они пестрят живописными определениями, похожими на те, что попадались в летнем фельетоне годичной давности, завершившемся легким подтруниванием, а для автора – и пророчеством:

«Дорогой мой Виммербю, не так уж плохо сюда возвращаться, но боже упаси остаться здесь навсегда».

Таинство размножения

Многообещающая, казалось бы, карьера журналиста резко закончилась в августе 1926 года, когда стало невозможно скрывать, что практикантка «Виммербю тиднинг» находится в положении. Еще немного, и в городе начнут шептаться, а благородные дамы, завидев Астрид Эриксон на улице, станут задирать нос. Так уж оно тогда было, объясняет одна пожилая смоландка в книге «Бунтовщица из Виммербю» и рассказывает о выборе, имевшемся у молодой женщины из провинции, если ее угораздило забеременеть без мужа или помолвки: «Беги и рожай или останься и опозорь семью».

Отцом ребенка не были ни бывший одноклассник, ни молодой крестьянин, ни командировочный, о нет. Отцом был владелец и главный редактор «Виммербю тиднинг», без малого пятидесятилетний Райнхольд Блумберг, женатый во второй раз после смерти в 1919 году первой жены, оставившей ему семерых детей, в основном ровесников Астрид Эриксон.

Агротехник по образованию, Блумберг несколько лет был владельцем и управляющим крупным хозяйством на Готланде, но после большого пожара в 1912 году покончил с крестьянской жизнью, перевез семью в Смоланд, деньги вложил в столярное предприятие, фабрику в Сёдра-Ви, а затем передумал и в 1913 году приобрел газету и типографию «Виммербю тиднинг». В том же году он купил недвижимость на Сторгатан, 30, и обосновался там с беременной женой Эльвирой и шестью детьми. А спустя несколько лет здесь же расположилась редакция газеты.