Читать книгу "Орешек для трёх Золушек - Наталия Миронина"

– Софа, ты неисправима… – Лопахина рассмеялась. – А если говорить серьезно, то очень хочется подвести итоги. Мы не виделись пять лет. За это время у нас у всех произошло много событий, мы благодаря нашим способностям, силе духа, упорству добились очень многого. Леля, ты стала не только бабушкой! Ты стала наставницей, близким, доверенным человеком, ты воспитываешь своих внучек, и они, я уверена, будут достойными наследницами всего того, чем обладаешь ты сама: душевной красоты, благородства, ума. Софа, глядя на тебя, начинаешь понимать, что возраст для женщины – это такое богатство, такое сокровище, которое надо холить и лелеять, ибо нет ничего, что так красит и поддерживает умную женщину, как ее года. Что касается меня, я горжусь тем, что смогла воплотить в жизнь мечту. Я построила дом. Ах, девочки, как это приятно, понимать, что ты построил свой дом!

– Ну, ну, раньше это относилось к мужчинам – посади дерево, построй дом, вырасти сына. А теперь перед нами сидит изумительная, яркая женщина, которая безумно счастлива от того, что решила проблему ленточного фундамента, двухскатной крыши и еще чего-то в этом роде… – Софья Леопольдовна улыбнулась. – Есть тост – за хозяйку дома!

– Тем более что она не только дом построила, а еще и свое дело отлично знает! Зина, я не задам тебе вопрос, как ты все успеваешь. Это дурацкий, избитый вопрос, я задам другой: когда ты успеваешь быть счастливой? – Вяземская подняла свой бокал.

– А вот когда все успеваю, тогда и счастье наступает, – рассмеялась Зина.

Подруги, подозрительно похлюпывая носами, счастливо улыбаясь, опять сдвинули бокалы.

Где-то через два часа после того как была выпита и вторая бутылка кьянти, Зинаида Алексеевна провозгласила:

– Торт нас ждет специальный, моего собственного изготовления. Девочки, все диеты потом, сегодня будем есть торт. Настоящий, со сливочным кремом, бисквитным тестом и прослойкой из смородинового джема.

– Твой знаменитый «Венок»? – Раскрасневшаяся Вяземская убрала со лба прядь волос, которая выбилась из пучка-лепешечки. Ольга Евгеньевна очень пожалела, что нарядилась в узкое тонкое платье, – она так объелась, что оно теперь оказалось немного тесным. А тут еще предстояло отведать знаменитый торт «Венок», который получил премию на специальной выставке кондитерского искусства. Этот торт был очень маслянистым, очень нежным, с вкраплением кислого джема. Но самым вкусным была верхушка из сливочного мороженого, немного подтаявшего и образующего на бисквите нежную пенку.

– Зина, что ты делаешь! Я уже так объелась! – Ольга Евгеньевна откинулась на мягкую спинку стула.

– Ничего страшного! Пара кусочков торта с кофе не повредит здоровью.

– Не повредит! Хотя, впрочем, не в коня корм! – горделиво сказала она, намекая на свое удачное сухощавое сложение, которому калории нипочем.

– Счастливица, – искренне произнесла Лопахина, – а мне приходится два разгрузочных дня в неделю, бег в воскресенье…

Вяземская промолчала – она следила за собой, но вот заставить себя заниматься спортом было выше ее сил.

И вот посуду убрали в посудомоечную машину, Лопахина постелила яркую большую салфетку, на которую водрузила высокую подставку с огромным тортом. Он действительно имел форму венка – из отверстия посередине выглядывала марципановая веточка ландыша.

– Господи, это все ты сама?! – в один голос воскликнули подруги.

– А кто же еще? Девочки, я работаю иногда по двенадцать часов в день. Такие заказы бывают, что только глаз да глаз, – рассмеялась Лопахина, расставляя чайные чашки.

– Ты – героиня! Ты единственная из нас продолжаешь работать и занимаешься мужским делом. А мы так! – Ольга Евгеньевна растроганно посмотрела на кондитерское великолепие, стоящее посередине стола.

– Ну, – запальчиво было начала Софья Леопольдовна…

– Софа, успокойся, твои социологические исследования крайне важны, спору нет, но попробуй испеки такое чудо! – улыбнулась Вяземская.

– Да, уж, – Софья Леопольдовна уже тихонько отковыряла от цветочков марципановую глазурь.

– А вот и чай, девочки! Ну, наливаю…

В это время во дворе послышался шум. Ольга Евгеньевна и Софья Леопольдовна с удивлением посмотрели на Лопахину.

– О, это, наверное, муж! – воскликнула та, и на ее лице появилась неуверенная улыбка.

– Зина, может, мы поедем домой? Неудобно, он с работы, отдохнуть хочет…

– Ерунда, – бросила Лопахина, – мы только начали. Мы еще пойдем погулять, снова перекусим. Я вас оставляю ночевать – ребят же дома сегодня не будет, – а утром позавтракаем и поедем в Москву.

– Ох, неудобно, неудобно, – засуетилась Вяземская.

– Слушай, Зина, почему он в дом не проходит? – по обыкновению задала неловкий вопрос Софья Леопольдовна.

Вяземская тихо закатила глаза, а Лопахина на секунду растерялась.

– Ну, не знаю, пойду посмотрю, что там такое…

Она вышла из гостиной, и подруги услышали, как хлопнула входная дверь.

– Софа, думаю, нам надо уехать. Неудобно. Вроде бы все обсудили, обо всем поговорили, все рассказали.

– Ну, посмотрим. Странно все это. Почему он не входит?

– Ах, оставь, мало ли что у людей…

– Нет, не скажи. Что он, в лесу вырос…

– Софа, что ты за человек?! Промолчать не можешь?

Подруга в ответ независимо задымила сигаретой.

– И покурить можно на улице…

– Ну уж нет. На улице, судя по всему, отношения выясняют…

В это время опять хлопнула дверь, и появилась Лопахина.

– Зиночка, спасибо тебе огромное! Очень все вкусно было, а мы тут с Софой решили, что нам пора… Не беспокойся, мы сами доберемся до Москвы, я заприметила автобусную остановку неподалеку от поворота к тебе.

– Девочки, все хорошо. Муж не заходит, потому что приехал не один, с ним специалисты: надо посмотреть ту стену дома – там вентиляция, и с ней маленькие проблемы. Когда рабочие закончат, он к нам присоединится.

– Так если они будут что-то ремонтировать, мы тем более мешать будем, – не могла угомониться Вяземская.

– Пейте чай и попробуйте наконец мой торт. – Лопахина как будто не слышала подруг.

Она взялась за нож и кондитерскую лопаточку, отрезала кусочек, и в это время дом содрогнулся от ужасного шума. Шум этот, вопреки ожиданиям, не умолк через какое-то время, а продолжал сотрясать воздух. Женщины вздрогнули, попытались что-то сказать, но не тут-то было – они друг друга не слышали. Лопахина с каким-то странным выражением посмотрела в окно и вздохнула.

– Зина, торт великолепный, – неожиданно громко и твердо произнесла Софья Леопольдовна, – я лучше не ела. Ни разу в жизни. А моя мама, как я говорила, была изумительной рукодельницей в этом смысле. Нет, тебе премию не зря дали за него. И патент! Ты, Зина, просто гениальный кондитер. Творец!