Читать книгу "Такая разная любовь - Маргарет Пембертон"

— Спасибо, миссис Бриджес. — Миссис Суитинг понимающе кивнула, и секретарь покинула класс. — А теперь, Артемис, займи, пожалуйста, место в последнем ряду, и мы продолжим знакомство.

Единственная свободная парта в заднем ряду стояла вплотную к парте Кики.

Сгорая от смущения, Артемис Лоудер так и не тронулась с места и лишь затравленно поглядела на Кики. Не желая облегчать задачу новенькой, Кики отчетливо прошипела:

— Ни за что. Скорее адский огонь обратится в лед.

К счастью, ядовитая реплика Кики не достигла ушей миссис Суитинг, поскольку в этот миг наставница как раз поднимала крышку своего стола. Зато все остальные отлично ее слышали. Артемис покраснела еще больше, отовсюду слышалось сдавленное хихиканье, и Примми поспешно обратилась к Кики:

— Да ладно тебе, она же не виновата в том, что ее отец чуть не подрался с твоим. Она такая же, как мы. Она пришла сюда не из приготовительной школы. Ее здесь никто не знает.

— Теперь ее уже все знают, — сухо заметила Джералдин. Миссис Суитинг захлопнула крышку стола.

— Артемис Лоудер, пожалуйста, пройди в конец класса и сядь за свободную парту. И замолчат ли наконец три девочки в заднем ряду слева?

С раздраженным вздохом Кики подняла руки вверх в знак примирения, давая понять Артемис, что не станет устраивать сцен, если та займет место за соседней партой. Примми послала Артемис свою самую широкую и благожелательную улыбку, а Джералдин, отмахнувшись с небрежным презрением от осуждающего взгляда миссис Суитинг, многозначительно заметила:

— Похоже, наши ряды пополняются, Примми. К добру или к худу, теперь нас уже не трое, а четверо.

Глава 5

Июль 1966 года

Кики открыла глаза, взглянула на будильник и с облегчением убедилась, что у нее есть еще полчаса до подъема. С соседней кровати раздавалось ровное дыхание Примми. Кики заложила руки за голову и задумалась о предстоящем дне. Слава Богу, сегодня пятница. Вечером по телевидению покажут «На старт, внимание, марш!». Этого события она с нетерпением ждала всю неделю. Кики обладала гораздо более ярким голосом, чем большинство тех, кто участвовал в передаче, и нисколько не сомневалась, что ее ждет карьера поп-звезды, стоит только показаться на экране.

— Ты уже проснулась, Примми? — Кики жаждала поделиться с подругой хорошим настроением.

В ответ послышалось тихое похрапывание.

Кики недоверчиво взглянула на подругу. Как Примми может так крепко спать? Это просто непостижимо. «Она спит сном праведницы», — с добродушной улыбкой говорил о Примми отец Кики.

Кики спустила ноги с кровати и уже не в первый раз с удивлением подумала о том, насколько приятнее стало у них дома с тех пор, как Примми начала ночевать в Петтс-Вуде с понедельника по пятницу.

«Конечно, она может жить у нас всю неделю», — сказал отец, когда Кики объяснила ему, в чем заключаются затруднения Примми. Дело было не только в том, что Ротерхит и Бикли разделяет слишком большое расстояние. Просто, отправляясь в школу и возвращаясь домой в такой приметной и непростительно чужеродной школьной форме Бикли, Примми каждый день встречала в Ротерхите бывших подруг. Это и вызывало наибольшие сложности.

Так что последние четыре года девочки жили почти как сестры.

Кики босиком прошла к окну, бесшумно ступая по толстому ковру. Отец был готов на все, чтобы сделать ее счастливой. Недавно Кики решила звать его по имени, объяснив это тем, что ей исполнилось пятнадцать и «папуля» звучит для нее слишком по-детски, «папа» — чересчур обыденно, а «отец» — скучно и грубо. Она ожидала встретить ожесточенное сопротивление и, честно говоря, с удовольствием предвкушала предстоящее сражение, но отец вместо этого весело рассмеялся и заявил, что если ей больше нравится называть его Саймоном, то он ничего не имеет против.

Откинув шторы, Кики распахнула открытое окно еще шире, легла животом на подоконник и высунулась на улицу.

Стояло чудесное утро, и одуряющий запах роз «альбертин», вившихся гирляндами по стене слева от окна, мешался с пьянящим ароматом жимолости, покрывавшей правую часть стены. Вдалеке, за безупречно ухоженным вытянутым газоном и садовыми деревьями, в туманной дымке виднелись леса Уилда. Для Кики пейзаж был слишком привычным, чтобы открыто восторгаться им, как это неизменно делала Примми. Сказать по правде, будущую поп-звезду по-настоящему привлекал лишь район «Тин-Пан-Алли» и центральный Лондон с его клубами и кафе. Но даже она была вынуждена признать, что вид из окна их дома в Петтс-Вуде открывался действительно потрясающий.

Отцу Кики, конечно же, нравилось наивное восхищение Примми. «А где Примми? В саду? Как приятно встретить истинного ценителя красоты», — обычно говорил он, вернувшись вечером домой после приема больных в хирургическом отделении и бросив в холле свою докторскую сумку. Пять минут спустя, выяснив, в каком состоянии мать Кики — слегка навеселе, уже изрядно набравшаяся или пьяная вдрызг, — он менял костюм на старый свитер и поношенные вельветовые брюки и посвящал час занятиям садоводством. Это была его спасительная терапия.

— А когда твоя мама бывает пьяной, тебя временами не смущает присутствие Примми? — как-то спросила подругу Джералдин в своей обычной прямолинейной манере.

Кики и в голову не пришло обидеться на вопрос. Между Джералдин, Примми, Артемис и Кики не было тайн в том, что касалось их жизни. Все три подруги Кики отлично знали, что ее мать слишком много пьет.

— Да нет, все в порядке, — отмахнулась Кики. — Дома стало гораздо легче жить с тех пор, как Примми поселилась у нас. Теперь между родителями уже не бывает крупных ссор. Если Саймон, придя домой, застает маму в подпитии, он не так сильно расстраивается, как раньше. А Примми — молодчина. Ее так просто не смутишь. Недавно нам позвонили из местного супермаркета. Управляющий сказал, что мама «неважно себя чувствует» и ее нужно проводить домой. На самом деле он, конечно, имел в виду, что она напилась вдребезги и закатила сцену. Если бы я попробовала вытащить ее из магазина, то вышла бы безобразная сцена: мы бы обе визжали и орали друг на друга, как рыбные торговки. А Примми держится так, будто ничего особенного не происходит, поэтому мама никогда не набрасывается на нее с бранью и оскорблениями, как на нас с Саймоном, когда мы пытаемся ее утихомирить.

— Интересно, — протянула Джералдин и перевела разговор на другую, гораздо более приятную, тему, к которой в последнее время сводились все их разговоры: мальчики и искусство их обольщения.

Несомненно одно — всех родителей неразлучной четверки хватил бы удар, узнай они, как много дочери думают о мальчиках. Подруги единодушно сошлись во мнении, что отец Артемис охотно задушил бы голыми руками любого, кто пригласил бы на свидание его ненаглядную дочь. Джералдин хмуро заметила, что ее отец в подобных обстоятельствах задушил бы голыми руками ее саму, а Примми призналась, что если бы ее застукали с мальчиком, то никогда бы больше не разрешили ночевать вне дома.