Читать книгу "Граница. Таежный роман. Солдаты - Алексей Зернов"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аннушка потянула замполита за полосатый рукав:
— Пойдем, холера моя горемычная.
Замполит как-то сразу сник. Бросив на Столбова последний разгневанный взгляд, он покорно побрел за санитаркой.
Попрощавшись с Васютиным, Иван вместе с Мариной направился к ней в кабинет. Марина открыла дверь, и Столбов, шагнув следом, тут же схватил ее, притянул к себе и зарылся лицом в ее волосы. Он слышал шаги в коридоре, слышал, как гремит ведром санитарка, и понимал, что в любой момент кто-нибудь может зайти в кабинет, хотя бы попытаться. Иван привалился спиной к двери, держал ее, чтобы не могли открыть, и вдыхал запах легких пушистых волос.
Марина замерла на несколько мгновений, потом вырвалась и быстро прошла к своему столу, встав за ним, будто за неким ограждающим ее от Столбова забором.
— Ты с ума сошел! — шепотом воскликнула она. — Разве можно здесь, при всех…
— Так нет же никого, — улыбнулся Иван. — Аннушка в коридоре, Сердюк анализ пошел сдавать, Васютин тоже вряд ли придет… Мариш, я соскучился.
— Я тоже соскучилась. Но ты, пожалуйста, уходи.
— Ты не хочешь меня видеть? — с тревогой спросил Иван.
— Не болтай глупостей. Ты прекрасно знаешь, что хочу. Но мы должны сделать все, чтобы никто о наших отношениях даже не заподозрил.
— К тебе сюда ходит вся часть, — возразил Иван. — По-твоему, я должен что-нибудь заподозрить?
— Ты хочешь меня обидеть? — Марина поджала губы.
— Нет. Просто я имел в виду, что каждый понимает в меру своей испорченности. — Столбов ухмыльнулся. — Может, кто-то думает, что я хожу сюда из-за Аннушки.
Марина улыбнулась:
— Болтун! Все, Иван, уходи. У меня много дел.
— Не уйду, — с серьезным упрямством объявил Столбов. Он отлепился от двери и, пройдя несколько шагов, остановился возле покрытой рыжей клеенкой медицинской кушетки. — Я болен. Имею я право заболеть? — Он улегся на кушетку и прикрыл глаза. — А ты врач. Вот и лечи меня.
Вздохнув, Марина вышла из-за стола и присела рядом с ним на край. Иван обнял ее, не открывая глаз.
— Мариш, когда мы отсюда уедем? — спросил он.
— Скоро. Ваня, перестань меня обнимать.
— Сейчас, еще секундочку… Я с полковником поговорю, он поймет.
— И что?
— Устроит перевод в другую часть.
— Вот сперва поговори, а потом будем думать. — Марина попыталась оторвать от себя руки Ивана, но он, обманно поддавшись, вдруг накрыл ее кисть своей ладонью.
— А кто говорил, что готов ехать со мной на край света? — спросил он.
— Мы и так с тобой на краю света, — вздохнула Марина. — Ванюша, пусти.
Столбов убрал руки и открыл глаза:
— Марин, мне надоело вот так…
— Как — так?
— Украдкой. — Иван вслушался в это слово и повторил: — Украдкой, вот именно. Как будто я что-то украл.
Марина пожала плечами:
— Я тебя не держу.
Дверь кабинета открылась, и вошла Аннушка со шваброй наперевес. Увидев лежащего на кушетке Столбова, спросила изумленно:
— Ты чего это, захворал? Вроде только что здоров был.
— Угу. — Иван поморщился и приложил руку ко лбу. — Голова закружилась.
— Ну-ну. — Аннушка опустила швабру и завозила тряпкой по полу.
Марина встала и вернулась к спасительному столу.
— Лейтенант Столбов, вы можете идти, — подчеркнуто сухо сказала она. — Давление у вас немного пониженное, но это не катастрофа. — Она придвинула к себе карту и вновь торопливо застрочила.
Иван не двигался.
— Ну чего разлегся? — фыркнула Аннушка. — На пляже, что ли?
Столбов поднялся и медленно пошел к двери.
— Иди там аккуратней, не наследи, — предупредила его санитарка. — Я только что коридор помыла. — Она подождала, пока за Столбовым закроется дверь и звук его шагов станет тише, и пристально посмотрела на Марину:
— Правда заболел?
— Давление низковато.
— Ах ты батюшки! — сокрушенно воскликнула санитарка. — Горе-то какое!
Марина наконец оторвалась от своей писанины и с удивлением взглянула на Аннушку.
— Занемог, бедный, — нараспев продолжала та, — занедужил. Воспаление хитрости у него, сердешного. — Она недобро усмехнулась. — Вот что, Марина, не мое, конечно, дело, а только нехорошо это.
— Вы о чем, Анна Павловна? — спросила Марина и вдруг заметила, как дрожат пальцы, сжимавшие ручку. Она бросила ручку на стол, и та, плюнув чернильными брызгами, скатилась на пол.
— А то ты не знаешь. — Аннушка наклонилась и подняла ручку. — Вон из рук все валится. Ты же мужняя жена. Что, надоел тебе Никита? Молоденьких огурчиков захотелось?
Марина почувствовала, что заливается краской. Никто, кроме подруг, еще не касался этой темы, и она даже не думала почему, беспечно надеясь, что ее отношения с Иваном надежно скрыты от посторонних любопытных глаз.
— Вон покраснела как, — осуждающе продолжала Аннушка, — хоть борщ из тебя вари. Ну ладно, раз краснеешь, — значит, совесть есть.
Марина встала и подошла к окну. Перед зданием санчасти было пусто, только два мохнатых щенка, неуклюже сцепившись, катались в пыли. Марина заставила себя повернуться и посмотреть на санитарку.
— Анна Павловна, — сказала она, стараясь, чтобы голос не звучал слишком напряженно, — мне не хотелось бы, чтобы моя личная жизнь становилась темой для наших разговоров. Хорошо?
— Да мне-то что? — Аннушка дернула плечом. — Живи как знаешь. Только я тебе одно скажу. Никто тебя силком с Никитой твоим в ЗАГС, наверно, не тащил. Девка ты красивая, небось парни штабелями складывались. Но ты его выбрала. Значит, нашла в нем что-то такое особенное, чего в других не было. Вот ты и подумай: разве ж это особенное куда-нибудь делось? Может, ты просто сама замечать перестала? — Аннушка вновь взялась за швабру.
Марина молча смотрела, как она шлепает тряпкой по полу, как открывает дверь, выходит, волоча за собой швабру… И только когда дверь закрылась, Марина позволила себе расслабленно вздохнуть.
Анна Павловна не осуждала ее. Как не осуждали Гатя и Альбина, ближайшие Маринины подруги. Они желали ей добра, они беспокоились за нее, выражая свою озабоченность как умели: Альбина — отрешенно-спокойно, Галя — насмешливо, Анна Павловна — с присущей ей грубоватостью.
Они не любили Никиту. Никитой можно было восхищаться, его можно было побаиваться, ненавидеть, уважать. Но любить? Никита — сложный человек, а сложных людей всегда любить трудно. Тяжело, утомительно.
Утомительно. Вот именно. Она устала. Устала гадать, в каком настроении будет муж, когда она вернется домой. И даже угадав, она знала: это — сейчас, а через минуту все может быть по-другому. Она устала искать в его словах и поступках второй, скрытый, смысл. А он всегда был, этот скрытый смысл, некий намек, подтекст. Она устала отыскивать этот подтекст и прятать собственные мысли.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Граница. Таежный роман. Солдаты - Алексей Зернов», после закрытия браузера.