Читать книгу "Загадка черной вдовы - Анна Устинова"

— Это уж как получится, — объяснила Таня. — Глеб Константинович и Агния Мокеевна…

— Кто, кто? — переспросил Олег.

— Труповы, — ответила Таня. — Муж и жена. Это их центр.

— Хорошая фамилия для врачей, — усмехнулся Олег.

— Вообще-то, они вроде бы не врачи, — внесла ясность Таня.

— А кто? — спросил Олег.

— То есть, вообще-то, конечно, врачи, — продолжала девочка. — Но в основном организаторы. Они разработали методику, а теперь внедряют ее в жизнь.

— А это для здоровья не опасно? — забеспокоился Олег.

— Вроде бы нет. Туда столько известных людей приезжает. Уж они бы зря рисковать здоровьем не стали.

— Наверное, ты права, — несколько успокоился Олег.

— Во всяком случае, там очень интересно, — добавила Таня. — Мы сегодня только записались. А завтра у нас первый сеанс.

Олег уже совсем успокоился. И ощутил зверский голод.

— Слушай, Танька, я сегодня еще не обедал. Пойду поем. А созвонимся попозже.

— Естественно, где тебе было обедать, — с укором проговорила девочка. — Ты Дусеньке помогал…

— Танька… — хотел объяснить все Олег.

— Иди, кушай, — перебила девочка и, хихикнув, повесила трубку.

Глава III ЧЕРНАЯ ВДОВА

На другой день ровно к четырем часам трое девочек вошли в отделанный мрамором вестибюль оздоровительного центра «Идеал». Избавившись от курток и получив номерки, они хотели направиться на второй этаж, где находились кабинеты Глеба Константиновича и Агнии Мокеевны Труповых, когда владелец заведения сам возник в вестибюле.

— Здра… — хотела обратиться к нему Моя Длина, но ее заглушил истошный вопль.

— Глеб Константинович! Миленький! Одна у меня надежда на вас.

Не успели девочки еще ничего сообразить, как через весь вестибюль вихрем пронеслась какая-то особа в черном и с большим изяществом повисла на шее у господина Трупова.

— Инга, что случилось? — осведомился тот.

— Ах! — только и сумела воскликнуть в ответ особа в черном.

— Что с вами, милочка? — с крайним участием продолжал расспросы владелец оздоровительного центра.

Инга в черном, не отпуская шеи Глеба Константиновича, извлекла из кармана изысканного черного манто черный носовой платок, крепко прижала его к лицу и затряслась от рыданий.

— Ну, ну, моя милая, не надо так волноваться, — пытался успокоить ее Глеб Константинович.

— П-помогите мне! У-умоляю! — , всхлипывая, причитала женщина. — Вы — мое единственное спасение! Меня ограбили!

И, тихо охнув, она начала грациозно сползать на пол. Глеб Константинович вовремя подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице. Девочки, разинув рты, немо следили за этой сценой.

— Видали спектакль? — послышалось вдруг за их спинами.

Катя, Таня и Моя Длина разом обернулись. Перед ними стояла высокая худая девица, по виду их сверстница.

— Привет, Наташка, — обратилась к ней Школьникова. — Чего это с твоей матерью приключилось?

— Ограбили, — с таким видом произнесла Наташка, будто ее это совершенно не касалось. — Вот она теперь и катает истерику, — кинула девочка взгляд на мраморную лестницу, по которой только что поднялся господин Трупов с ее матерью на руках.

— Ограбили? — хором переспросили Таня, Катя и Машка.

— Ну да, — скривилась в недоброй усмешке их новая знакомая. — Я утром в школу ушла. Мать по каким-то делам свинтила. Домработница намылилась за продуктами. Возвращается, а дверь уже открыта. Разве что лозунга не хватает «Добро пожаловать».

— Н-да, Наташка, — посочувствовала Моя Длина. — Ситуация зашибись-умри. Сперли-то много?

— Не то чтобы много, но по делу, — откликнулась Наташка. — Мать потрясли основательно.

— Как это потрясли? — не поняла Таня.

— Почистили, — объяснила Наташка. — И после этого личное достояние матери сильно уменьшилось.

— Моя мать давно ей советовала драгоценности в надежном банке держать, — сказала Моя Длина. — Кто в наше время такие ценности хранит в квартире.

— Вообще-то она самые крупные цацки держит в банках, — откликнулась Наташка. — Но тут как раз несколько юбилеев случилось. И на каждом нужно было соответственно выглядеть. Вот мать все домой и взяла.

— Хоть что-нибудь-то осталось? — полюбопытствовала Моя Длина.

— Только то, что на ней утром было, — с изрядным злорадством произнесла Наташка. — А остальное тю-тю. Теперь она думает, ей этот Трупов поможет, — и девочка презрительно повела плечами.

— А чем он ей в данном случае поможет? — не поняла Таня.

— Мать в него верит, — с явной издевкой изрекла Наташка.

— Ну и что? — так и не доходило до Тани. — Даже если и верит, каким образом Глеб Константинович сумеет вернуть драгоценности?

— А мать после того, как Трупов ей двадцать кило за месяц согнал, говорит, что такие люди все могут, — ехидно хихикнула Наташка.

— Блажен, кто верует, — в тон ей откликнулась Катя.

— Цацек, конечно, никто не найдет, — продолжала Наташка. — Зато мать настрадается в свое удовольствие. Она у меня это дело любит. Будет теперь везде рыдать, причитать. А ее в ответ станут жалеть, утешать, уговаривать.

Тут в вестибюле показалась Агния Мокеевна Трупова.

— Девочки, — обратилась она к Тане, Маше и Кате. — Вы уж нас извините, пожалуйста. Придется немного подождать. Внештатная ситуация. А ты, Наташенька, иди за мной. Надо мамочке помочь.

Наташка кинула выразительный взгляд на девочек. Затем с явной неохотой последовала за госпожой Тру повой на второй этаж.

— Кто это? — едва они скрылись из виду, спросили Катя и Таня.

— Наташка Турундаевская, — отвечала та. — Дочка Турундаевской.

— Ясно, что если она Турундаевская, то и мать у нее Турундаевская, — фыркнула Катя.

— Да вы что, не узнали? — возмутилась Моя Длина. — Это же Инга Турундаевская, актриса. Она играла главные роли в фильмах «Последний солдат», «Сирано из Москворечья» и «Любовь в осенних тонах».

— Верно! — воскликнула Катя. — «Сирано из Москворечья» я видела. Жуткая чушь.

— А Инге за него какую-то премию дали, — сказала Школьникова.

— Ты лучше нам объясни, почему эта Инга вся в черном ходит? — спросила Таня.

— У нее муж год назад помер, — ответила Машка. — Вот Инга с тех пор траур и носит. Правда, шмотки у нее хоть и траурные, но крутые. И вообще, мне кажется, Инга одевается в черное, потому что ей это к лицу.

— А она что, раньше полной была? — вспомнились Наташкины слова Тане.